Линь Юхун несколько раз попробовала повторить действия мужа, но безуспешно. Покраснев от злости, она яростно крутила ручку и громко ругалась.

Сун Сяоси некоторое время наблюдала за этой картиной, потом оттянула мать от плиты, сказав:

– Мама, забудь. Иди отдохни, мы сами справимся. Наша семья всегда так жила. Не пытайся что-либо изменить. Ты вдохновляешь меня и отца, большего и не надо. Зачем тебе возиться на кухне, когда есть мы?

Сун Лимин встрял в разговор:

– Да, все верно. Я говорил тебе дождаться моего возвращения, потому что могу решить эту проблему в два счета.

Сун Лимин беспечно болтал и хлопотал на кухне. Он наполнил рисом рисоварку, вытащил вок и приготовил овощи, чтобы пожарить. Линь Юхун пребывала в растерянности. Ей было на место на кухне. Она могла лишь признать поражение и плюхнуться на диван, чтобы молча злиться на саму себя. Ее дочь была по-настоящему золотым ребенком. Она подскочила к матери и попыталась поднять ей настроение:

– Мама, мама! Не обижайся на плиту. Иногда вещи могут обидеть человека. Моего одноклассника как-то раз обидели школьная парта и стул. В наш класс из другой школы перевелся новый ученик. В первый же день, как он пришел в школу, его брюки зацепились о крючок на парте. Такая большая дыра получилась! Было видно все-все-все.

Сун Сяоси рассмеялась. Линь Юхун смягчилась. Ей нравился характер дочери и то, какой честной, откровенной и открытой она была. Всем она была известна как Сун Сун Сяоси, но при рождении Линь Юхун и Сун Лимин дали ей красивое имя Сун Чэньси, что означает «утренние лучи солнца».

Как только Сун Чэньси начала учиться писать иероглифы, ей показалось, что в ее имени очень много сложных черт. Решив ни с кем не советоваться, она взяла себе имя Сун Сун Сяоси.

Они сели ужинать. Сун Сяоси испачкалась супом и прокричала:

– Старый Сун! Принеси салфетки, пожалуйста.

Сун Лимин подошел к ней с коробкой бумажных салфеток и протянул одну дочери, а та сказала:

– Старый Сун, не знала, что ты такой жадный! Думаешь, мне хватит одной салфетки, чтобы вытереться? Я вся испачкалась.

Сун Лимин достал еще одну салфетку и усмехнулся:

– Да, папа жадный, а дочурка – проказница и чертенок. Мы стоим друг друга.

Отец и дочь обменивались колкостями. Линь Юхун не умела сдерживаться и спросила:

– Почему меня ты называешь матерью, а отца старым Суном? Почему не зовешь меня старая Линь?

Сун Сяоси залилась смехом и ответила:

– Мам, дело в том, что ты вовсе не старая Линь, а вице-президент Линь!

Линь Юхун наигранно нахмурилась и спросила:

– Ты прекрасно знаешь, что сейчас я не могу быть вице-президентом Линь. Специально злишь меня?

Дочь не поддалась на уловку и поспешно ответила:

– Мам, ну что ты такое говоришь? Ты всегда будешь вицепрезидентом Линь. Ты стала такой благодаря не «Ляньцзи», а самой себе. Компании уже нет, но ты все равно остаешься вице-президентом. И не просто вице-президентом Линь, а самым главным вице-президентом из всех, супер-пупер вице-президентом всего-всего!

Дочка болтала без умолку и решила добавить:

– А кто не поверит, тому в глаз дам.

Сун Лимин поспешно поднял руки, словно сдаваясь:

– Эй-эй! Я верю! Я раньше всех поверил в это! И всегда буду верить! Сохрани мой глаз целым и невредимым, пожалуйста.

Линь Юхун знала, что дочь и муж всячески пытаются утешить ее, но все равно ей было неловко. Она понимала, что надумывает себе лишнего, а Сун Лимин и Сун Сяоси искренне превозносят ее и любят. Только им было под силу терпеть ее беспричинные перепады настроения, лишь они могли помочь ей справиться с эмоциями. Им было не важно, кого она обругивает, проклинает или критикует. Многие годы они жили так: Сун Лимин редко рассказывал что-нибудь о своей работе, равно как и Сун Сун Сяоси делилась новостями из школы, и, собираясь вместе, они в основном говорили о «Ляньцзи». Вот только теперь компании больше не было.

После ужина Линь Юхун хотела помыть посуду, но, увидев, как на нее смотрят муж и дочь, отказалась. В глубине души она обижалась на саму себя: «Линь Юхун, неужели ты настолько слабая и беспомощная? Не можешь даже помыть посуду, не говоря уже о том, чтобы включить газ и приготовить ужин?» Она посвятила всю себя работе в «Ляньцзи» и сейчас чувствовала, что упустила многое в жизни. Обвинять в том, что она с головой ушла в работу и не научилась простым вещам, было некого. Линь Юхун можно простить – на ней лежала ответственность, нести которую обычному человеку было бы не под силу.

Мысли роились в ее голове. Странный шум за дверью отвлек Линь Юхун от переживаний. Сначала ей показалось, что шумели соседи, но спустя мгновение раздался стук в дверь. Кто-то ожесточенно молотил по ней руками. Сун Лимин бросился открывать дверь незваному гостю. Самый преданный на свете пес Сяо Сюн помчался за хозяином. Сун Лимин хотел защитить Линь Юхун, а Сяо Сюн – Сун Лимина.

Сун Лимин рывком открыл дверь и увидел людей с искаженными от гнева лицами. Они грязно ругались. Сун Лимин расправил плечи, грозно посмотрел на них и спросил:

– Вы что-то забыли? Думаю, вы ошиблись адресом.

Один из озлобленных на мгновение остолбенел, но быстро пришел в себя и выругался:

– Нет, черт возьми, мы пришли именно к вам, и не ошиблись.

Сун Лимин спросил:

– Кто вы такие?

Незваные гости пришли в ярость. В потоке бессвязной ругани Сун Лимин с трудом различил слова «Ся Мэйчжэнь» и «члены семьи».

Сун Лимин немедленно ответил:

– Вы явно ошибаетесь. Мы не знакомы с Ся Мэйчжэнь.

Люди замерли. На мгновение воцарилась тишина, после чего один из них наконец вышел вперед и четко сказал:

– Мы ищем Линь Юхун. Скажи ей, чтобы она вышла!

Линь Юхун пыталась выглянуть из-за плеча Сун Лимина, но тот толкнул ее внутрь квартиры и сказал:

– Нет, не выходи, оставайся внутри. Ты знаешь их?

Линь Юхун покачала головой. Сун Лимин сразу же высунулся за дверь и прокричал:

– Уходите отсюда! Вам здесь нечего делать!

Сяо Сюн, надрываясь, яростно лаял на незнакомцев. Царила самая настоящая неразбериха. Соседи, которые раньше никогда не интересовались жизнью других, буквально приклеились к дверным глазкам, наблюдая за тем, как люди снаружи громко бранились и метали молнии от злости, но немного поубавили пыл после того, как Сун Лимин приказал им уйти. Кто-то действительно попятился назад, кто-то засомневался:

– Слушай, кажется, мы и правда ошиблись. Не думаю, что они нас обманывают.

Но тут же кто-то возразил:

– Нет, не ошиблись. Мы пришли по адресу. Сейчас кругом одни лжецы. Они маскируются под приличных людей. Лгунов зачастую невозможно разглядеть. Не позволяйте обманывать себя, не думайте, что раз уж вы живете в элитном районе, мошенники здесь не водятся. Они повсюду! Многие живут в роскошных домах и ездят на дорогих автомобилях, и все их богатство получено нечестным путем!

Сун Лимин был так зол, что выругался:

– Следи за языком! Не смей такое говорить о нас.

Незнакомцы замерли на мгновение и украдкой обменялись взглядами, как будто хотели что-то обсудить, но не могли – у группы недовольных не было лидера. Их растерянность позволила Сун Лимину продолжить атаковать:

– Вы ищете Линь Юхун, но при этом не узнаете ее? Что все это значит? Нам вызвать полицию?

Кто-то ответил:

– Если бы в прошлом узнали ее ближе, нас не обманули бы!

Другой добавил:

– Это мы должны вызывать полицию, а не вы!

Все начали наперебой кричать и ругаться. Во всей этой неразберихе невозможно было понять, кто и что говорит. Сун Сяоси затащила испугавшегося пса обратно, закрыла дверь и поспешно выскочила наружу, оставаясь невозмутимой и совсем не похожей на своего разъяренного отца. Она была готова дать отпор, если потребуется, и зачастую действовала спонтанно, если ситуация выходила из-под контроля. В такие моменты ее мысли начинали путаться.

Сун Сяоси спокойно обняла мать и отца и, обращаясь к галдящей толпе, спросила: