— Привет.

Прозвучал по-прежнему задорный, очень знакомый голос, обернувшись, Лёшка увидел Сашу Смирнова, того самого своего близкого друга, с которым они и в огонь, и в воду.

— Привет.

— От тебя ни слуху, ни духу. Где ты пропадал?

— Болел.

— А чем?

— Простуда, ангина, зараза душила.

— Ой, это серьёзно.

Лёше пришлось соврать. Сколько живёт он в свете, больше всего ненавидел враньё. Сам редко выдумывал что-то и не любил, когда другие начинали воду мутить.

Ребята медленно шли к кабинету, обсуждая последние новости, разлетевшиеся по городу.

День тянулся. Серый дождливый, по-настоящему осенний, он нагонял тоску и отчаяния во взгляде Лёши становилось всё больше. Проблемы возрастали, приключений прибавлялось, а удовольствия это не приносило никакого. Придя домой, он без сил свалился на кровать. Мысли заполнили его голову. Вспомнился тот самый дом, первая встреча с загадочной незнакомкой, обсуждение музыки и совместная работа над песнями. На душе стало очень тепло. До выписки Лики оставались считанные дни, а идти к дому, в котором происходило не мало приключений в одиночку, ему не очень-то и хотелось.

Гробовая тишина прервалась шорохами, появляющегося из неоткуда духа.

— Ну здравствуй.

Вновь раздался этот холодный, звонкий голос. Каждый раз вибрации его вызывали непонятное ощущение сжатости и дрожи в теле.

— Здравствуй, здравствуй.

— Новость есть.

— Какая?

— Помнишь девчонку со школы? Имя у неё ещё интересное очень…

— Искра?

— Точно. После твоего ухода из компании она связалась с одним типом. Её в комсомол не примут, в общем.

— В плане?

— Осквернённая репутация в личной жизни, грязные мысли, поступки, действия… Улавливаешь мысль?

— Н-не может быть.

— Ну тут уже дело в тебе, если хочешь удостовериться, или в актовый зал школы. Там сейчас самый сок.

— Ты пойдёшь со мной?

— Лёша, я уже устал повторять тебе. Я сопровождаю твоё тело с первых минут твоей земной жизни. Не всегда ты меня видишь, слышишь, но моё присутствие всегда ощущаешь. Осознать это не сможешь. За свою жизнь привык к этим знакам и чувствам.

Накинув свою потёртую джинсовку, он вышел из дома. На улице стояла холодная, противная осенняя погода. От тёплых солнечных деньков, когда жизнь казалась такой беззаботной и простой не осталось ни следа. Капли дождя быстро скапывали с тяжёлых, тёмных туч, Лёша шёл, практически бежал в ритм падения капель. Ситуация сложилась ужасная, он понимал, что помочь своему сердечному товарищу, которых хоть и обидел его, но значимости в жизни не утратил, и вряд-ли когда-нибудь сможет.

В школе всё буквально гудело. Девушки и юноши толпами стояли на коридорах, кидаясь язвительными насмешками.

«Какие же люди гнилые. Чёрт, ни капли сострадания. Ну, хотя, если бы на её месте был бы кто-нибудь другой, то маловероятно, что хоть капля сочувствия проснулась бы и у меня».

Он шёл сквозь бурлящие от негатива толпы, а Рамзес незаметно следовал за ним, размеренно шагая.

— Обстановка накалённая. Не так ли?

— Прошу, только ты не усугубляй. И так на душе ужасно, а тут ты ещё.

— Я могу уйти.

— А вот это лишнее. — обведя взглядом всех присутствующих, он спросил: — Видишь её?

— Искру? Не-а.

Глаза отчаянно бегали по ребятам, но не находили того самого лица, пока не зацепились за закрытую дверь. Не прошло и минуты как Лёша уже шёл туда и отворив её увидел девушку. Та сидела на холодном полу, уткнувшись лицом в колени. Подняв голову на него, показалось ему когда-то светящееся от желания жить лицо. Сейчас же знакомый ему человек сидел в истерике от безвыходной ситуации, а он ничем помочь не мог.

— Мне так жаль.

Лишь это сказал Рамз и отошёл.

— Зачем пришёл сюда?

— Искра, мне очень жаль. Правда…

Он только набрал воздуха в лёгкие, как она перебила его:

— Не стоит меня жалеть. Виновата в этом всём я. И только. Поэтому, всё хорошо. Всё что сейчас происходит, это дело моего разума. Если я не смогла принять правильного решения тогда, то сейчас я должна поплатиться за свою ошибку.

— А она не так глупа как кажется. — послышался откуда-то знакомый голос.

Лёша тотчас же оглянулся. Рамзеса нигде не было.

«Вот чёрт проклятый, растворился».

— Сам такой.

Ещё бы чуть-чуть и на лице парня мелькнула бы улыбка, но, вспомнив ситуацию, в какой находился, тот час вернул себе серьёзный вид.

— Ребята отвернулись. Сказали, что не хотят знаться с человеком, который связан с грязными делами.

— Не переживай. Я всегда знал, что наша компания не отличается надёжность и никак не привязана друг к дружке.

— Тут не поспоришь. — ответила девушка, после чего добавила: — А давай сходим в то самое место?

— Уверена?

— Да. Хочу уйти отсюда. Тяжело здесь.

17 глава

Они шли молча. Лишь шуршание травы выдавало присутствие бывалых друзей. Каждый шаг навевал воспоминания былых времён, когда солнце светило ярче и жить было легче и приятней.

На дворе лето, июль. Горячий ветер не щадил никого. На улицах лишь изредка проезжали машины, с измучанными от духоты людьми, а на тротуарах время от времени проходили одинокие прохожие.

— Ну, держитесь. — не отрываясь от газеты сказал отец. — Слушайте: температура воздуха, по словам синоптиков, продержится до конца этой недели.

— Пап, может переедем на Северный полюс? С мишками белыми будем жить, а?

— Северный полюс, говоришь? Это дело хорошее, только холодно там очень. Медведей много, которые опасны для человека. Да и по дому скучать станешь, когда пройдёт не так много времени.

— Так мы не навсегда поедем, а только на эту неделю, пока здесь очень жарко, а когда станет чуть-чуть прохладней, мы вернёмся сюда.

— А Мурку куда мы денем?

Чёрная кошка, услышав своё упоминание лениво приподнялась со старого кресла, зевнула и подошла к хозяевам.

— А мы её с собой возьмём!

— Она разве захочет поменять наш дом на какое-нибудь иглу на краю Земли?

— Мурка, ты поедешь с нами?

Та недовольно посмотрела на мальчишку и уложила голову на светленькие лапки.

— Значит не хочешь. Ну и оставайся тогда дома!

— Я без Муры никуда не поеду.

— Я тоже.

Наконец влилась в разговор мама, стоящая около раковины с грязной посудой.

— Всё, я обиделся на вас.

И, надув пухлые детские щёки, он двинулся к выходу из комнаты, где старая машинка ожидала его около гигантского шкафа.

Непроизвольная улыбка, от выплывших воспоминаний, засветилась на его лице. Идущая рядом Искра недоумённо глянула на него, но так и ничего не спросила.

Перед глазами продолжали мелькать приятные сердцу моменты своей не такой уж и длинной, ну и не совсем короткой жизни.

— Ну вот мы и пришли.

Подойдя к обрыву, остановился парень, устремив свой пронзительный взгляд в пустоту, к нему подошла девушка, и, усевшись на краю, свесила ноги.

— Прости, что тогда так яростно выразилась по поводу твоей мечты. Это было очень низко с моей стороны. Ты имеешь право быть хорошим музыкантом, точно так же как и кто-то врачом, преподавателем и кем душе угодно. Живём по одному принципу: человек — существо разумное и обязательно пользу Родине приносить. А на желания наши, всем плевать. Не разрешала мне мама рисованием увлекаться, мол постыдное это занятие для дочери уважаемой комсомолки, вон и злилась на всех. Думала, если уж не удастся в искусстве реализоваться, то почётной гражданкой нашей большой страны стану. Но даже и этого не вышло.

Она тяжело вздохнула и слёзы стали скатываться по бледным щекам. Пытаясь что-то сказать, она бросила это пустое занятие. Мысли путались, а сознание мутнело и на что сил, кроме как плакать, она не находила. Лёша просто молча стоял возле неё, понимая, что ничем помочь не может, а его слова будут только подливать масла в огонь.