Сайт медленно начал загружаться. Древний «макбук» Ричарда с нацарапанными карандашом на листочках записками по обе стороны от мышки шумно заурчал, постанывая, словно древний старик, поднимающийся из кресла. Впервые между ними возникло неловкое молчание. Валери сидела, неестественно выпрямившись, почти настороженно, а Ричард нервно топтался за ее спиной. Наконец сайт загрузился полностью, и Ричард успел кликнуть на страницу «Заказы» до того, как Валери, словно устав от их странного расположения, взяла дело в свои руки и принялась листать список имен.

– Дюпон, Форе, Фавро, Госсе, а, Граншо. – Она дважды кликнула по имени. – Венсан Граншо: да, он останавливался здесь четыре раза.

– Так я и сказал, – вставил Ричард, довольный собой.

– Ты сказал, три или четыре, – тактично напомнила она. – В действительности последние четыре раза он приезжал в среду вечером. Почему?

– Это не то чтобы…

– Хочу сказать, это очень странно, нет?

– Не думаю.

– Зачем старику это делать?

– Ну…

– Какого он возраста? – Она резко обернулась к нему.

Ричард почесал затылок.

– Понятия не имею.

Она недоверчиво уставилась на него.

– Тебя действительно настолько не интересуют люди? Почему так? – добавила она мягче.

– Не то чтобы я…

– Сколько мне, по-твоему?

Мозг в его черепной коробке скорчился, словно пародируя картину «Крик» Эдварда Мунка.

– Я плохо угадываю возраст, – медленно протянул он, но тут же быстро добавил: – Но он старый, довольно сутулый, говорил мало, но, когда обращался ко мне, ему приходилось поднимать голову.

– Почему вечер среды? – Она снова повернулась к ноутбуку.

– А еще у него были трость и широкое пальто со шляпой. В дни ярмарки, похоже, всегда холодно.

– Так четверг – ярмарочный день? – Она живо обернулась.

– Да, – подтвердил он торопливо, сам не понимая, что случайно обнаружил.

– Вот! – Внезапно она вспыхнула энтузиазмом, словно охотничья собака, напавшая на след, но внезапно огонь потух, и она покачала головой. – Но зачем?

– Возможно, у него семья в этой местности.

– Так почему бы не остановиться у них?

– Может, он их недолюбливает.

Она одарила его взглядом поверх очков, казалось, говорившим «Сейчас не время для шуток», что показалось ему несправедливым, поскольку он, вообще говоря, не шутил.

– А здесь может быть записан его домашний адрес?

– Люди не всегда сообщают такую информацию; зависит от того, каким образом они расплачиваются, – пояснил он, протянув руку над ее плечом и снова взяв под контроль тачпад, и тут же почувствовал, что Валери опять напряглась. – О, – он быстро отступил, – здесь есть домашний адрес. Никогда не рассматриваю здесь все как следует.

– А где этот Вошель? Ты знаешь?

– Чуть дальше по дороге, тоже относится к долине Фолле, – сказал Ричард, смущенно почесав подбородок. – Минутах в двадцати или около того.

– Туда ходит автобус номер шесть. – Мадам Таблье возникла в дверях, и выражение ее лица возвещало о надвигающейся буре. Руки она скрестила на груди.

– Что вы имеете в виду: автобус номер шесть? Это важно? – Ричард был рад, что тут Валери проявила инициативу; судя по виду мадам Таблье, она вряд ли стала бы терпеть глупые вопросы от него.

– Это специальный рейс, – произнесла эта неординарная женщина, хоть и неохотно, как будто против воли. – Он ходит в ярмарочные дни, чтобы люди из соседних городов могли приехать посудачить.

– Или сделать покупки, – вставила Валери.

– В основном посудачить.

– Так, значит, Вошель на самом деле не так уж и далеко?

– Путь не близкий, минут двадцать пять, не меньше, я бы сказала. Одна из моих сестер переехала туда тридцать лет назад. С тех пор я ее не видела.

В устах мадам Таблье это прозвучало так, как если бы пресловутый городок располагался в Бермудском треугольнике или на другом континенте, а не в одной с ними долине.

– Но почему вы с тех пор не встречались с сестрой?

– Что, тащиться в Вошель? Я ж не Жак Кусто. Только у сплетников и болтунов на это хватает времени, а не у нас, работяг. Мы иногда пишем друг другу.

Повисла тишина, и Ричард заметил изумление на лице Валери. А вот сам нисколько не удивился. Он еще помнил, как, когда они только переехали в этот тихий уголок в долине Луары, их познакомили с соседями, переживавшими, что дочь «уезжает» от них. Они с женой пытались проявить сочувствие, пока не выяснилось, что «уезжает» она всего лишь в соседнюю деревню, не дальше трех километров отсюда. В деревне есть такие люди: любые перемены, какими бы мелкими они ни были, – всегда большое дело.

– Ну да ладно, – пожала плечами мадам Таблье. – У меня есть плохая и хорошая новости. – Она сделала паузу для пущего эффекта. – Пара итальянцев съехала. Наверное, перепугались. Сложили чемоданы и усвистели. Заплатили наличными – две сотни евро, верно? – в общем, вот они. Считайте, если не доверяете.

Она шагнула вперед и положила четыре банкноты по пятьдесят евро на клавиатуру ноутбука шикарным жестом картежника, выкладывающего победную комбинацию в покере.

– Ничего удивительного, – понуро заметил Ричард. – Кровь, насилие и тихий отпуск в деревне не слишком-то сочетаются.

Он взял деньги и протянул пятьдесят евро мадам Таблье, которая молча их приняла.

– Вот и очередной плохой отзыв.

– А хорошая новость? – вмешалась Валери.

– Так это и была хорошая, – фыркнула мадам Таблье. – Завтра убирать на комнату меньше, да еще и пятьдесят евро в кармане. Если вы считаете, что это плохая новость, то вас слишком легко расстроить, девочка моя!

Ричард решил вмешаться, пока все не вышло из-под контроля.

– Ну а что за плохая новость тогда?

– Кто-то украл тот потекший отпечаток. Вырезал кусок обоев прямо со стены.

– Что? – Ричард был недалек от мысли, что это и есть хорошая новость.

– И очки тоже пропали. Странные дела творятся, если хотите знать мое мнение.

– Очки тоже пропали?

Валери решительно захлопнула ноутбук, словно приняв какое-то решение.

– Так и знала, что нам с ними чрезвычайно повезло, – сказала она, не сумев скрыть раздражение.

– Да это яснее ясного, – тут же согласилась мадам Таблье. – Знаете ли, я не одну серию «Мегрэ»[17] посмотрела. – В ее исполнении это прозвучало почти как угроза.

Ричард не имел ни малейшего представления, о чем они ведут речь, поэтому хранил молчание, но постарался изобразить на лице глубокую задумчивость, так, на всякий случай.

Валери поднялась, взяла переноску с Паспарту, и они втроем: Ричард, Валери и мадам Таблье – на мгновение замерли в молчании.

– Ну, Ричард, и что ты планируешь с этим делать?

– Я, э-э-э, ну… – он вовсе не был уверен, что нужно что-то предпринимать теперь, когда все подсказки пропали.

– Справедливый вопрос, – буркнула мадам Таблье.

Ричард, решив, что стоицизмом он здесь не отделается, склонил голову на грудь, признавая поражение. Он понятия не имел, что «планирует с этим делать», но зато чертовски хорошо понимал, что, принимая во внимание компанию, в которой он оказался, решение, вероятно, зависит вовсе не от него.

Если и существовала сцена, которая гарантированно появлялась бы в любом цветном голливудском фильме об ограблении 50-х годов выпуска, то такая, где главная героиня, обычно Грейс Келли, везла главного героя, обычно Кэри Гранта, в спортивной машине, на чудовищной скорости несшейся по какому-нибудь опаснейшему серпантину, обычно во Французской Ривьере. Она служила для того, чтобы показать превосходство главной героини. Пусть даже главный герой и демонстрировал признаки легкого дискомфорта, ему все же удавалось сохранить лицо. Ричард уже не впервые в жизни, к своему величайшему сожалению, вынужден был признать, что он не Кэри Грант.

– Во имя господа Всемогущего, не могла бы ты сбавить скорость?! – закричал он, и лицо его посерело, став похожим на цвет больничных простыней.