Сюэ, усмехнувшись, возразил:
– Не пытайся меня провести. Не думай, что если я думаю медленнее тебя, значит, я глупый. Я совсем не дурак и не так прост, как кажется, и давно понял, что ты ушел из-за нее, – сказал он, кивая на Линь Юхун.
Задыхаясь от злости, Линь Юхун прошипела:
– Не надо меня приплетать.
Старого Сюэ задело стремление Линь Юхун отобрать у него должность начальника. Он злорадствовал и ехидничал:
– О, посмотрите, как она заволновалась! Никогда не видел, чтобы ты нервничала. Ха-ха.
Цзян Чунъян увидел, что руководитель Цзи смотрит на них с некоторым подозрением, и взял на себя инициативу объяснить:
– Руководитель Цзи, это Линь Юхун. Вам не нужно нас знакомить. Мы вместе учились, я выпустился на два года раньше.
Старый Сюэ был так счастлив, что хлопнул себя по бедру и сказал:
– Точно-точно, вы же вместе учились. Помню, ты говорил об этом! Ничего не вышло, не так ли? Итак, ха-ха, я вспомнил. Значит, я правильно понял, что ты решил сменить работу, когда узнал, что Линь Юхун скоро начнет работать здесь? Уверен, что да! Но сегодня ты вернулся.
Старый Сюэ внезапно замолчал, почувствовав, что перегнул палку. До него всегда все доходило медленнее, чем до других, но взять свои слова обратно он не мог. Цзян Чунъян, не обращая внимания на пронзительный изучающий взгляд руководителя Цзи, улыбнулся Линь Юхун:
– Линь Юхун, мы не виделись много лет. Почему бы тебе не поздороваться и не поинтересоваться, как дела?
В сердце Линь Юхун бушевали смешанные чувства. Она постаралась его уколоть:
– А тебе что, плохо жилось? Нужно, чтобы другие спрашивали, как у тебя дела, и тогда станет лучше?
Цзян Чунъян сказал:
– Эй-эй, хорошо я поживаю или нет – это мое личное дело. Тот факт, что ты при встрече не поинтересовалась, как у меня дела, отражает твои чувства.
Линь Юхун решила не щадить его самолюбие и продолжила:
– Не говори о том, что у меня на душе. У меня нет никаких чувств.
Цзян Чунъян поднял руку и словно отмахнулся от нее:
– Ладно-ладно, уговорила. Нет чувств – значит, нет. Не здороваешься – ну и не надо. Просто улыбнись мне как старому другу и достаточно.
Линь Юхун холодно ответила:
– Думаю, мне нет причины улыбаться.
Цзян Чунъян нарочно охнул и ехидно протянул:
– Ох! Прошло столько лет, а ты совсем не изменилась. Все такая же злая!
Линь Юхун повернулась на каблуках, чтобы выйти, и услышала, как руководитель Цзи спрашивает старого Сюэ:
– Между этими двумя действительно что-то было?
На что Сюэ ответил:
– Было, и не просто «что-то», а самый настоящий роман! Бурный, полный эмоций, трагичный! Первая любовь.
Руководитель Цзи рассмеялся и что-то сказал, только Линь Юхун уже не услышала этого.
Цзян Чунъян решил догнать Линь Юхун. Он настиг ее в коридоре и, посмеиваясь, спросил:
– Спустя столько лет ты все еще не хочешь сдаваться? Может, тебе нужно немного куриного бульона для души14? Возможно, подобреешь.
Заметив, что Линь Юхун по-прежнему хмурится, он поспешно поднял руки, словно сдаваясь, и сказал:
– Ладно-ладно, я уступлю. Сдаюсь первым. Честно говоря, отдел контроля качества пищевых продуктов – не лучшее место для работы. Сейчас ситуация с продовольственной безопасностью выходит из-под контроля. Работающие в этой области будут сидеть на жерле вулкана, что вот-вот взорвется. Поэтому я вызвался добровольно сюда вернуться. Ты же ведь знаешь, ради кого я это сделал, не так ли?
Линь Юхун смотрела на него с каменным лицом, изо всех сил стиснув зубы. Она не хотела признавать поражение и равнодушно процедила:
– То, что ты вернулся, не имеет ко мне никакого отношения.
Цзян Чунъян закатил глаза и сказал:
– Боже мой, честное слово, я вернулся ради тебя, ради продовольственной и твоей безопасности. Поэтому…
Линь Юхун бесцеремонно прервала его:
– Так, давай без «поэтому». Ты не мог вернуться ради меня, и я ради тебя ничего делать не буду. Мы друг о друге не думаем, не заботимся, и никем друг другу не приходимся.
Цзян Чунъян рассмеялся, озорно улыбнулся и возразил ей:
– Ха-ха-ха! Между нами так или иначе.... Как там сказал руководитель Цзи? «Что-то было»? Время идет, все меняется. Любовь превращается в привязанность, она – в симпатию, а последняя – в. Хм. Надо подумать. Симпатия превращается в.
Увидев, что Линь Юхун побагровела от ярости, а ее глаза налились кровью, он поспешно сказал:
– Ладно-ладно! Между нами ничего нет. Однако прошло много лет, и сегодня мы наконец-то встретились. Как насчет того, чтобы простить друг друга? Почему ты такая упрямая и недалекая?
Линь Юхун сказала:
– Дело не в том, какая я, а в том, что мы с тобой – два заклятых врага, которые встретились на узкой тропе.
Цзян Чунъян оторопело уставился на Линь Юхун и снова разразился смехом:
– Линь Юхун, все знают, что ты веселая, приятная, добрая девушка, которая легко подстраивается под окружение. В чем проблема-то? Как только ты увидела меня, сразу же превратилась в мелочную и злую женщину, с которой невозможно разговаривать.
Линь Юхун развернулась на каблуках и стремительно ушла.
Цзян Чунъян, казалось, хотел преградить ей путь, но остановился в нерешительности и в конце концов отказался от этой идеи, пробурчав под нос:
– Ого! О чем это говорит? О том, что огонь еще пылает, а обида все так же сильна.
Линь Юхун мысленно взревела: «Ну и о чем это говорит? О чем?!»
Цзян Чунъян сказал в спину удаляющейся Линь Юхун:
– Линь Юхун, не переживай. Несмотря на то что я твой непосредственный начальник, торжественно клянусь, что не буду тебя притеснять или обижать.
Слезы хлынули из глаз Линь Юхун. Она поспешно выбежала наружу.
Ветер крепчал, раздувая листья по земле. На дворе стояла поздняя осень. На плечи Линь Юхун была накинута тонкая ветровка: она согревала лишь в начале осени и была совершенно бесполезна в прохладные вечера. Линь Юхун попыталась двинуться вперед, но ноги словно приросли к земле. На мгновение она растерялась.
Куда она должна пойти? А куда могла бы?
Линь Юхун не ожидала, что, увидев Цзян Чунъяна спустя столько лет, будет так же сходить с ума. Ее сердце по-прежнему гулко стучало.
Какое-то время она топталась в конце улицы. В сердце бушевал ураган, но разум был чистым. Взяв такси, она поехала прямо в санаторий для кадровых работников, чтобы поговорить с Чжао Цзинцзы. Увидев его, Линь Юхун, не обращая внимания на других людей в кабинете, спросила:
– Почему он вернулся? Что это значит?
Чжао Цзинцзы поспешно вытащила Линь Юхун в коридор и сказала:
– Говори, пожалуйста, тише и объясни, что случилось. Ну вернулся и что с того? Ему нельзя было возвращаться?
Линь Юхун показалось, что Чжао Цзинцзы знала о возвращении Цзян Чунъяна. Неужели все, что происходило между ними, она видела, как на ладони? Линь Юхун даже представить не могла, что Чжао Цзин-цзы все знала. Все ее мысли занимали лишь два слова: «Цзян Чунъян». Неожиданно для себя, она сказала:
– Если он пришел, значит, я должна уйти.
Чжао Цзинцзы некоторое время буравила Линь Юхун взглядом, а потом спросила:
– Что, черт возьми, между вами происходит? Как в итоге все должно закончиться? Он сбежал с работы, пока ты не появилась, уступил тебе место. А теперь что? Он вернулся, и на этот раз ты хочешь сбежать?
Линь Юхун побагровела и бесцеремонно спросила:
– Как ты можешь говорить, что он уступил мне, а я ему? Разве это уступки? Ты думаешь, я смогу спокойно работать, находясь целыми днями с ним в одном кабинете?
Чжао Цзинцзы тоскливо вздохнула:
– Прошло столько лет. Вы оба обзавелись семьями. Неужели вы все еще связаны друг с другом?
Линь Юхун категорично отрезала:
– Чжао Цзинцзы, сначала думай, потом говори. Кто с кем связан? Бред какой-то.
Чжао Цзинцзы, что всегда была мягкой и уступчивой, в этот раз решила не сдаваться и сказала:
