Самому Монку эти почести были совершенно безразличны, он не стремился к финансовому успеху: «Годами мне советовали играть коммерческую музыку, быть коммерческим. Я не коммерческий. Я говорю: играй по-своему. Играй что хочешь и дай публике понять то, что ты делаешь, пусть это займет пятнадцать—двадцать лет». Этот «большой ребенок» путано изъяснялся, носил шляпы, привезенные из разных стран (еврейская кипа, вьетнамская панама, гусарская шапка из Польши). Во время концерта он мог вдруг бросить рояль и начать кружиться по сцене в неповоротливом танце, а потом, как ни в чем не бывало, снова садился за инструмент. Мог и просто прекратить играть и уйти со сцены, оставив на ней недоумевающих музыкантов. Его нередко принимали за сумасшедшего: Монк жил в каком-то собственном времени и пространстве, с трудом реагируя на внешние раздражители.

Чем дальше, тем Монк становился нелюдимее. За все турне «Гиганты джаза» 1971 года он не перемолвился с коллегами-музыкантами и несколькими словами, а под конец жизни прекратил прикасаться к роялю. Восемь лет он провел на вилле своей покровительницы баронессы Панноники де Кенигсвартер, и лишь жена каждый день навещала его с обедом. Монк совершенно замкнулся в себе и прекратил разговаривать. 17 февраля 1982 года великий пианист умер от инсульта. В одном из интервью Монка спросили, куда идет джаз, и тот ответил: «Куда идет джаз? Я не знаю. Может, он идет к черту. Вы не можете заставить что-то идти куда-то. Все идет как идет».

Послушать

Thelonious Monk. Genius Of Modem Music, Vol. 1 (2001)

Blue Note

Руководство фирмы Blue Note искренне верило в Телониуса Монка, надеясь сделать из него новую звезду бибопа. Были даже выпущены рекламные листовки, в которых Телониус Монк провозглашался «первосвященником бибопа». Когда он пришел записываться, ему позволили играть его собственные творения, а не заезженные стандарты. В этом альбоме собраны его первые сессии в роли лидера, записанные 15 и 24 октября, а также 21 ноября 1947 года (заодно это еще и дебют барабанщика Арта Блейки). Запись осуществлялась в хаотичном режиме, фактически без репетиций, недовольные музыканты с трудом вгрызались в партитуры Монка, наполненные всевозможными выкрутасами — чего стоит причудливая гармоническая прогрессия Thelonious или угловатая мелодия Well, You Needn't. Здесь есть и нeпpeмeннaя Round Midnight в первозданном виде — признанный гимн джаза, который знает и играет любой джазмен. В конце 40-х критики сочли эти записи дилетантскими. Как же они ошиблись! Записи Монка на Blue Note — собрание новаторской и изумительной музыки, не теряющей с годами своего блеска, неотъемлемая часть джазового канона.

Чарли Паркер: полет над гнездом бибопа 

Саксофониста Чарли Паркера называли Птицей не только потому, что трели его инструмента напоминали свободное и прекрасное птичье пение. Все куда прозаичнее: один из величайших импровизаторов в истории человечества просто любил жареные куриные крылышки. По другой версии, он получил свое прозвище после того, как во время гастрольной поездки по Небраске на автомобиле сбил цыпленка. Влияние Птицы колоссально, для музыкантов он был просто идолом: легионы саксофонистов разучивали его соло — и даже ошибки! — нота в ноту. Его технику перенесли на другие инструменты. Огромное количество джазовых биографий начинается словами: «Сначала я услышал Птицу».

Сам Птица сначала услышал музыкантов из родного Канзас-Сити. Он родился 29 августа 1920 года и рос в веселом городе, наполненном гангстерами и джазменами. Его отец-алкоголик бросил семью, а мать работала по ночам, так что мальчик мог свободно бродить по местным барам. Какой-то малый показал ему, как играть на тромбоне, но Чарли начал осваивать подержанный сакс, который ему подарила мама. Он учился на ходу у старших товарищей, разучивал традиционный репертуар и пробовал свои силы в знаменитых джемах Канзас-Сити, которые длились иногда целыми ночами. Во время памятной битвы 1939 года слушатели и музыканты посмеялись над неопытным Чарли Паркером, а барабанщик Джо Джонс бросил прямо ему под ноги тарелку, чтобы оборвать путаное соло.

Этот эпизод заставил юнца заниматься на саксофоне буквально с остервенением — по пятнадцать часов в день несколько лет, разучивая каждую пьесу во всех тональностях. В конце концов он отправился в Нью-Йорк (главный тогдашний центр музыкальной и деловой активности), чтобы найти саксофониста Бастера Смита — тот мог наставить юного музыканта на путь истинный. В огромном мегаполисе Чарли Паркер нашел работу: за 9 долларов в неделю он мыл посуду в гарлемском клубе. По счастью, в этом же заведении выступал пианист Арт Тейтум, который научил 19-летнего Чарли Паркера играть соло.

Молодой саксофонист участвовал в каждом джеме, на который мог попасть. Впрочем, они ему быстро наскучили из-за стереотипных смен аккордов. В музыке ему слышалось что-то новое и невероятное, но он не мог этого сыграть. Откровение снизошло холодным вечером в декабре 1939 года, во время джема на тему песни Cherokee. Чарли Паркер вдруг осознал, что он может сыграть то, что звучит у него в голове, выстраивая мелодию из верхних интервалов аккордов и придумывая на этой основе новые гармонии. Это стало толчком для целой музыкальной революции, в ходе которой джаз ушел далеко от стандартов свинга и получил огромные возможности для развития.

Чарли Паркер тем временем выступил в легендарном клубе Savoy Ballroom в составе оркестра из Канзас-Сити — это было его первое настоящее выступление в Нью-Йорке. С ним рядом был Диззи Гиллеспи — неунывающий трубач, с которым Чарли Паркер познакомился в декабре 1941 года в Канзас-Сити, когда тот приехал в город на гастроли с биг-бендом. Молодые экспериментаторы стали друзьями не разлей вода. Парочка переходила из оркестра в оркестр, пока не составила ядро оркестра вокалиста Билли Экстайна, где состояли такие изобретательные музыканты (и продолжатели дела Чарли Паркера), как трубач Фэтс Наварро, саксофонист Декстер Гордон и барабанщик Арт Блейки.

Работа работой, но всем музыкантам хотелось сыграть что-то для души. На Пятьдесят второй улице было полно джазовых клубов, но в них пока играли в основном свинг. После завершения официальных концертов музыканты собирались на джемы в нью-йоркские клубы Minton’s Playhouse и Monroe’s Uptown House. Здесь царила неформальная атмосфера, и музыканты мерились силами в продолжительных джазовых битвах, а Чарли Паркер и Диззи Гиллеспи оттачивали свою технику. У многих музыкантов происходящее вызывало любопытство, но выйти на сцену с корифеями решались не все: новое направление, названное бибопом, подразумевало головокружительную скорость исполнения и импровизации-каскады на основе ломаных, странных аккордов.

1945 год стал для бибопа поворотным. Чарли Паркер вместе с Диззи Гиллеспи начал активно популяризировать свой стиль и образовал собственный малый состав (чью игру можно услышать, например, на уникальной, найденной шесть лет назад концертной записи в нью-йоркском Таун-Холл). В рамках работы для лейбла Savoy 26 ноября 1945 года Паркер и Гиллеспи пришли в студию звукозаписи, где записали Ко-Ко, одну из важнейших пьес в истории американской музыки. Ее основа — та самая тема Cherokee, во время переработки которой Чарли Паркер впервые нащупал метод бибопа. С выходом Ко-Ко бибоп превратился в культурную силу: одной своей пьесой Птица породил новое мышление среди музыкантов и слушателей.

Это была явно музыка не для всех. Многие критики и ветераны свинга приняли ее в штыки, отказывались считать джазом (и вообще музыкой). Но молодые музыканты, плененные игрой Птицы, стремились постигнуть придуманный им язык и новое представление о ритме и гармонии. К сожалению, его последователи копировали не только приемы Чарли Паркера, но и его образ жизни, в котором большую роль играл героин: он пристрастился к наркотикам еще в юные годы, когда после автомобильной аварии ему вкалывали морфий. Ради денег на зелье Птица записывал множество шедевров, выступал на улице (прохожие даже не знали, что перед ними человек-легенда!), залезал в долги, брал кредиты под залог своего имущества и сдавал в ломбард саксофоны. Когда же с наркотиками было туго, он заливал в себя литры спиртного.