— Доброе утро, соня.

— Доброе утро.

Еле внятно промямлил тот, ещё не до конца проснувшись.

— Уснул поздно что-ли?

Пожилая женщина, решившая растормошить его вопросами, мило улыбнулась, запивая кусочек бублика тёплым чёрным чаем.

— Не сказал бы. Честно говоря, не помню когда и как уснул. В памяти плывут ночные деревья и дома, а дальше чернота. Вообще ничего не видно.

Та лишь тихо рассмеялась.

— Скучно. Ехать ещё день, но от скуки, кажется, сейчас на стену залезу.

— На стену лезть не надо. Есть кое-что получше.

Та повернулась к своей сумочке и стала что-то искать.

— Читать любишь?

— Не любитель, но иногда могу глазами по страницам побегать.

— Не любитель. — тихо повторила женщина. — Раньше, мы с библиотек не выходили, но тут уже новое поколение. Раз не читаете, значит не надо вам это.

Помолчав около минуты, она добавила:

— Есть у меня книга одна. Не знаю, читаете ли вы такое, или любовная тема потеснила все приключенческие романы, но может станет интересно как ты говоришь, пробежаться по книжным страницам. И время скоротаешь.

Она положила на столик книгу в жёлтой обложке, где красными буквами вырисовывалось название произведения «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Фина».

— Хорошее произведение, часто читал в детстве.

Он с сияющими глазами взял её в руки и с трепетом стал листать пожелтевшие странички, ухватываясь за кусочки текста.

— Можешь почитать пока, а так внуку везу. А то уезжали они, а про книгу позабыли вовсе.

Он принял этот временный подарок и стал погружаться в мир, где обитают герои Марка Твена. Он словно наяву слышал надоедливый голос тётушки, участвовал в задумках Тома. До вечера время прошло незаметно и до конца истории оставалось совсем немного. Под конец дня глаза уже совсем устали и он отложил её.

— Знаешь, когда ты сказал, что ты музыкант, я отнеслась, как и многие советские люди, скептически ко всему этому. В стране у нас творчество не совсем считают за достойную работу, но после вчерашнего дня, я могу твёрдо сказать: ты молодец. У тебя действительно есть талант, который нельзя распускать как какой-то клубок ниток и нельзя запереть его в чулан, уходя на работу каким-нибудь слесарем на завод. Ты сам пишешь песни?

— Можно и так сказать. У меня есть дом, в котором я пишу и есть человек, который меня очень мотивирует и смотрит со мной в одном направлении. Мне помогает в написании одна девочка.

— Уверена что она чудная.

— Так и есть от части, бабуль.

— Это замечательно. Хочу дать тебе один совет. Возможно он покажется банальным, возможно покажется в какой-то степени скучным и навязчивым, но это тебе не скажет ни один взрослый человек. Я тоже любила идти против правил, но это частенько очень злило старших и даже ровесников. В любом случае слушай своё сердце. То что оно тебе велит, то ты и должен делать. И не важно что скажут другие, не важно как посмотрят на тебя другие, главное, что ты будешь верен себе. Люди обязательно что-нибудь скажут. Кто-то в хорошем ключе, а кто-то назовёт дураком. Всем не угодишь.

Лёша задумчиво отвёл глаза на окно. За ним в свете последних солнечных лучей заката мелькали деревья, а не так далеко вырисовывались дома, что говорило о том, что до Ленинграда оставалось не так далеко, а уходить так не хотелось.

— Спасибо.

Хотя немного припозднившись с ответом, произнёс он.

— У тебя всё получится.

Именно этих слов ему бывало так не хватало и их хотелось услышать из родных и знакомых ему уст родителей, но они просто не осознавали этого. Занятые повседневной суетой, помешанные на классическом воспитании своего ребёнка, они не обращали внимания на его трудности и прихоти, не обращали внимания на его увлечения, что очень ранило его.

— Ну вот мы и приехали.

Бурчащая проводница провожала всех своим взглядом.

— Ну здравствуй, Ленинград.

Старушка шла с Лёшкой, который нёс её немногочисленный багаж. Он молча пробивался сквозь толпу, стараясь как можно лучше оглядеть вокзал.

— Красиво тут.

— С этим не поспоришь. Вот что, пошли ко мне, я тебя с внучком познакомлю, чаем угощу.

— Да неудобно как-то.

— Неудобно спать на потолке, а это просто дружеский сигнал. Идём, идём, тут не далеко.

Они действительно прошли не так уж и далеко. Всего от силы два жилых двора. С первых минут пребывания в Питере он ощутил значимую разницу между ним и Москвой. В воздухе витало вдохновение, а люди, шагающие по улицам с важными лицами, сразу выдавали дух своих бывалых столичных корней.

«А ведь это город, где творили все величайшие поэты России. Именно здесь черпали идеи, именно здесь жили и умирали легендарные творцы искусства.»

21 глава

— Мои дорогие, встречайте гостей.

Заходя к себе домой, звонко проговорила его новая знакомая.

— Нету никого что-ли? Ну ты располагайся, будь как дома.

Она прошла чуть дальше, а он оставил её багаж на стуле и стал осматриваться. Классическая квартира в хрущёвке, необычайно светлая и с приятными флюидами, витающими в воздухе.

— Видимо гуляют сейчас. К вечеру будет полным полно народу. А пока будем хозяйничать мы с тобой.

В ответ он лишь улыбнулся.

— Сейчас будем думать, что приготовить. Если ты сильно голоден, я могу предложить чай с печеньем. Не слишком шикарный перекус, но для того, чтобы хоть чем-то набить брюхо хватит.

Сказав это старушка ушла ставить чайник.

— Простите, а как я могу вас называть?

— Елена Алексеевна, но можно просто бабушка Лена. Не люблю эти формальности.

Он нерешительно стал ходить по квартире. Она была ничем не примечательна. Светлые обои, старая мебель, множество фотографий на стенах и прекрасный вид на город. Окна выходили на улицу, где одна за другой проезжали машины, изредка на остановки подъезжали троллейбусы, а на тротуарах пробивались сквозь толпу прохожие, торопящиеся кто куда. Простояв пару минут, он двинулся дальше, заострив своё внимание на расположенные в своём особом порядке фотоснимки, хранящие историю о изображённых на них людях. Но больше всего взгляд его застыл на портрете пары. Такие счастливые и молодые смотрели из-под стеклянной и временной преграды.

— Красивые, правда?

Ласковый голос Елены Алексеевны прорезался сквозь пелену сковывающих мыслей и заставил Лёшу дёрнуться от его неожиданности, но та, словно не заметив этого, продолжила:

— Это мои дедушка и бабушка. Видные были люди. Первыми красавицей и красавцем были. Любили их, всё бы ничего, но судьба выбрала им не самую счастливую концовку.

Голос старушки притих, а после и вовсе замолчал, лишь добавил:

— Чудная пара была. Умерли трагически. Он скончался от болезни, а следом за ним ушла она. Перепутала лечебный препарат. Одному Всевышнему известно специально или по отчаянной случайности. Но как бы там ни было, я надеюсь, что они там вместе и счастливы как никогда.

— Они там счастливы, даже не сомневайтесь.

Раздался бархатный мужской голос. Обернувшись, Лёшка увидел перед собой молодого мужчину не высокого роста с ничем не примечательной внешностью.

— Не смотри на меня так, мне не комфортно.

— Кто вы?

— Дух, сопровождающий этот род на протяжении многих веков его тяжёлого существования. Меня зовут Кристоф.

— Кристоф, значит.

— Будем знакомы. Если что, можешь обращаться. Ты здесь будешь частым гостем.

— С чего ты взял? И вообще, у вас всех там настолько дурацкие имена?

Как только парень задал один из многочисленных вопросов, которые зародились в нём, новый собеседник тут же испарился в пространстве.

Когда он вернулся к реальности, то старушка стояла в таком же положении, опечаленно склонив голову, но тяготящие мысли её прервались из-за свиста закипающего чайника.

— Вот и чай поспел. Сейчас чуток остынет и можно будет пить. Ты мне расскажи как ты на гитаре стал играть?

— На гитаре? Не помню, если честно, Елена… — только он хотел назвать её по имени и отчеству, как недовольный и даже раздосадованный взгляд, заставил его остановиться. — Бабушка Лена, не помню. Вроде как друг научил.