Пока летуньи сокращали дистанцию до цели, у Фёдора проскочила в голове идея. По аналогии с земными существами, эта пушистая тварь должна питаться либо орешками, либо мелкими насекомыми. Он скомандовал глинотелу изобразить на кончике ветки некое подобие желудя. А потом приказал сморщить участок кожи, так чтобы он походил на маленькую гусеницу или бледного червячка.

Чтобы провернуть эксперимент, парень замедлился осами, и не спешил нападать ими на грызуна. Потребовалось минут пять, чтобы прыгающий по деревьям зверёк обратил внимание на приманку. Сначала он запрыгнул на настоящую ветку и, медленно и неуверенно, принялся подползать ближе к имитатору. Ноздри на маленьком розовом носу быстро расширялись и сужались, вдыхая запахи. И тут юноша ощутил, как тело глинотела стало обильно потеть. Такая реакция произошла у жука чисто инстинктивно, когда он увидел принюхивающегося зверя. Едкий лиственно-древесный аромат окутал насекомыша со всех сторон.

“Быть того не может, он секретирует маскировочный запах!” — осознал Фёдор. — “Так значит ищейки жуколовов против глинотелов бесполезны!”

Как только грызун приблизился на расстояние двадцати сантиметров до основания “ветки”, имитатор раскрыл маскировку и бросился на жертву. Белколемур отреагировал молниеносно и отскочил назад. Но кончики мышечных отростков успели зацепиться за лохматую шею…

В следующие мгновения глинотел обвился вокруг всего звериного тельца, фиксируя лапы и позвоночник. Грызун сорвался с дерева и полетел кубарем вниз, унося за собой жука. Уже на земле имитатор закончил дело — обвился получше и свернул хилую шейку. Дальше гибкий малыш расширил свою пасть и стал поглощать тушку целиком, как удав. Чтобы проглотить животное вчетверо большее него самого, глинотел расширился похлеще сардельки-головастика. В состоянии абсолютного обжорства он больше не мог менять форму.

Разведчицам, вылетевшим на охоту, оставалось только подобрать жучий контейнер с мясом и понести его на склады. Уже на средине пути парень вдруг понял, что не обязательно тащить собой имитатора на РПС, как это делают осы-фишманы с подручными гусеницами. Он приказал выблевать белколемура и одна летунья понесла добычу в общак, а вторая доставила малыша обратно на удалённый пост.

На другом участке леса, иной глинотел заметил, как по земле ползёт большая жёлтая змея. Скорость у неё была не ахти, а вот размеры казались внушительными. Нападать на неё и душить удава “удавом”, парень не решился. Но вот послать в бой ос, это за милую душу. Пять разведчиц направились на встречу со змеёй, подбирая по дороге камушки побольше, чтобы раскроить ими череп рептилии.

На лугах южнее РПС проснулись и повыползали из норок сурки. Не долго думая, юноша вскрыл все три схрона-анклава и пробудил стрельцов. Сегодня он попрактикуется в тире с живыми мишенями.

Девять кузнечиков собрались у кромки леса, и не спешили вылезать на открытое пространство, чтобы не спугнуть толстых зверьков. Летуньи забрались в кроны и под прикрытием листвы выглянули, чтобы зрительно отметить позиции грызунов. Сопоставив картинку из глаз разведчиц и расположение прыгунов в чаще, Фёдор начал целиться. В отличии от стрельбы по виляющему убегающему ежу, в этом случае мишень стояла на месте или очень медленно переползала от колоска к колоску.

Многозадачность разума позволила королеве выстрелить из-за прикрытия одновременно по пяти целям. Четыре стрельца промазали, пять попали. Увидев как сородичей колбасит от попадания в них биоболтов, все прочие зверьки на поляне дали дёру. Четыре грызуна получили не критичные повреждения и, ковыляя, забежали в подземные убежища. И лишь один грызун, из пяти, получил шип прямо в брюхо, из-за чего не смог сбежать, а очень быстро испустил дух и опал дохлый на траве.

Осы подобрали проколотый труп и понесли добычу на склад. Кузнечики, в свою очередь, не стали дожидаться пока сурки снова изволят выползти наружу. Они сами пошли к ним в гости. Девять безжалостных служителей роя просунули свои тела покрытые шипами в чужие норы.

“Этой ночью я буду есть очень много мяса!” — довольно подумал парень.

Глава 28. Берегите глаза!

Норы сурков оказались приблизительно такие же по ширине, как служебные коридоры самого Фёдора. Кузнечики чувствовали себя в них стеснённо, едва шевелили лапками, бурили борозды в потолке задними коленями и рогом ментальной связи. Кроме того, абсолютная темнота блокировала зрение и вынуждала ориентироваться по памяти в разветвлениях туннелей.

“Да уж, не помешало бы взять с собой фонарики.” — подумал парень, подразумевая гусениц.

В конце концов, он поддался этой мысли и приказал стрельцам ползти обратно к выходам, а осам доставить на сурковые луга девять головастиков.

Пока шли приготовления к экспедиции в подземелья, на другом участке леса, разведчицы нашли змею, замеченную глинотелом-наблюдателем. Без лишних сожалений, они принялись скидывать на неё булдыги. В отличии от ежа, она не могла скрутиться в игольчатый клубок, от которого камни будут рикошетить. Но змея все равно пыталась встать в защитную стойку, как предписывали инстинкты. Всякий раз, когда валун больно прилетал с высоты, она дёргалась, скручивалась в комок, замирала и шипела. К сожалению для неё, на разумный рой такое не работало. Юноша искренне надеялся, что его атаки оставляют не только царапины, но и хотя бы переломы костей. Он-то всякий раз метил в голову, но попадал, в лучшем случае, по туловищу.

В один момент, после ста пятидесяти с лишним попыток, камушек приложил рептилию по башке, и после этого движения у неё стали какими-то заторможенными. Осы не ждали пока она оклемается, а налетели скопом. Клешни первым делом потянулись к области рядом с головой, сдавили шею и раскусили позвонки. Очередная мясная тушка была добыта на ночной пир королевы.

Фёдор пришёл к выводу, что жукам-имитаторам всем не помешало бы, кроме наблюдения, заниматься ещё и приманиванием. Каждый из них выкрутился в подобие ветки и нарисовал на своём теле червя, жёлудь и ярко-красный яблокоподобный плод. В дополнение к заманчивому изображению, они секретировали сильный фруктовый запах. Теперь оставалось ждать, пока живность приблизится на дальность рывка, а там уж действовать по отработанной схеме.

“Если этот метод охоты принесёт хорошие результаты, то мелкие звероловные ямы мне будут ни к чему.” — подумал парень — “Необходимости в содержании жуколова с каждым днём всё меньше. Когда я напложу много глинотелов и рассажу их по всей округе, пленника можно будет освободить от мучений и сделать частью роя. Он будет безмерно благодарен мне за такую возмо…”

Юноша осёкся. Он вдруг осознал что ход его мыслей нелогичен. Человеческий опыт подсказывал, что развитая разумная форма жизни не может желать быть сожратой и переработанной в коконы безвольных слуг. Но, почему-то, какие-то мгновения назад, он был искренне уверен, что это величайшее благо о котором только способен помыслить жуколов. Настолько контрастирующие умозаключения в одном разуме привели сознание в краткосрочный ступор.

“Да нет же, всё в порядке, я просто сожру его. Какая разница, какое у него мнение по этому поводу. Он просто брикет питательных веществ добытый во благо Роя. Имеет ли смысл для меня, существа созданного пожирать всё вокруг, задумываться о чьих-то чувствах? Не думаю. Просто сожру его и закушу его глупыми деревянными фигурками.” — завершил мысль Фёдор.

На востоке у муравейника кипела работа. Бойцы гуманоиды отлавливали и отстреливали единичных насекомых, выскакивающих из раскапываемых нор. Ящерицы отбросили назад почти половину исполинского бугра и начали углубляться, уходя телами ниже поверхности почвы. Вот одна рептилия даже провалилась вниз, из-за того что пористая структура не выдержала её веса. Сверху тварь присыпало центнерами обвалившегося грунта. И это не помешало ей самостоятельно выбраться обратно.

Архитектуру, старательно возведенную жуками, беспорядочно кромсали и рушили. У Фёдора скрипело сердце, размещённое где-то в брюшке, от того сколько питательных веществ выброшено на ветер. Уж он то распорядился бы ими умней и не стал бы заниматься столь расточительным строительством.