Студент поступает на специальность, связанную с программированием, потому, что это престижно. Его родители, беспокоясь о будущей работе своего ребенка, настаивают на поступлении именно туда. Потом у него начинает падать успеваемость, растет количество прогулов – самому-то студенту гораздо приятнее заниматься вокальным искусством, а не программированием. Он окончательно бросает учебу, родителей вызывают в учебное заведение каждый месяц, нарастает напряженная обстановка дома. Остается только самый стандартный вопрос: «Кто виноват?».

Хорошо, если понимание истинной цели наступает в восемнадцать лет. Известны случаи, когда люди десятилетиями работают на нелюбимой работе, выгорая и приобретая хронические заболевания.

Вопрос: можно ли все изменить? И если да, то в каком возрасте? Отвечу: можно, коллеги и родители, можно в любом возрасте. Для этого необходимо отделить свои истинные желания от навязанных стереотипов. Представьте, что у вас вдруг появилась возможность заниматься в жизни только тем, что нравится и не думать о деньгах. Мысль по сути провокационная. Поэтому и предлагаю подумать, чем вы хотите заниматься?

Верный способ проверить истинность желания или цели – прислушаться к ощущениям, идущим от тела. Для выполнения вам необходимо удобно расположиться в тихом помещении, где никто не помешает, выключить мобильный телефон. Мысленно фокусируя внимание на конкретном образе, прислушайтесь, какая часть тела «отзывается» в ответ. Какие ощущения у вас возникают? Приятные ли они?

Пример: мне пришлось искать работу, и я не могла определиться, на какое приглашение ответить. Конечно, предварительно я отказала нескольким агентам, но при этом не испытывала колебаний, твердо зная, что та работа меня не привлекает. Оставалось два варианта, выбрать один из них только путем логических умозаключений и анализа преимуществ и социальных гарантий у меня не получалось.

Тогда я представила, что выбрала один из вариантов. Мысленно перенесла себя на новое рабочее место. Трех минут мне хватило, чтобы прочувствовать сигналы, идущие от тела: это была грусть и уныние, настолько сильные, что хотелось плакать.

Если вы думаете, что второй вариант был лучше, то ошибаетесь. Когда я представила себя на другом рабочем месте, тело ответило легкой тошнотой. Оно словно отказывалось «переваривать» сам факт наличия такой работы. В итоге, не остановив выбор ни на одном из них, я продолжила поиск.

Бывает, возникает особенная ситуация, когда, желая заниматься тем или иным видом деятельности, человек как будто наталкивается на стену: вроде он хочет делать и делает всё, что положено, а результата достичь не может. Сейчас очень популярно самообразование в сфере бизнеса и предпринимательства. Видя красивые рекламные слоганы, многие люди решают навсегда «уйти в бизнес», выбирают, например, торговлю и спустя какое-то время жалуются на отсутствие прибыли и дохода, сильную конкуренцию, неудачное стечение обстоятельств, неправильные законы… Список можно продолжать до бесконечности. Почему так происходит? Потому что этот вид деятельности изначально не был интересен человеку, а занимался он этим только с одним желанием – заработать, находился под действием стереотипного мышления.

В сфере IT-технологий сотрудники получают очень высокую заработную плату. Значит ли это, что каждый подросток, который хочет много зарабатывать, должен поступить на такую специальность и работать по ней? Последствия такого ультимативного выбора мы разобрали выше.

Иногда нам кажется, что выбор сделан, цель грандиозная, только вот действия по её воплощению в жизнь начинать как-то не хочется. Готова поспорить, первая мысль, которая у вас возникает: «Да, цель хорошая. Возможно, я буду что-то делать. Если успею. Потому что уроки, журналы, отчеты, работа…» Наши страхи и комплексы маскируются в подобные «рациональные» мысли. Если есть желание оставить всё как есть, в старости жалеть о несделанном и ругать систему, то можно к ним прислушаться. И остаться жить внутри своего стереотипа успешного педагога.

С выражением «сохранение контингента» знаком почти каждый преподаватель, причем значение слов всё чаще приобретает негативное значение. Видится группа учащихся, которые игнорируют педагога, полностью поглощены мобильными играми, но им нужно как-то выставить оценки. Почему реальная ситуация не всегда такова и как действовать педагогу, обсудим в этой главе.

Не беру в расчет откровенно патологические случаи с неадекватным поведением. Перед нами самый усреднённый образ: подросток, увлечённый красочным миром игр и развлечений, и не понимающий, зачем родители настаивают на посещении учебного заведения. Хорошо, если психологический климат в семье позитивный. А если нет? Если родители не выражают свою любовь к детям, не обнимают и не целуют перед сном, ограничиваясь их финансированием или нотациями? Что остается вашим ученикам?

Принятие подростка является основой конструктивного диалога, поэтому в первую очередь я призываю педагогов к пониманию ситуации, в которой мобильная техника и клиповое мышление – современная реальность. Но с другой стороны, вы не замените им родителей, и гиперопека не принесёт нужного образовательного результата.

Одновременно стоит помнить о стереотипах, которые принято говорить ученикам, и которые мы часто говорим своим детям: старайся, учись, получай высшее образование, а то не найдёшь работу с хорошей зарплатой. Получается, что высшее образование и образование вообще – гарантия рабочего места с высокой зарплатой? Правда в том, что без образования невозможно добиться финансового успеха, но образование само по себе ещё не гарантирует успех. Да и где результат, говорящий о том, что полученные знания работают? Весь этот диссонанс и вызывает у учеников такое отчаянное сопротивление желанию педагога научить их чему-то. А научить их надо умению находить нужные знания и применять их, применять креативно, нестандартно, извлекать выгоду. Ваша задача – дать каждому шанс на развитие, а воспользуются ли им ваши ученики – вопрос второй.

У проблемы есть и другая сторона: справедливость и равные возможности. В далеком девяносто шестом я заканчивала школу. Тогда не было ЕГЭ и выпускники сдавали итоговые экзамены в школах. Вечером после экзамена по русскому языку мы с подружкой вышли на прогулку на школьный стадион.

– Они там, – утверждала Таня, показывая на окна кабинета. Я же не могла понять, как они «там» могут быть. Решив все-таки подняться, мы подошли к дверям: вроде тихо. Таня постучала и громко произнесла:

– Откройте, милиция!

«Там» кто-то был. За дверью что-то свалилось, послышались шаги. Мы не успели добежать до лестницы, коридор был очень длинный. Пожилая учительница русского языка сначала отругала нас, а потом на повышенных тонах задала пару вопросов о причинах нашего появления. Но мы, подростки, и сами толком не знали, зачем нас понесло проверять, а не переписывают ли они «там» сочинение вечером после экзамена. Я даже не могу утверждать, был ли там кто-то ещё. До серебряной медали мне тогда не хватило одной пятерки. По русскому. Сейчас не имеет значения, какие оценки были у меня в аттестате. Но дорогие коллеги, будьте справедливы, говоря о сохранении контингента. Прежде всего, с собой.

На Евразийском образовательном форуме был поднят вопрос «цифрового» поколения и рассмотрено противоречие между образованием и воспитанием современных педагогов и учеников. Оказалось, что педагогам в возрасте выше 35 лет катастрофически не хватает знаний современных цифровых технологий и навыков их применения в образовании, но при этом они обладают личной харизмой и глубоко знают собственный предмет. Еще один пробел – слабые навыки общения с учениками, родившимися и живущими в цифровую эпоху (с 2000 года и позже). Получается, что педагоги взрослели в одном мире, а сегодняшние ученики – в другом. И эти два мира совершенно разные!