«Пронесло», – с облегчением подумал Джонни: он не хотел нарушать субординацию, да и не мог быть конкурентом опытному командиру. В свой актив он мог записать только двадцатидвухлетнюю знойную красотку Дороти, не устоявшую перед статью бравого мотоциклиста. Ну, или это Джонни не устоял перед напором настырной соседки, в объятиях которой, по слухам, перебывало немало его земляков.

А вот с более трепетной Мэри у них так толком ничего не вышло: юношеская привязанность почему-то так и не переросла в страсть и остановилась на полпути. Без клятвы верности друг другу не обошлось, но, немного познавший вкус жизни – спасибо Дороти! – Джонни иллюзий насчет Мэри уже не питал. А вскоре стало совсем не до того: он отправился покорять большой мир.

На заветы родителей он, разумеется, наплевал и первым делом попытался стать летчиком. После войны обязательный призыв отменили, и в штабе к желанию юного Милтона служить отнеслись вполне доброжелательно. Однако с самолетами не задалось. Джонни прошел несколько испытаний, но в итоге прозвучал безжалостный вердикт – в авиацию не годен. А какие на то причины – большой ли наплыв мальчишек, стремящихся в небо, или что-то иное – никто не разъяснил. Армия – это вам не банк, там расшаркиваться не принято. Потом Джонни попытался попасть в королевский парашютный полк – элитное подразделение армии Его Величества, – но вновь потерпел неудачу. Так он очутился в рядах простой пехоты, с заверением армейского начальства о переводе в полк в будущем.

– Сэр, а мы вернемся к завтраку? – спросил рядовой Диксон.

– Ладно, завтрак. Чем брюхо набить, всегда найдем. Вот если бы дали отлежаться денек. С ночи ж пилим, считай, не дрыхли, – размечтался рядовой Флорес.

– Хорошо б захрапеть на весь день, – в тон им протянул сержант, но тут же опомнился, одернул себя за недопустимый гуманизм и снова рявкнул. – Командиру виднее! Прикажет – будете на брюхе весь день шнырять туда-сюда по этой гребаной пустыне, как долбанные буйволы.

Так-то он славный мужик, сержант Холл. Воевал уже лет пятнадцать, а может, и дольше: был на Великой войне, видел разные континенты. Везде поднимал оружие во славу Его Величества короля Георга, а наград заработал больше, чем ранений. Настоящему сержанту положено рвать глотку на рядовых, и Холл строго соблюдал эту традицию.

Гриффин, как обычно, даже не подумал объехать внушительную кочку с чахлой травой, и машину вновь здорово тряхнуло. Джонни посмотрел в сторону кабины – с той стороны как раз занималась полоска восхода.

В пехотной службе не оказалось ни капли экзотического, но в самом месте экзотику можно было хлебать через край. После «учебки» Джонни вместе с корпусом занесло аж в Восточную Африку – в одну из тех небольших стран, названия которых он никогда не знал и ничего не потерял бы, оставаясь в неведении и дальше. Но судьба и военное командование распорядились по-своему. Теперь в составе британского контингента Джонни с винтовкой в руках утверждал владычество Короны над ее колониальными уделами. Надо сказать, эти места были богаты полезными ископаемыми, потому и военного контингента тут хватало.

Вблизи все вообще выглядело не так, как учили в школе. Насаждать британское господство Джонни порой не хотелось. Он никогда не считал себя домашним ребенком, всегда был в меру драчливым и хулиганистым. Но выяснилось: казармы, муштра и вынужденное пребывание среди десятков соотечественников совсем не вдохновляли молодого солдата. Странно: тяготясь в стенах родительского дома, он при первой же возможности сбегал на волю, зато сейчас все чаще вспоминал о том, что когда-то (как это было давно!) у него была собственная комната, а душ не приходилось делить с целой толпой.

Может, останься Джонни на родине, он бы по-прежнему романтизировал армию. Но пришлось служить в очень уж в необычном месте. Британское правительство контролировало только часть страны, где племенные вожди и вождишки с различными верованиями постоянно сражались между собой, а заодно и с проклятыми англичанами. Эти войны были мелкими, ограничиваясь только местными стычками. А вот поблизости находилась еще одна колония, где во славу короля Георга с аборигенами воевали уже серьезнее, с авиацией и тяжелой техникой. По соседству был французский протекторат. Рядом – португальский. И там тоже хватало проблем, своих непокорных вождей и сепаратистов. Вдобавок, в стране процветала контрабанда; через границу в обе стороны шастали шпионы – в поисках информации, старатели – в поисках алмазов, бандиты – в поисках наживы, и просто разнообразные авантюристы, которые были и шпионами, и старателями, и бандитами. В течение года Джонни во всем этом немного разобрался, и энтузиазм от службы заметно угас. Точно сон вспоминал он, как еще недавно мчался на «Драконе» и на скорости сорок миль в час вставал во весь рост на сиденье, а окрестные девчонки, разинув рот, с обожанием смотрели на смелого седока. И все в жизни казалось простым и незамысловатым.

Джонни резко бросило к заднему борту – машина затормозила: этому, мать его, Гриффину следовало поучиться водить. Последовала резкая команда. Солдаты спрыгнули за борт, ощутив под ногами песок, покрывавший эту страну, уголь и хлопок которой были так необходимы Британской империи.

– Залечь, оружие приготовить, – скомандовал лейтенант Андерсон.

Джонни в две секунды размял затекшие конечности и упал на землю, рядом с товарищами, выставив перед собой винтовочный ствол.

– Рассредоточиться, а то разлеглись всей кучей, как крокодилы на пляже, мать вашу, – шепотом прокряхтел сержант, и, подавая пример, завалился на пузо неподалеку.

Лейтенант покосился на них, но промолчал. Он вообще новичок в полку, недавний выпускник военной академии. Честно говоря, особым авторитетом среди солдат пока не пользовался: это тебе не призывниками командовать. Но, может, у него все еще наладится.

Помимо вчерашнего школьника Джонни во взводе хватало солдат с жизненным или военным опытом. Впрочем, он не чувствовал пренебрежения к себе. Слишком часто им приходилось воевать по-настоящему, и товарищество здесь ценилось. Это Джонни уяснил достаточно быстро. Они же не только просиживали штаны на базе, несколько раз приходилось усмирять местное население, довелось и пострелять. Безусловно, Британская корона – величайшая на земном шаре, и все что они делали – правильно, но Джонни почему-то искренне рассчитывал, что он ни в кого не попал.

 Андерсон следом за ними опустился на африканскую землю, достав пистолет из кобуры, и устремил взор вперед. Где-то в двухстах ярдах в разгорающемся рассвете виднелся джип такого же песочного цвета. Один человек за рулем, трое рядом. Это и было поручение, ради выполнения которого солдаты снялись в ранний час со спокойной территории базы во враждебную степь. Суть задания никто из лежащих тут, естественно, не знал: когда это его доносили до простых рядовых? Хотя и лейтенанту Андерсону навряд ли известно что-то большее – кроме того, что он должен следовать за джипом, прикрывая его при случае.

В джипе расположились капитан с эмблемами инженерного полка и трое рядовых: никого из них солдатам не представляли, а Андерсон перед выездом перекинулся с ними лишь парой слов. Джонни служил уже не первый день и догадывался, что капитан в джипе, может статься, совсем не капитан и уж точно никакой не инженер. Смотрелся он куда солиднее Андерсона с его пробивающимися редкими усиками, а подчинённые капитана казались хваткими ребятами, которым винтовка, несомненно, привычнее циркуля.

На базе Джонни уже встречал подозрительных связистов; медиков, к которым отроду не ходили больные; летчиков без самолетов. Да и их миссия не была чем-то из ряда вон выходящим. Обстановка на границе крайне неспокойна: разведка, должно быть, трудилась не покладая рук.

Джонни прижался щекой к прикладу. Сейчас еще прохладно – ночи в Африке довольно холодные, а вот валяйся они здесь днем, глаза заливал бы едкий пот, и все мысли были бы исключительно о том, как оказаться на морозе, поближе к айсбергам и белым медведям.