Повела Лиса его к проруби, а доро́гой и говорит:
– Когда будешь, Евстифеюшка, ловить, приговаривай: ловись, рыбка, большая и маленькая! А то коли одна большая наловится – смотри, пожалуй, и не вытащишь.
Сел Волк, хвост опустил в прорубь, а сам бормочет:
– Ловись, рыбка, всё большая да большая! Ловись, рыбка, всё большая да большая!
А Лисичка кругом похаживает, на небо посматривает да приговаривает:
– На небе ясни-ясни: мёрзни-мёрзни волчий хвост!
– Что ты, кумушка, говоришь? – спрашивает Волк.
– Рыбку тебе, куманёк, скликаю.
Сидел-сидел Волк у проруби, уж и ночь проходит, светать стало. Попробовал было он приподняться – не тут-то было. «Эва, сколько рыбы привалило, и не вытащишь», – думает.
– Не пора ли, кумушка, тащить?
– Посиди ещё, куманёк: больше наловится.
Занялась заря утренняя, потянулись бабы из села с вёдрами, с коромыслами. Тут Лисичка хвостиком махнула и была такова, а Волк как ни рвётся – всё ни с места: крепко примёрз хвост к проруби, держит его, как на привязи. Увидали бабы Серого, крик подняли; сбежался народ и давай Волка угощать всем, что кому в руки попалось. Волк прыгал-прыгал, оторвал себе полхвоста и убежал.
Пока Волк отдувался своими боками, Лисичка захотела попробовать, не удастся ли ещё что-нибудь стянуть. Забралася она в одну избу, где бабы блины пекли, да и попади невзначай головой в кадушку с тестом; вымазалась вся – и бежит. А Волк, избитый, ей навстречу.
– Так-то ты, Лиса, меня учишь? От твоей науки я принял такой муки, что без хвоста остался.
– Эх, куманёк, – говорит Лиса, – с кем беда не живёт! Тебе без полхвоста ещё с полгоря. А мне-то каково? Меня ещё больней твоего прибили: у тебя хоть кровь выступила, а у меня-то мозг! Видишь, насилу плетусь.
– Батюшки! – говорит Волк. – Как тебя изуродовали! И то правда, кумушка, где уж тебе идти: садись на меня, я тебя довезу.
Села Лисичка Волку на спину, и повёз он её. Вот она сидит да потихоньку приговаривает: «Битый небитого везёт, битый небитого везёт».
– Что ты, кумушка, говоришь?
– Я, куманёк, говорю: битый, мол, битого везёт.
– Правда, кумушка, ох, правда.
Бедный мужик
Шёл бедный мужик полем и увидал под кустом зайца. Обрадовался мужик. «Вот, – думает, – счастье-то! Сейчас я этого зайца плетью убью, снесу в город и продам, а на те деньги куплю себе курочку. Курочка нанесёт яиц, высидит цыплят; как подрастут цыплята, я их продам и куплю себе свинку. Свинка принесёт мне двенадцать поросят; поросята подрастут, принесут каждый ещё по двенадцати, а те вырастут – опять по двенадцати принесут. Я их всех переколю, мясо продам, на денежки дом и всё хозяйство заведу, а сам женюсь. Родятся у меня двое сыновей: Ванька да Васька. Детки станут с работниками пашню пахать, а я буду у окна сидеть да порядки давать. “Эй, вы, ребятки, – крикну, – Ванька да Васька! Очень-то людей к работе не невольте: видно, сами бедно не живали!”»
Да так громко крикнул мужик, что заяц испугался и убежал, а с ним и дом мужиков, и всё богатство, и жена, и дети пропали.
Лиса и заяц
Вольготно жилось Лисе, пока весна красная, лето тёплое. А как пришла зима с метелями да морозами – не та уж песня. Забралась Лиса в лес, увидала, что Заяц выстроил себе на зиму избушку лубяную[3], задумала и себе приют выстроить. Только поленилась строить избушку лубяную выстроила ледяную. «И так сойдёт», – думает. А как подошло дело к весне, стало солнышко пригревать – Лисицына-то избушка и растаяла.
Что Лисе делать? Пришла она к Зайцевой избушке и стучит в дверь хвостом: «Тук, тук!»
– Кто тут?
– Я, Лисичка! Пусти меня, Заинька, у тебя хоть на крылечке под крышкой посидеть.
– Ступай, кума.
Взошла на крылечко:
– Пусти меня, Заинька, в сени.
– Нет, кумушка, не пущу, ты меня, Зайца, обидишь.
– И что ты! Бог с тобой, Заинька. Пусти!
– Так и быть, полезай.
Вошла в сени:
– Пусти меня в избушку!
– Нет, боюсь, не пущу.
– Пусти, Заинька!
– Так и быть, полезай.
Влезла Лиса в Зайцеву избушку да Зайца самого вон и выгнала.
Идёт Зайчик лесом, плачет да приговаривает:
Под ёлочкой кап-кап!
Под сосенкой кап-кап!
Куда Зайцу деться?
Куда схорониться?
Вдруг навстречу ему собаки:
– Тяф-тяф-тяф! О чём, Зайчик, плачешь?
– Отстаньте, собаки! Как мне не плакать? Была у меня избушка лубяная, да и из той Лиса меня выгнала.
– Не плачь, Зайчик, – говорят собаки, – мы Лису выгоним.
– Нет, не выгоните!
– Нет, выгоним!
Подошли собаки к избушке:
– Тяф-тяф-тяф! Поди, Лиса, вон!
А она им с печи:
– Как выскочу, как выпрыгну, полетят клочки по закоулочкам!
Собаки испугались и убежали.
Идёт Зайчик дальше да плачет. А ему навстречу Медведь:
– О чём, Зайчик, плачешь?
– Отстань, Медведь! Как мне не плакать? Была у меня избушка лубяная, да и из той Лиса меня выгнала.
– Не плачь, Зайчик, – говорит Медведь, – я Лису выгоню.
– Нет, не выгонишь! Собаки гнали, не выгнали, и тебе не выгнать.
– Нет, выгоню.
Подошёл Медведь к избушке:
– Поди, Лиса, вон!
А она ему с печи:
– Как выскочу, как выпрыгну, полетят клочки по закоулочкам!
Медведь испугался и ушёл.
Идёт Зайчик дальше да плачет:
Под кустиком кап-кап!
Под деревцем кап-кап!
Куда Зайцу деться?
Куда схорониться?
А ему навстречу Петух:
– Кукареку! О чём, Зайчик, плачешь?
– Отстань, Петух! Как мне не плакать? Была у меня избушка лубяная, да и из той Лиса меня выгнала.
– Не плачь, Зайчик, – говорит Петух, – я Лису выгоню.
– Куда тебе: собаки гнали, не выгнали, Медведь гнал, не выгнал, тебе и подавно не выгнать.
– Нет, выгоню!
Подошёл Петух к избушке, взлетел на крышу и кричит во всё горло:
Вот иду я на пятах,
Несу саблю на плечах.
Хочу Лису посечи
По самые плечи.
Вон, Лиса! Вон, кума!
Лиса услыхала, испугалась и говорит:
– Одеваюся!
Петух опять:
– Кукареку!
Вот иду я на пятах,
Несу саблю на плечах.
Хочу Лису посечи
По самые плечи.
Вон, Лиса! Вон, кума!
А лиса в ответ:
– Шубу надеваю!
Петух в третий раз:
Вот иду я на пятах,
Несу саблю на плечах…
