- Эта чё такое деится? Эта куды она направилася? Да ты вообще смотришь, кого к себе в дилижансу эту содишь? Она же припадочная, я щас с неё за всё возьму, а то, ишь ты, повадилися всякие….
Всё это я слышала, стоя на заднем дворе харчевни и судорожно роясь в карманах своего дорожного платья – неужто все мелкие деньги отдала тем «честным взяточникам» на размытой дороге? Да быть такого не может. Розыск пошёл по второму кругу, и я наконец-то выудила из одного кармана маленькую серебряную монетку – за такие деньги на базаре в столице можно было купить три ведра слив, или дамскую сумочку, или заплатить недельное жалование горничной Стасии… или оставить деньги на то, чтобы «хозяева и дальше не гнали».
За поленницей по-прежнему торчали светлые вихры, когда во дворе показалась хозяйка этого заведения.
- А вот она тута, стоит, как ни в чём не бывало! Разбойница, думаешь, управы на тебя нет?
Лицо тётки было красным от возбуждения, что наконец-то она нашла преступницу в моём лице.
- Сюда иди – тихо сказала я, взяв тётку за воротник платья – это тебе, за то, чтобы ты и впредь была добра к этому мальчику, а на большую сумму он не съел – я положила во вспотевшую ладошку женщины монетку.-А то смотри! Возьму за кукан и на пицунду!
Я угрожающе и вполне определённо провела пальцем по горлу, жест был настолько очевиден, что бедная женщина едва не упала в обморок от страха. Супруг хозяйки вышел поддержать свою супругу, но она испуганно схватила его за руки, повторяя: «Нам такие проблемы не нужны!»
Я просто сидела на своей лавке в углу дилижанса и смотрела в никуда. На душе было до безумия паршиво. Как же так, сколько лет живу в этом мире, а до сих пор не могу привыкнуть к местным реалиям и к наличию людей разного сорта.
- Мы скоро продолжим наше путешествие. Остановимся в «Маленькой Щучке», как и было запланировано ранее – Милинка виновато покосилась на меня.
Мы сидели ещё какое-то время в тишине, до тех пор, пока я не выдержала.
- Ты знаешь, что в этой харчевне работала девушка, которая не так давно умерла, а у неё остался маленький ребёнок? И появился он в результате изнасилования? И её выгнали из дома? – я в конце сорвалась на крик.
- Выгнали? Но кто же будет терпеть у себя в доме такое? Было бы странным, случись иначе – Милинка неуверенно посмотрела на меня.
В её глазах было абсолютно искреннее недоумение: «Что произошло не так»? Нет, я не винила Милинку ни в чём… просто мне было очень стыдно за то, что ЭТО считается нормой! Я закрыла глаза руками, пытаясь отрешиться от действительности.
В дилижанс стали молча заходить пассажиры, причём каждый из них счёл своим долгом подарить мне укоризненный взгляд. Я мысленно хмыкнула – неужели за то, что не соответствовала местным понятиям приличной женщины? Только вот мне на это было в высшей степени наплевать.
- Ить, это… в новый постоялый двор ехаем сейчас, ну тот, что в маршруте нашем прописан – откашлявшись, сообщила торговка – посмотрим заодно, как там и что… - она не решилась продолжать далее опасную тему, так что беседа угасла сама собой. Около часа мы ехали в гнетущем молчании, до тех пор, покуда один из возниц не буркнул неохотно: «Постоялый двор «Маленькая Щучка».
Мы вышли из дилижанса в небольшом, но очень милом дворике, нам навстречу спешила женщина, вытирая руки об подол передника.
- Неужто гости пожаловали? – улыбаясь, спросила она – радость-то какая! К нам гости не так уж и часто заезжают!
- С чего бы это? – злобно зыркнула в сторону извозчика я.
- Так просто всё – хозяйка смущённо пожала плечами – во многих харчевнях извозчиков кормят бесплатно, ну за то, что они к ним пассажиров своих привозят… а мы не так давно открылись, и денег у нас лишних нет, хоть господин Ренар, управляющий, что дорогами ведает, и помогает нам всеместно…
- Прошу прощения – вмешалась Милинка – вы рассказывали о своих трудностях ему?
- Так таки самом управляющему? Пока нет – окончательно растерялась женщина – ох, да вы проходите в харчевню-то! Желаете ли умыться с дороги? Есть отдельные комнаты, или в общем зале? У меня всё чисто, даже не сомневайтесь!
Мы с Милинкой не стали выделяться из коллектива и решили отобедать в общей зале. Видно, что здание было построено не так давно, да и в целом разительно отличалось от того клоповника, который мы посетили только что. Кстати, к слову, окружающие меня люди уже вовсю уплетали за обе щеки, и, если судить по их лицам, больше не собирались придушить меня на месте.
- Красота! Ни в жисть бы не подумала, что в харчевнях так вкусно кормят! Как называется это блюдо?
- Пельмени – с улыбкой ответила довольная хозяйка постоялого двора, присевшая рядом с нами – необычно, правда? Нам тоже очень понравилось. Впервые его приготовили те провинциальные ребята, которые ремонтировали тракт у нашего постоялого двора, вот так и прижилось…
После обеда супруг хозяюшки пошёл оказывать помощь возницам, запрягать свежих лошадей.
- Нет, никого из помощников у нас нет – твёрдо смотря мне в глаза, ответила на мой вопрос женщина – мы с моим супругом Зораном сами из столицы, и переезд и приобретение этого постоялого двора стоили нам значительных средств, а гостей, как вы сами видите, не так уж и много, так что мы справляемся вдвоём. Жаль только, что не дал нам Семин деток раньше, а теперь-то уж куда? На старости лет и думать о том глупо.
Женщина вздохнула и печально улыбнувшись, отошла от нас. Наше путешествие продолжалось, после такого сытного обеда многие пассажиры дилижанса решили вздремнуть и откинулись на сиденьях, хмурые возницы тихо переговаривались между собой, и даже Милинка, сбросив с себя чей-то узел, устало закрыла глаза. Лишь только я сидела и думала о том, что женщина в тридцать лет говорит, что слишком стара, чтобы иметь детей, над людьми могли издеваться только за то,. что они не могли назвать имя своих родителей, о том, что старик-садовник и его жена много лет прожили в разваливающейся хибарке, опасаясь занять комнаты в господском доме… да много о чём…
Я почувствовала небольшой толчок и открыла глаза. Первое время я просто пыталась проморгаться, не понимая, где я нахожусь. Выглянула в окно – уже было совсем темно, и наш дилижанс остановился на ужин и ночёвку в другом постоялом дворе, люди осторожно вытягивали ноги и потихоньку пробирались между лавками, стремясь оказаться наруже. Постоялый двор и харчевня выглядели новыми и аккуратными. «Значит, проехать мимо просто не рискнули! – мрачно подумала я, также покидая душное пространство кареты.
- Ещё немного, и мы вычислим этого убийцу, дорогой Ватсон, уж будьте покойны! Кошка не останется неотомщённой! – где-то неподалёку послышался грохот, и смутно знакомый голос продолжал вещать про неотвратимое наказание, что настигнет жестокого «кошкоубийцу». Грохот закончился падением, и мне под ноги, прямо из двери, вывалилась моя дочь, Элиза София Валер, семи лет от роду…придерживая металлическое ведро с жутко орущей кошкой внутри.
- Добрый вечер, мамочка! Вот, убийство у нас страшное! – в доказательство своих слов она продемонстрировала нам с Милинкой ведро с его содержимым – но прошу вас не переживать, расследование будет проведено самым тщательным образом!
Я стояла столбом, не понимая, что вообще происходит. Ведь я совершенно точно помнила, как оставляла свою дочь в столице, прощаясь перед дорогой не далее, чем сегодня утром. Я медленно моргнула – наваждение не проходило – «Шерлок Холмс» по-прежнему суетился рядом, призывая себе помощь «доктора Ватсона» для расследования трагедии. Первой в себя пришла моя невестка.
- Постой, Лиза… а где малыш Антон? Я оставляла его на попечение дяди Стефа! – Милинка ринулась внутрь харчевни.
Я не успела даже оформить свою мысль о том, что оставить младенца под надзором своего супруга было не лучшей её идеей, как он сам появился на пороге в образе доктора Ватсона.
- Ба! Анелия, ты ли это, душа моя? А мы вот балуемся понемногу…
Крошка Антон тем временем чувствовал себя прекрасно, находясь на руках Эсфирь Соломоновны.
