Красота произведений, создаваемых руками человека, заключается в соответствии их формы воплощенному в ней содержанию, назначению того или иного рода таких произведений. Это и есть основной закон красоты. Но назначение произведений, созданных по этому эстетическому закону, бывает глубоко различным.
Произведения прикладного искусства и подобные им сооружения относятся к области материальной культуры человеческого общества. Все они обслуживают практические, материальные потребности людей. Форма изящной одежды, мебели, утвари, убранства помещений, экипажей и т. п. отвечает прежде всего практическому назначению этих произведений, в каждом их роде – своему, особенному. Вместе с тем она определяется, конечно, и свойствами тех материалов, из которых сделаны такие предметы, а также средствами и качеством технической обработки этих материалов.
Существенная особенность произведений прикладного искусства заключается также в том, что, выполняя свое основное практическое назначение, они не заключают в себе воспроизведения жизни, существующей вне их, и не выражают ее обобщающего осмысления и оценки. Совершенно иное назначение и иную красоту имеют произведения, также создаваемые по закону соответствия формы и содержания, но относящиеся не к области материальной, а к области духовной культуры человеческого общества. Это и есть произведения собственно художественного творчества – произведения литературные, музыкальные, живописные, скульптурные и т.д. Они удовлетворяют не материально-практические потребности людей, а их духовные интересы, стремления и запросы.
Вследствие этого они всегда заключают в себе о б-разное воспроизведение явлений действительности, находящейся вне их (внешнего облика людей, отношений, событий, обстоятельств человеческой жизни, внутреннего мира людей, явлений природы), и вместе с тем выражают в своих образах то или иное осмысление и эмоциональную оценку воспроизводимых в них явлений жизни. Произведения художественного творчества – это один из видов общественного сознания. Таково третье, еще более узкое значение слова «искусство». Это художественное творчество во всех его видах.
Наконец, «искусством» часто называют только пространственные его виды – живопись, скульптуру, архитектуру. Науку о них называют «искусствознанием», а людей, изучающих их, – «искусствоведами». Это четвертое, самое узкое значение слова «искусство». Таким образом, предмет литературоведения – это только такая словесность, которая относится к области искусства, художественного творчества. Изучая художественную словесность, литературоведение становится тем самым в ряд искусствоведческих наук, таких, как искусствоведение, музыковедение, театроведение и др. Оно не может развиваться вне связи с другими науками об искусстве, без учета их наблюдений и обобщений о художественном творчестве.
Из всего этого следует, что задачи и принципы и/зуче-ния художественной словесности действительно совершенно различны у литературоведения и лингвистики. Лингвистика изучает в произведениях художественной словесности лексические, фонетические, грамматические. Другие виды общественного сознания – это наука, философия, социально-политические теории, правовые нормы, моральные правила, религиозные учения. Все они заключают в себе те или иные системы взглядов, то или иное обобщающее понимание жизни. Благодаря своему обобщающему содержанию они, так же как и искусство, имеют не личное, не частное, а общественное значение.Литературоведение изучает произведения художественной словесности не только со стороны их языка, но и в единстве идейного содержания и формы. Для него язык произведений, точнее художественная речь, – это только одна из сторон художественной формы, существующая в тесной связи с другими ее сторонами – с подбором деталей изображенных явлений жизни, с композицией произведений. Литературовед рассматривает все особенности произведения, в частности особенности речи, с точки зрения идейной содержательности и вместе с тем с эстетической точки зрения, которая не интересует лингвиста.
Ночь третья
Мифы – это истории, повествующие о фантастических событиях, чудесных существах, богах и древних героях. Для нас мифы кажутся похожими на сказки, эпосы и религиозные легенды. На самом деле в мифах присутствуют элементы всех этих видов устного народного творчества.
Однако мифы – это плод воображения людей. События и персонажи, о которых рассказывается в этих фантастических историях, абсолютно реальны и естественны для их создателей. Возможно, они происходили в далеком прошлом – не с ними, а с их предками, – но это не вымысел и не фантазия, а отражение действительности и способ ее объяснения с помощью чувственных образов.
Поэтому мифы ценились их создателями, а эмоциональная и метафорическая природа этих историй делала возможными сюжеты, которые были бы невозможны в реальности. Кто-то быстро бегал, кто-то ковал мечи из болотной руды, кто-то превращался в волка или вызывал демонов. Такова была реальность мифов и их восприятие.
«Personne ne considérait les contes de fées comme une réalité. Les histoires mythologiques se transforment en contes de fées dès que les gens perdent confiance en la réalité. Les images créées par plusieurs générations ne disparaissent pas de la culture de la société, mais sont soigneusement préservées sous la forme de contes de fées anciens, d'épopées ou d'épopées sur les exploits de nos ancêtres.
Les épopées sont les plus proches de la mythologie classique – des histoires courtes sur des événements qui auraient eu lieu dans la vie réelle, dans lesquelles se trouvent des éléments magiques et mystiques, des créatures fantastiques. Cependant, l'évaluation des événements décrits dans ces histoires n'est pas si claire, et les histoires elles-mêmes semblent toujours en équilibre entre le réel et l'irréel. Mais surtout, contrairement aux contes de fées, les mythes sont des systèmes entiers de récits interconnectés par une logique particulière.
Le développement de la conscience rationnelle ne signifie pas que les mythes anciens ont complètement perdu leur pouvoir sur les gens. À l’apogée de la création de mythes, des idées religieuses s’étaient déjà formées et la croyance aux êtres surnaturels est apparue. Le pouvoir des dieux et des démons est transféré dans un autre monde et le contact avec eux n'est possible que pour des personnes-sages spéciales. Cependant, le souvenir que les dieux et les démons vivent à côté des gens est préservé d'abord dans les mythes, puis dans les contes de fées.
La vision chrétienne du monde trouve ses origines dans le judaïsme, une ancienne religion monothéiste apparue au Moyen-Orient au deuxième millénaire avant JC. En tant que religion d'État du peuple juif, le judaïsme a absorbé les croyances mythologiques de nombreux peuples vivant dans le bassin du Tigre et de l'Euphrate, dans la péninsule du Sinaï et en Afrique du Nord.
Le mythe selon lequel l’arbre de vie est le centre du paradis se retrouve chez de nombreux peuples, y compris chez ceux qui vivaient au Moyen-Orient dans l’Antiquité. On le retrouve non seulement dans les légendes sumériennes et babyloniennes, mais aussi dans les légendes de nombreux peuples éloignés du Moyen-Orient. Même dans le Nouveau Testament, on peut trouver des liens avec d'anciens mythes sur la fin du monde et la résurrection des morts, répandus en Afrique du Nord et en Asie occidentale.
Le christianisme est un exemple de religion mondiale associée à d'anciens systèmes mythologiques. La mythologie y a reçu une nouvelle vie et est devenue la base de la foi de millions de personnes sur tous les continents. Il n'est pas surprenant que depuis la Nativité du Christ à la fin du XVe siècle et depuis la création du monde sept mille ans plus tard en Russie, on attende avec crainte la fin du monde. En mai, une neige épaisse est tombée et Rostov, sur le lac Néron , où se tenait le Grand Tsar, a hurlé terriblement la nuit pendant deux semaines. sur le lac Néron , où se tenait le Grand Roi, il y eut un terrible hurlement la nuit pendant deux semaines, la lune et le soleil disparurent. Dans son «Histoire de l'État russe», Karamzine a écrit que la pensée de la fin imminente «rendait les gens indifférents à la gloire et au bien de la patrie, les rendait moins honteux du joug de l'État, les rendait moins enclins à l'idée de l’indépendance, leur a fait penser que tout ne durerait pas longtemps».
