― Так что я отправилась в «Гадюку», чтобы выпустить пар.

Понимаю, что Киан с Джеком слышат все, что я говорю.

Дана опускает стекло и садится поудобнее, позволяя ветру шевелить темные пряди ее волос.

― Что ж, я рада, что ты это сделала, ― она поворачивается лицом ко мне; ее глаза полузакрыты. ― Вы двое всегда были неравнодушны друг к другу.

Скрывавший это ребенок во мне медленно умирает. Я никогда не признавалась Дане в своих чувствах к ее брату, так что сейчас мне понятно, что это, должно быть, было ясно как день, судя по тому, как я смотрела на него, как вела себя рядом с ним. До меня доходят ее слова: она сказала про нас двоих.

Я фыркаю:

― Вряд ли.

― Разве я не нравился тебе, когда мы были детьми? ― Джек поправляет зеркало заднего вида, чтобы посмотреть на меня.

― Ты был мудаком, ― говорю я.

Киан хихикает на переднем сидении.

Джек поджимает губы, но в глазах пляшут искры веселья. Мне хочется, чтобы он отвернулся от меня.

― Может, я и был мудаком, но тебе нравился.

― Боже, ты слишком много о себе воображаешь. Ты тоже всегда был неравнодушен к ней, ― говорит Дана, медленно закрывая окно.

Мое сердце пропускает удар, пока в моей голове пытается уложится эта мысль.

― Да, неравнодушен, ― Джек ловит мой взгляд в зеркале заднего вида, а я не хочу, чтобы он играл с моим сердцем.

― Ты выбрал странный способ показать это, ― почти рычу, и мне приходится откинуться на спинку сиденья, чтобы взять под контроль свои эмоции. Наверное, мне надо выпить еще, а, может, это выпивка говорит во мне.

― Как ты и сказала, я был мудаком, ― признание Джека меня бесит. Не может он вести себя как нормальный парень.

― Ты до сих пор такой, ― пробубнил себе под нос Киан, но все услышали. Хотелось бы мне знать, почему они не ладят.

Мы подъезжаем на задворки «Гадюки».

― Что ж, как бы там ни было, я рада, что вы, ребята, натворили дел и теперь ты моя невестка, ― энтузиазм Даны не в тему, и я бросаю взгляд на Джека. У него есть все шансы расстроить свою сестру.

Я даже не нахожусь с ответом, так что выхожу, а Дана приплясывает с другой стороны джипа. Не дожидаясь Джека, захожу вслед за Кианом в клуб. Я хочу затеряться в людской толпе. Хочу, чтобы она меня засосала и выплюнула поздно ночью, когда я уже буду слишком пьяна, чтобы помнить о том, что должна сделать.

Сегодня ночью я напьюсь и отдам свою девственность Джеку, чтобы уйти от него навсегда, прежде чем он сделает со мной что-то непоправимое.

В клубе жарко и полно народу, и я стягиваю куртку. Киан оборачивается ко мне и улыбается, протягивая руку и забирая ее у меня.

― Я положу ее в укромное местечко.

― Спасибо, ― одними губами произношу я, и он уже собирается уйти, когда я хватаю его за руку. Я не могу увидеть его больше, и прямо сейчас, пока нас окружают потные тела и пульсирующая музыка, притягиваю его массивную фигуру к себе, чтобы прошептать ему на ухо: ― Спасибо, что помог моему брату. Я никогда этого не забуду, ― и целую его в щеку; щетина колет мне губы.

― Я знаю о тебе и Джеке.

Я отшатываюсь от него.

― Я знаю, что он заставляет тебя делать это. Притворяться, что ты с ним.

― Он тебе рассказал, ― со страхом шепчу я. ― Пожалуйста, не говори Дане.

«Или кому-бы то ни было», ― хочется мне добавить.

― Не скажу, но, если у тебя проблемы, я могу помочь.

Я издаю короткий смешок. Я не собираюсь занимать у Билли, чтобы заплатить Бобу, в то время как оба они ― две стороны одной медали; как бы там ни было, оба они ― О’Риган.

― Я в порядке, ― наконец заверяю я Киана.

Чьи-то пальцы переплетаются с моими, и я понимаю, что это Джек, когда он отодвигает меня от Киана. Меня обволакивает аромат Джека, когда он увлекает меня вглубь толпы. Он разворачивает меня к себе, и, когда наши взгляды встречаются, во мне поднимается волна ненависти. Я ненавижу его за то, что он заставляет меня чувствовать.

Джек притягивает меня к себе, я впечатываюсь в его широкую грудь, и он медленно покачивает нас. Я понятия не имею, что творится у него в голове. Он выдерживает мой взгляд, а затем склоняет ко мне голову. Несмотря ни на что, у меня нет сил сопротивляться Джеку, и именно это делает его опасным.

Волнующая музыка заставляет мои бедра двигаться. Я выскальзываю из объятий Джека, разрывая поцелуй, и продолжаю раскачиваться. Он обвивает руками мою талию и снова притягивает наши тела друг к другу. Твердая грудь, прижимающаяся к моей спине, заставляет мое сердце учащенно биться при мысли о его теле на моем. Его пальцы вырисовывают узоры на моей шее, когда Джек отодвигает прядь моих волос в сторону и впивается в шею теплым поцелуем, который заставляет меня шумно выдохнуть. Я продолжаю раскачиваться, зная, что моя задница трется о его член, который быстро твердеет.

Его горячие поцелуи воспламеняют мое тело. Я снова отстраняюсь от него и пробираюсь сквозь толпу. Хочу выпить. Мне нужно набраться храбрости и облегчить то, что собираюсь сделать. Я добираюсь до бара, возле которого полно народу, и пытаюсь привлечь внимание бармена, но он сильно занят. Чувствую, как к моей спине прижимается теплое тело, и, как только бармен замечает Джека, подходит к нам.

― «Bud» и… ― Джек смотрит на меня сверху вниз.

― Водка, ― я никогда ее не пила.

― С чем смешать? ― бармен наклонился, чтобы я его услышала.

― «7Up».

Он уходит, и по залу разносится музыка. Свет от стробоскопов отражается на поверхностях, и все кажутся такими счастливыми. Такими живыми. Танцуют, улыбаются, пьют и смеются, в то время как меня уносит течением, и я успеваю выпустить лишь пузырьки воздуха, прежде чем меня снова затягивает на дно. Я знаю, что сейчас он наблюдает за мной взглядом своих холодных голубых глаз и ощущаю усталость у себя в сердце, пытаясь удержаться на ногах.

Наши взгляды сталкиваются, и я хочу признаться в том, что чувствую, в том, что он заставляет меня чувствовать, и, может быть, он даст мне такую возможность. Большой ладонью он проходится по моей руке, возбуждая мои нервные окончания. Рядом с ним мне не по себе.

Не спи с ним. Он тебя разрушит.

Мне приносят водку, и я заглушаю голос рассудка. Когда выпиваю жидкость в три больших глотка, она обжигает мне внутренности.

Ставлю стакан на стойку, и смех Джека едва не сводит меня с ума.

― Так водку не пьют, ― удается произнести ему сквозь смех.

Голова кружится, и я чувствую себя немного смелее. Приближаюсь к нему и облизываю губы. Смех обрывается.

― Так пью водку я, ― не знаю, зачем я это сказала. В этом нет ничего сексуального, но взгляд Джека темнеет от того, что кажется желанием. Так что, может, это и было эротично.

Джек склоняется ко мне, и, заглянув ему в глаза, я понимаю, что увлечь Джека в его кабинет и отдаться ему там станет самой легкой частью всего этого.

Понимаю, что, если сделаю это, добровольно войду в эти волны, Джек О’Риган меня прожует и выплюнет.

ГЛАВА 21

МЕЙВ

Его теплые губы накрывают мои, и я тону в поцелуе, наполненном желанием и водкой. Обвиваю руками его шею и прижимаюсь к нему всем телом.

― Джек, ― голос Киана разрушает власть, которую надо мной имеет поцелуй Джека. Когда я медленно отстраняюсь, замечаю, что Киан находится слишком близко. Моему затуманенному мозгу требуется секунда, чтобы допустить мысль о том, что Киан, стоя здесь и требуя внимания Джека, похоже, взбешен.

Я выпучиваю глаза, молча пытаясь у него спросить, какого черта он делает, но он не обращает на меня внимания.

― На пару слов.

Рука Джека все еще лежит на моей талии.

― Я занят, ― в мою кожу впиваются его пальцы, и я жду, что Киан отвернется. Но он стискивает зубы и переводит взгляд на меня, прежде чем снова посмотреть на Джека.

― Это не займет много времени, ― по взгляду Киана я вижу, что он собирается что-то сказать обо мне.

Я хочу заслонить собой Джека и сказать Киану, что все будет хорошо. Джек убирает свои теплые ладони с моей талии и тянется вверх, обхватывая ими мое лицо, отвлекая мое внимание от Киана.