О память сердца, ты сильней

Рассудка памяти печальной…

К. Батюшков.

Из записной книжки Э. А.

За окном трепетали мокрые листья яблонь. Ветер бился в окно, временами жалобно завывая и всхлипывая. Молнии змеились по клочкастому серо-черному небу, освещая бурную грозовую ночь. Маленький дом, казалось, каждый раз содрогался от громовых раскатов. В такую ночь трудно уснуть, особенно если ты совсем один.

Эмиль сидел на кровати, поджав под себя ноги, и, не отрываясь, смотрел в просвет между занавесками. Вспышки молний на секунду озаряли задумчивое лицо, и снова все погружалось во тьму. Его мысли снова и снова возвращались к одному и тому же: «Как там Ева?» Все было давно известно: то, что родится мальчик, и то, что степень интеллекта у него будет примерно равна восьмерке, и то, что этот мальчик не его сын.

Отрывисто зазвенел старинный телефон. Эмиль обернулся и взял трубку. На стене загорелось объемное изображение диспетчерской главного терминала.

– Все экспонатами Исторического музея балуешься? Или это копия? – Лицо знакомого диспетчера было чем-то озабочено. – Алекси, тебя вызывают на главный терминал. Дело серьезное, вылетай сейчас же.

– Буду через десять минут.

Связь отключилась, и Эмиль, откинув телефон, спрыгнул с кровати и открыл старинный дубовый шкаф.

«Она сказала мне, что я старомоден как… как шкаф. «Ты, – Сказала она. – Экспонат Исторического музея, и всегда останешься таким». Она никогда не любила меня, она просто меня жалела…» – Подобные неотвязные мысли вертелись в его голове, пока он одевался совершенно без посторонней помощи, потому, что жутко не любил домашних роботов.

Застегивая китель, Эмиль взглянул на шарик со стереоизображением Евы. Потом взял этот шарик и сунул в карман. После этого он мысленным приказом захлопнул форточку, щелкнул застежкой капитанского ремня и выскочил в гараж. Автоматически зажегся свет. Эмиль с разбегу прыгнул в машину и дал ускорение.

Флаер вылетел из гаража и взвился в грозовое небо. Автомат включил защиту.

«Такую грозу будут давать еще два раза на этой неделе, – подумалось Эмилю. -

В давние времена летом всегда были подобные, только неуправляемые грозы».

Он взглянул на часы. Ему оставалось еще пять минут. Флаер набрал хорошую скорость. Гроза давно осталась позади, под днищем машины ровным блюдцем поблескивало море. Здесь было утро. Море длилось еще полминуты, потом Эмиль сбросил скорость и высоту. Флаер стал планировать.

Искусственный остров жил своей жизнью: кишели флаеры, флипы и велолеты. Эмиль перелетел стену Центра и выключил гравитатор. Машина опустилась у стеклянной лестницы, и Эмиль ступил на первую ступеньку. Лестница пришла в движение, унося его в чрево подземного здания. Откуда-то появилось Око и замельтешило перед глазами. Эмиль отмахнулся от него и переступил порог приемной терминала. Там толпились люди. Эмиль шел и здоровался кивками со знакомыми и просто с теми, кто обращал на него внимание. А прессы то, прессы!

Вот, наконец-то, и лифт. Агент службы порядка у ограждения приветливо козырнул. Эмиль ответил. Лифт впустил его и через несколько секунд выпустил. Из соседнего лифта тоже вышел человек в форме космофлота. Это был капитан Таро Мияша. Эмиль встретился с ним взглядом. Тот церемонно, хотя и на ходу, поклонился, Эмиль в ответ улыбнулся и салютовал ладонью. Дальше они зашагали вместе. Очередная дверь впустила их, и они оказались среди таких же земных капитанов-исследователей. Комната была небольшая, в ней разместилось всего чуть более дюжины человек с серебряными нашивками на кителях, и каждый был знаком Эмилю не понаслышке. Среди них были и его давние друзья: Андрей Летаев, Эдвин Юрас, Ю Удилаш, Майкл Джой и Карик Калинка.

– Я собрал вас здесь по делу, не терпящему отлагательства, – раздался знакомый всем голос. Левая стена пропала, и все увидели стерео-проекцию председателя Координационного Совета Земли. Он был одет в будничный серый костюм. Даже знаков отличия, положенных ему, как члену Совета, не было. – Дело в том, что в непосредственной близости от Земли произошло нечто неординарное. Компьютеры не могут адекватно проанализировать ситуацию из-за недостаточности данных, требуется немедленное вмешательство исследователей-людей.

Появилось объемное изображение планеты-астероида. Нормальный такой астероид, серенький, ничего особенного. Потом план сделался крупней. Поверхность планеты была испещрена ходами круглой формы.

– Это планета-астероид С-28 в поясе астероидов вокруг Солнца. Автоматическая станция на С-28 не отвечает. Патрули-роботы в этом квадрате исчезли. С нетронутых патрулей из соседних квадратов поступила отрывочная информация о бесплотном неопознанном летающем объекте, но эти записи не отличаются четкостью и, скорее, походят на сфабрикованное «ради шутки проявление призрака наподобие легендарного «Летучего голландца». Никаких повторных видео или сканоподтверждений больше не поступает. Тем не менее, С-28 потеряла четкую ориентацию на орбите и меняет массу и траекторию. Необходимы исследования этого явления на месте. Медлить нельзя. Вполне возможно, что мы стоим перед открытием, и это будет наш первый контакт с посланцами совершенно другого мира. Человечество Содружества ждет этого контакта уже много-много веков, но еще не разу ему не удавалось встретить именно друзей, а не родственников по разуму. Может быть, эта долгожданная встреча произойдет именно сейчас. Координационный Совет Земли принял экстренное решение: послать на С-28 капитанов-исследователей с целью наблюдения и уточнения данных об объекте-призраке, а также уполномочить их вступить в дружественный контакт с пришельцами. Кандидатуры капитанов выбрал компьютер, опираясь на личные психологические особенности каждого. Если кто-то из присутствующих здесь по каким-либо причинам не может принять участие в мероприятии, просьба объявить об этом сейчас же.

– Не верю я в бредни о друзьях по разуму, – вдруг шепотом высказался капитан Джой. – Исследования глубокого космоса свидетельствуют, что вероятность пересечения с таким же, как и у нас, но не человеческим разумом, практически равна нулю.

Эмиль боковым зрением наблюдал за друзьями: Андрей крутил кончик шнурка на кителе, Эдвин Юрас и силач Калинка переглянулись, флегматичный Удилаш жевал хвостик от вишни, и его смуглое лицо казалось каменным, Мияша прищурил и без того узенькие глазки, и его обычная дежурная улыбка сияла безупречными зубами. Никто не собирался отказываться.

– Значит, вы готовы сейчас же вылететь к С-28?

– Да, – прозвучало хором, и тон этого «да» был какой-то озорной и приподнятый.

Уже через две минуты капитаны находились в заранее маневровых катерах и неслись к С-28. Время подлета составляло 17 минут 38 секунд. Капитаны молчали, улыбаясь друг другу по стерео и прослушивали экспресс-информацию о С-28 и ее окрестностях.

Серая, маленькая и дырявая, как решето, планетка проходила под дюзами совсем рядом. Катер трясло от постоянных перемен гравитационного поля. Прямая, скрупулезно высчитанная компьютером, поминутно начинала напоминать петли, и тогда Эмиль брался за ручное управление и выравнивал машину. Нужно было снижаться. Началась рискованная зона. Предостерегающе замигал всеми контрольными огнями терминал. Эмиль выключил автопилот и сконцентрировал управление в своих руках.

– Что там с гравитацией? – задал он вполне отчетливый мысленный вопрос.

– Изменяется, – ответила машина и начала выдавать предельные параметры.

– Честно говоря, ничего не понимаю! – буркнул сам себе капитан и тут же любезно обратился к компьютеру: – А у тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?

– Я не мыслю как человек, я – бортовое киберустройство, – бесстрастно ответил компьютер.

– Извини, вопрос был некорректен. Жаль, что ты не «Семерка». Ну да ладно, ты мне все равно нравишься, – сказал капитан мысленно.