– Ты главное возвращайся, крепко стоя на своих ногах, остальное неважно.

Хочу уже уйти, но она берет меня за руку.

– Спасибо тебе. Если бы не ты мы все давно бы сдались. Но ради тебя и держались.

– Вот еще.

– Нет, правда. Ты ведь все взяла в свои руки. Еще и беременная была.

– Так ну хватит. Сейчас пойду торт куплю. Чай попьем все вместе.

– Я не против, – улыбается наконец-то.

– Кокосовый? – задаю вопрос, зная, что только этот ей поднимет настроение окончательно.

– Ты же знаешь.

Забираю мою девочку с собой, дедушка уже гремит посудой на кухне, а я укладываю спать дочку, которая, кажется, поддалась настроению и не желает укладываться.

– Ну что такое, Катюш? Не хочешь пропустить отъезд тети, – целую ее в носик. – Ладно, мама тебе разрешает немножко погулять.

Кладу ее в кроватку, потому что она уже свободно вертится по дивану и легко может упасть с него. Оставляю ей резиновые игрушки, так как у нас стадия набухших десен и большого слюноотделения. А сама одевшись спешу за сладостями, сегодня можем и потратиться.

По дороге обратно сталкиваемся с мамой.

– Ой Алиса, у меня сердце из груди выскакивает, – восклицает и бросается на мою шею.

– Да я и сама поверить не могу.

– Ой только бы помогли Анечке. Я так волнуюсь за нее.

– Мам, все будет хорошо.

– Я верю, но так боюсь до ужаса. А ты чего, – смотрит на мой пакет.

– Ну не отпускать же ее, не попив всей семьей чай. Даже твоя внучка решила не ложиться спать.

– Эта хулиганка нам еще покажет, – беру маму под руку, и мы вместе идем к подъезду.

– И не говори.

Прощание выходит очень печальным и болезненным. Пока Аню бригада врачей перекладывала, ей было больно. Я все читала в ее глазах, но она не издала ни звука. Только челюсть была напряжена, а руки сжаты в кулаки.

Мама всхлипывала, потому что сдержать слезы ожидания было невозможно никому. Даже дедуля тайком вытирал глаза.

Врачи терпеливо ждали, стоя в стороне, а мы все обнимали и обнимали ее.

– Ну ладно, отпускай ма. Раньше уедет, раньше вернется.

– Люблю вас и поцелуйте Катю.

– Держи телефон рядом и звони в любой ситуации, как разрешат воспользоваться мобильным. Я тебе на счет положила побольше денег, мало ли там не будет вай-фая.

– Хорошо. Спасибо, – и она улыбалась до последнего.

Пока каталку с ней аккуратно грузили в машину, пока не закрыли дверь… она улыбалась, как и мы все боясь и дрожа от страха. Мы улыбались, потому что знали, что она слишком сильно любит эту жизнь, чтобы сдаться.

Мы плакали, и я очень надеялась, что это в последний раз.

Повернула голову в сторону и увидела машину Стаса.

Не ожидала его увидеть тут. Не думала, что ему будет важно видеть, что все идет по его плану.

– Мам, дедуль, идите домой, я сейчас.

Дождалась, пока они уйдут и двинулась навстречу мужчине, который вылез из машины и сделал шаг по направлению ко мне.

Надо ли говорить, что тот вечер после встречи с Алисой я провел в трансе. Странном и непонятном мне.

Запал ненависти и злости пропадал с каждым ее словом или раненным вздохом, а потом я снова вспоминал почему сегодня и в тот миг мы оказались там, где были.

Это ее решение. Это ее выбор. Но где-то внутри есть ощущение, что виновен во всем я один. Откуда бралась эта мысль, я не понимал.

Приехал домой и долго сидел напротив журнального столика, смотря на единственную вещь, которую она оставила уходя.

Резинка для волос. Лимонного цвета. Кислотного такого. Такой я ее видел. Такой след она оставляла каждую нашу встречу.

Я и в дом этот не приезжал ни разу до прошлого четверга, пока не вернулся в город. Он оставался пустым все это время. А недавно я решил выставить его на продажу. Какой смысл оставлять то, что несет в себе большую часть воспоминаний о той, кого я пытался забыть целый год.

С Женей мы живем в квартире. А Алису и ее ребенка я привезу в снятый на время дом.

Не могу рассуждать ясно обо всем этом. Алиса. Ее ребенок. Я.

Черт.

Не стоило в это все ввязываться. Но если бы не отец, я бы не помог Ане. Эта девочка должна ходить по этой земле, а не лежать в больничной палате превращаясь в сухой цветок.

Время остановилось, телефон разрывался, а я просто сидел и знал, что мне не стоило сюда приезжать и не стоило касаться этой чертовой резинки.

Но я прикоснулся и… откинул ее от себя. Встал на ноги и ушел за дверь. Сел в машину и поехал подальше.

В дороге перезваниваю отцу, который пытался до меня достучаться несколько раз.

– Слушаю.

– Слушаешь? Где тебя черти носят? У нас ужин с Романовым, Женя в слезах звонит и говорит, что ты не перезвонил ей. В чем дело, Стас?

– Ни в чем. Я был занят.

Его злость сквозит в каждом вдохе и выдохе, но он терпит ее и молчит.

– Подъезжай в ресторан, мы уже тут.

– Если речь пойдет о свадьбе я пас.

– Ах ты… Послушай внимательно, мальчишка…

Сбрасываю звонок не желая выслушивать речь, которую знаю наизусть. С шестнадцати одно и тоже.

Невольно мозг подкидывает воспоминания из детства, потому что я не могу вспомнить был ли он когда-нибудь другим?

Словно листаю слайды жизни Багровых, но… Да. Все-таки был. В то время и мама была другой, а потом…

Резко выруливаю, когда встречная машина внезапно меняет траекторию и едет прямо на меня.

– Какого…

Останавливаюсь на обочине, почти слетев с дороги и часто дышу.

– Твою ж…

Вылезаю из машины и смотрю вслед ярко мигающим задним фарам уносящегося седана.

Ни номера, ни опознавательных знаков, кроме марки машины, которых тысячи в этом городе.

Приезжаю в ресторан и заказываю себе холодной воды. В горле по-прежнему сухость и ощущается першение.

Отец Жени и мой смотрят непонимающе, задают вопросы, но я отмахиваюсь.

– Так и будешь молчать? В чем дело? Ты будто убегал от кого-то.

– Пока ехал сюда кто-то выскочил на встречку и топил прямо на меня.

Они оба принимают обеспокоенный вид. Папа задает вопросы о марке и так далее. Романов же предлагает отследить по камерам.

– Не нужно, – отвечает за меня отец. – Мало ли сколько дебилов. Это случайность, ясно же. Да и номеров не было.

– Не исключаю. Может пьяный водитель, или лихач. Благо моя полоса была свободной, и я успел вырулить. Но вы все же по возможности найдите эту запись.

Отец яростно смотрит на меня, но молчит, изображая само спокойствие. Хорошо сегодня без матерей. Такое лицемерие сложно терпеть каждый раз.

Особенно сейчас, когда мама снова бунтует против отца, а я задолбался от их игр в мучеников.

За ужином обсуждаем как обычно бизнес и медленно все перетекает в нашу с Женей свадьбу.

– А вы не думаете, что для начала девушке необходимо родить. И раз она на постоянной основе лежит в больнице, видимо там далеко до нормального состояния?

– Ну она же не будет вечно беременной.

– То есть реабилитация после родов, потому что неизвестно какими они будут, для вас тоже ерунда?

– Стас, ты утрируешь. Мы просто хотим ясность и быть готовыми в любой момент…

– Отец хватит. Ваши намерения нам известны. На этом все. Остальное наше дело. Хорошего вечера.

Встаю из-за стола и ухожу.

Хлопаю дверью ресторана и останавливаюсь на улице.

– Ты что себе позволяешь? – слышу разъяренный голос отца за моей спиной.

– Ты оставил важного собеседника, чтобы покричать на меня?

– Каким был щенком таким и остался.

– Знаешь отец. Ты так старательно от меня открещивался последние десять лет, что не заметил, как остался один. Мама не в счет, ее тоже считай, что нет. И я рад тому, что, умирая, ты будешь сидеть один в комнате и сожалеть о том, что, убиваясь от потери одного сына, потерял в итоге и второго.

Он срывается вперед и бьет кулаком мне в лицо. Хватает за лацканы пиджака в ярости, но молчит. Отрываю его руки от себя и сев в машину уезжаю.