Квадратный Человек пристально следил за Петром здоровым глазом. Казалось, этот орган – единственное, что у бедняги было здоровым, поэтому наблюдение получилось прицельным. Он так сверлил детектива взглядом, что тому стало не по себе. Петр даже на мгновенье подумал, что его новый знакомец пытается прочитать или уже читает его мысли. Это как проверка рентгеном сканера в аэропорту: он никак с тобой не связан и никак не соприкасается, но точно знает, что у тебя внутри и с чем ты к нему пришел.

Петр оправился от шока и уже хотел заговорить с инвалидом, но тот его опередил:

– Ты знаешь, каково это – в клетке торчать? Когда ты как птица, которой нужно летать и радоваться жизни, а ты просто бьешься головой о каменные стены и не можешь выбраться? Когда ты видишь небо, ты знаешь, что небо там, а выбраться из клетки не можешь? Ты кричишь во весь голос, но никто тебя не слышит? Ты понимаешь, как это сводит с ума? А потом ты медленно и мучительно умираешь в своем глухом одиночестве, – громко прокричал уродец.

– Что? – Петр явно не ожидал такого начала разговора.

– Найди того, кто в клетке сидит!

С этими словами Квадратный Человек поднял вверх палец и пристально посмотрел на оторопевшего детектива. Потом он быстро развернулся и рванул вдоль по улице. Такой прыти Петр тоже не ожидал. Ему-то казалось, что уродец будет еле тащиться, перебирая коротенькими ножками и спотыкаясь о висящий на тонкой ниточке глаз. Но калека оказался невероятно проворным и гибким. Закинув глаз за спину, он стремительно скрылся из виду, оставив сыщика в большом недоумении.

А Петру было над чем подумать. Таких уродств он еще никогда не видел и не понимал, как столько отклонений могут совмещаться в одном человеке, совершенно не мешая ему в физических действиях. Но, похоже, бедолага страдает ментально: выкрикивает странные вещи, пялится на прохожих.

– А может, в этом есть своя логика? – рассуждал сам с собой детектив. – Да, с точки зрения здравого смысла, он выкрикивал какую-то непонятную чушь. Но с другой стороны… Ведь такие изъяны не позволили бы двигаться со скоростью и грацией дикой кошки и вообще ходить самостоятельно. А этот несчастный так от меня сиганул, что ему позавидовал бы сам Усейн Болт. А что, если предположить, что этот товарищ говорил не какой-то бессвязный бред, а намекал на конкретные факты, имеющие отношение к?.. К чему? Ко мне, к делу? Что это значит? Если, конечно, это действительно что-то значит…

Когда впечатления от встречи со странным церковным юродивым улеглись, Петр вернулся к реальности и почувствовал приятный аромат свежей выпечки. Он вспомнил, что сегодня не завтракал. Просто сразу же после звонка Ведищева прыгнул в машину и поехал в Макарьево. Не было аппетита, зато было желание быстрее со всем разобраться. Петр огляделся и увидел небольшой угрюмый домик с вывеской «Магазин потребительских товаров». Правда, в надписи отсутствовало сразу несколько букв, но прочитать название было несложно. Оттуда и шел умопомрачительный запах булочек.

Детектив был уверен, что печальную историю с гибелью Мишани где только и как только в Макарьево ни обсуждали. Конечно, будет много слухов и откровенной ерунды, но начинать с чего-то надо.

– Значит, оттуда и начнем. Заодно и позавтракаю, – Петр уже предвкушал, как купит пирожков с пылу с жару и разговорит местную продавщицу на подробности.

Раздумывая об этом, Петр бросил сигарету и вошел в «Магазин потребительских товаров». Внутри царил полумрак: шторы занавешены, горели только электрические светильники, расставленные по периметру. В витрине иллюминация с теплой подсветкой выхватывала из темноты продукты и бытовую химию. В углу около кассы стояла маленькая настольная лампа. Около нее лежала большая потрепанная тетрадь, на которой еще можно было прочитать стандартную надпись «Для записей». Несмотря на обилие искусственного света и необычного сумрака, в помещении чувствовался уют. В какой-то момент детектив решил, что комната больше похожа на холл элитного массажного салона, куда гости приходят отрешиться от всего, что связывает их с реальностью.

Петр сразу же увидел янтарную свежеиспеченную выпечку. После изматывающей ночи и двух часов за рулем он продал бы душу за чашечку кофе и пирожок с мясом.

– Доброе утро. А с чем у вас пирожки эти? – Петр указал на три подноса с выпечкой. Он мог поклясться, что видит, как от них идет пар.

– Петя, это ты, что ли? – красивая блондинка смотрела на детектива, слегка щурясь, будто пытаясь разглядеть его получше.

– Да… Я вас знаю? – Петр тоже пригляделся к женщине за прилавком. Вроде знакомое лицо, но он не мог вспомнить, кто это.

– Петя, это я, Маля, Маланья Артемьева. Помнишь? Дом моих родителей стоит рядом со школой.

Петр помнил этот большой и богатый дом. И гостеприимный. Ребятишками они всей ватагой частенько забегали к Антону Макарычу и Прасковье Андреевне после уроков полакомиться чем-нибудь вкусненьким. И ведь каждому доставалось несколько вкуснейших коврижек, растягаев, булочек, шанежек и много чего еще, несмотря на то, что мальчишек в компании было семеро. И младшую дочку Артемьевых он хорошо помнил. Маля была младше их всех, поэтому пацаны считали ее несмышленышем и редко брали в свою компашку. Но девчушка была живчиком и постоянно крутилась возле взрослых ребят, особенно возле Пети. Или ему это тогда только казалось?

– Маля, конечно помню. Похоже, талант печь пироги тебе передался от Прасковьи Андреевны.

– Да, что есть, то есть. Каких тебе? У меня тут с мясом, сладкие и с луком-яйцом.

– Два с мясом. А кофе есть?

– Вообще-то я не делаю кофе, это все-таки магазин. Но мы давно не виделись, почему бы и не угостить тебя вкусным кофе? Небось с дороги-то?

– Да, я к вам по делу. Слышала, наверное, про несчастье с Михаилом?

– Как не слыхала, об этом все Макарьево только и судачит. Мишаня не раз уж в гробу перевернулся. Покою не дают. …Ну, пойду кофе поставлю.

Маля ушла, а Петр поймал себя на мысли, что очарован ее певучим деревенским говором. Но только ли говор заставил его засмотреться на женщину? Маланья была хороша собой, ухожена, задорная улыбка не сходила с ее губ, а морщинки в уголках глаз только добавляли прелести.

– А вот и кофе, – Маля вынесла внушительный поднос. Кроме кофейника, там стояли тарелки с нарезанной колбасой, сыром и вазочки с несколькими видами варенья.

– Я должен на тебе жениться после этого, – Петр мурлыкал от удовольствия, как большой голодный кот.

Маля не ответила на шутку, только сверкнула недобро серо-зелеными глазами.

Петр в один присест проглотил пару пирожков и потянулся к кружке.

– Я ожидал максимум пакетик «три в одном», а тут еще и кофе вкусный. Прасковья Андреевна, помню, не любила его и не готовила, – Петр искренне радовался, что в глубинке может наслаждаться ароматной амброзией. Детектив был ценителем этого напитка.

– Верно. Мама кофе не признавала, считала его колдовским зельем. Поэтому и не любила. Сторонилась она всех этих черных дел, как она их называла.

– А что, был повод сторониться?

– Деревенские все верят в нечисть. Для нас это так же очевидно, как для вас интернет и оплата телефоном.

– А у вас, я смотрю, оплата все еще идет через тетрадку. Такого в городе точно нет, – Петр взглядом указал на тетрадь, которая лежала около кассы и лампы.

– Мы живем от получки до получки, и мне нужно подстраиваться, если хочу держать тут свой магазин.

Женщина с легкой грустью посмотрела на тетрадку, обвела глазами уютный маленький зал. Было заметно, что в магазин она вкладывается и очень его любит. И терять совсем не хочет. Неожиданно Маля сменила тему:

– Петя, а ты тут какими судьбами? Вряд ли просто так приехал сюда через столько лет?

– Я по поводу Миши. Расследую в частном порядке его гибель, – Петр решил не скрывать причину приезда и сразу приступил к делу, тем более случай сам подвернулся.

– Так ты не следователь и я не обязана тебе ничего рассказывать? – Маля прищурила глаза, в которых опять промелькнул недобрый огонек.