- И что ты на себя думаешь? Так я же ей и говорю: «У меня нет времени на поругаться с тобою, Песя, поэтому твоё новое платье сейчас обсуждать не будем!» Так она с ровного места надула губы, и с тех пор обходит меня через две усадьбы, подумать только, цветы золотые! Та разве то была обида? Да никогда! Я б обидела её, ежели бы сказала, что под её платьем все моряки Румы чувствуют себя, как в родной гавани, та и не только они. Я тебе так скажу, малыш, чтобы ты таки понимал тётю Фиру – у том порту крепкие международные отношения!
Антон крайне внимательно слушал о перипетиях судьбы неизвестной Песи, и был вполне доволен жизнью. Вернувшаяся Милинка решила это пресечь, поэтому эмоционально поинтересовалась у Эсфирь Соломоновны, как они попали сюда, и с какой целью наш чистый эксперимент был испорчен.
- А шо тётя Фира? А я знаю? Мне сказали, что горе у нас, а тётя Фира что? Она не делает свой пыск… - развела руки Лизина гувернантка.
Ситуацию разрулил Марко.
- После вашего отъезда к нам прибежал нарочный с посланием от госпожи Елены Ролан. Она писала, что получила письмо от бабки Ванги – та собирается умереть и просит всех нас собраться у смертного ложа – обнимая нас, сообщил мой супруг.
- Так чего же мы ждём! Нужно ехать немедленно! – не на шутку взволновалась я.
- Успокойся, милая! Бабка Ванга сказала, что умирать будет столько, сколько нужно, чтобы все собрались.
Я немного выдохнула – если мерзкая старушенция намерена кончаться по определённому графику приезда скорбящих, значит, что этого события мы дождёмся не скоро. Наш отъезд на следующее утро вызвал фурор у окружающих. По большей части это касалось любопытной торговки, которая буквально прилипла к окну дилижанса, да хмурых извозчиков, настроение которых падало с каждой минутой, которую они наблюдали за нашим «королевским выездом» из постоялого двора.
Путешествие в Ораховац шло своим чередом, однако после Прешево дорога закончилась, и впереди были одни направления, мне-то, как человеку русскому, не привыкать, Данка тоже помалкивала в глубине нашей дорожной кареты. Милинка стиснула зубы, и тоже молчала, поскольку воспитание благородной дамы не допускало яркое и образное выражение своих эмоций. Стефан и Марко по большей части ехали верхом на лошадях, так что у них было всё более или менее комфортно. Одним словом, не стеснялась в своих выражениях только лишь уважаемая Эсфирь Соломоновна.
- Шоб тот пурыц, шо придумал длительные путешествия, всю жизнь свою с маманом прожил в тесном помещении, и кушал плохо через день! И что бы тот шлемазл никогда не имел за свою мысль про экипажу о ста лошадей, в котором тепло зимой и холодно летом! Ещё немного, и я буду иметь такие нервы, шо вы будете делать уже мне сочувствие, а не тому малахольному узнику замка Иф.
Глава 19
Глава 19
В этой главе было рассказано лишь то,
Что лежит на поверхности прекрасного
и таинственного барсучьего мира.
Надеюсь, что этого хватит, чтобы
Хотя бы не путать их с енотами.
Солнышко припекало даже утром, поэтому на ночёвку мы остановились под раскидистыми грабами, и сейчас, ранним утром, наслаждались тенью и прохладой. То есть не совсем так – наслаждалась я, а наша гувернантка занималась исполнением своих непосредственных обязанностей:
- Лиза, цыпа моя, ну зачем такие страсти? Давай гуляй до ёлки, и не смей делать мине нервы, их уже совсем нет почти! – Эсфирь Соломоновна была категорически против того, чтобы ребёнок отходил далеко и пропадал из нашего поля зрения.
Впрочем, я тоже была с этим согласна, ведь с этим ребёнком могло произойти всё, что угодно. Взять хотя бы тот случай, который произошёл позавчера – история носила рабочее название «Лизка и барсук».
А дело было так: жил-был на свете барсук. И всё было великолепно в его барсучьей жизни - и просторная, годами ухоженная норка, и богатая шёрстка, да и в целом жизнь у него была спокойная, размеренная, и небогатая приключениями. С той лишь оговоркой, что до тех самых пор, покуда он не познакомился с моей дочерью…
Тем утром Лизавета пошла на прогулку до кустиков с вполне определённой целью. Решив, что прогулка должна быть томной, моя дочь устремилась вглубь леса. Таким образом, Лиза и нора повстречались под какой-то корягой, и встреча эта не прошла даром ни для одной из сторон. Бедный ребёнок наступила на барсучье жилище и застряла там по самое колено. Это произошло так внезапно, что и испугаться как следует, она не успела, поэтому криков «Спасите-помогите» вначале мы не услышали. А тут как раз возвращался с утреннего моциона наш зверёк, и ощутил некий стресс от незаконного вторжения незнакомой девочки. Собственно говоря, именно на его крики мы и прибежали, он суетился вокруг своего разрушенного жилища и истерически визжал на одной ноте, Лиза отчаянно дёргала застрявшей ногой, не собираясь вот так запросто сдавать позиции. Барсук тем временем перешёл в наступление, и вцепился Элизе в волосы, так что, когда мы пришли ей на выручку, то увидели картину, где орущий барсук вцепился ребёнку в волосы и активно прореживал шевелюру, Лиза же кричала, что больше так не будет и что готова активным трудом загладить нанесённый ущерб.
Мы дружно разделились – Милинка пыталась отцепить впавшего в ярость «берсерка», Стефан обхватил Лизку через пузико, как опытный борец, и пытался вытянуть ногу, как морковку из грядки, ну а я просто успокаивала орущего ребёнка, уж не знаю, что именно того не устраивало – то ли способ вытаскивания из ловушки, то ли тот факт, что барсук держался за волосы крепко… одним словом, победа осталась за нами – бедная животинка покинула поле боя. Итог – выдранные волосы, порванная одежда, и потраченный ком детских нервов.
Вот и сейчас Лизаветка бодро шныряла по округе в поисках приключений. «А для хорошего человека они завсегда найдутся» - размышляла я, увидев её, выходящую из кустов.
- За платочком вот, полезла, запачкалась немного – виновато пробормотала Элиза, пытаясь прикрыть здоровенную дыру на платье – увидела там, возле речки.
И действительно, в её руках была полуистлевшая старая тряпка, которую лишь человек с большой фантазией мог бы назвать «платочком». Марко взял у неё из рук узелок, который буквально расползался от возраста и влаги, и на свет божий появились несколько страшненьких, корявеньких камушков.
- Стефан, слазь с лошади… госпоже Евангелии придётся подождать нас ещё немного – хмуро буркнул он – думаю, нам стоит немного задержаться… - в его руках маленькие кривые камушки отливали грязно-серо-жёлтым цветом.
Я присмотрелась к тому, что Марко держал на ладони – несомненно, это были золотые самородки, небольшие, но с неплохим содержанием золота в них. Безусловно, я ни разу не геолог, но даже мне было ясно, что эта находка была весьма ценной. Я осторожно взяла один из корявеньких камушков в свою руку: размером они были примерно одинаковые, не больше ногтя большого пальца.
- Ух ты! – прошептал Стефан – это и вправду золото? И что мы будем с ним делать?
Я посмотрела в округлившиеся глаза дорогого родственника.
- Делать? Даже не знаю… какие будут твои предложения? – задумалась я.
- Как насчёт того, чтобы распилить их, расплавить и продать? Как тебе моя идейка, а? Точно тебе говорю, эта мысль – самое ценное из того, что я произносил за последнее время. Эх, заживём… правда, Марко? Марко… - мы со Стефом заозирались по сторонам, не представляя, куда могли все подеваться. – Ребята пошли ещё один узелок искать, давай шустрее за ними.
Я молча последовала за ним, слушая его бессвязное бормотание. Судя по всему, в данный момент он уже мысленно приобретает третий замок, и даёт в долг королевской казне. Это хорошо, конечно, что у человека настолько развито воображение, только вот как вывести кузена из этих грёз, и поделикатнее сообщить тому, что «сбыча мечт» его очень даже не близко? Я подумала, и решила оставить это на потом, поскольку Стефан как раз женил нашего Антона на княжне из рода Сфорцино, которые считались самым древним и титулованным родом в соседнем государстве.
