Литмир - Электронная Библиотека

Сергей Ясинчак

Волчья песня

Берега реки Орхон, Северная Монголия, 20… год

Над древними развалинами сгущались сумерки. Еще пламенели далеко на западе последние красноватые отблески вечерней зари, а по бескрайней монгольской степи уже растекалась ночь. Из-за легких перистых облаков в спокойную гладь вод извилистого Орхона смотрела луна. Ее полное, без малейшей щербинки, рельефное блюдце заливало пологие берега спокойным белесым светом.

На левом берегу реки, рядом с едва заметными стороннему взгляду руинами, стоял японский внедорожник с дипломатическими номерами. К развалинам протянулась отчетливо различимая цепь каменных балбалов1.

Некоторым из них, безвестными каменотесами, было придано грубое подобие человека: обозначены руки, пояс. Всего их было полторы сотни, и растянулись они почти на три километра.

Неподалеку от внедорожника, ярким пятном веселого пламени, виднелся костерок. Дрова для него везли издалека, как оказалось – напрасно, так как берег Орхона в этом месте порос низким кустарником и теперь вязанка наколотых поленьев сиротливо лежала неподалеку. У костра, ведя неторопливый разговор, сидели двое – европеец и монгол-проводник. Говорили на русском.

– Вот ты удивляешься, Мэргэн, за каким чертом, меня дипломата понесло в степь, в пустыню, на розыски каких-то полузабытых развалин, – говорил европеец – русоволосый здоровяк, возраста где-то под сорок лет. Одет он был в туристический костюм защитного цвета. – Какой Кюль-тегин2, какие голубые тюрки, когда это все было-то. А я давно мечтал побывать здесь. Можно сказать с детства. Я ведь сначала хотел стать археологом. Экспедиции, раскопки, сенсационные открытия, романтика. Причем, больше всего меня увлекала история кочевых народов Великой Степи, а из всех них, больше интересовали древние тюрки. Но как-то не сложилось у меня с археологией… – с видимым сожалением заключил он. – Вот я и дал себе слово, что по возможности, посещу хоть наиболее знаменитые памятники, связанные с историей этого народа.

– Господин Киреев, признаться, я не думал, что вы так хорошо знакомы с древней историей Монголии, – произнес Мэргэн, подбрасывая в огонь немного сушняка, собранного в низкорослых прибрежных зарослях. Говорил он на русском языке, с небольшим акцентом, что неудивительно для недавнего выпускника МГУ. – Вы, про древних тюрок знаете как бы не больше моего.

– Мэргэн, меня Антоном звать, – произнес русский, приветливо улыбаясь, и с треском ломая сухую ветку. – И прекрати выкать. Ну и что из того, что я секретарь посольства. Я в отпуске – частное лицо. Нам ещё десять дней с тобой путешествовать. У меня этот официоз уже в печенках сидит…

– Хорошо, я постараюсь…– улыбнулся в ответ молодой монгол. Ему определенно нравился этот странный русский. Правда, в чем его странность он еще и сам не до конца понимал. Может быть, в том что, не смотря на разницу в возрасте, Антон с первых минут знакомства с Мэргэном, искренне старался подружиться со своим спутником? Для него, привыкшего к холодной заносчивости большого числа туристов, приезжавших с Запада, это было в диковинку. Да и таких знатоков истории кочевников ему еще встречать не приходилось. Западные туристы по большей мере интересовались империей Чингисхана да буддийскими монастырями.

– Значит – договорились?

– Договорились… Антон, если позволишь, я хочу тебя спросить, чем тебя привлекли именно древние тюрки? – задал вопрос Мэргэн. – Почему не хунны3, например, или чжурчжени4? Почему гробница Кюль-тегина, а не руины Каракорума5?

– Почему? Я мог бы отделаться дежурными словами об огромном влиянии этого, в общем-то, немногочисленного народа на мировую историю. Но нет, не только поэтому. Древние тюрки – прежде всего символ. Символ несгибаемой воли к свободе, символ силы и воинской доблести. Не случайно, что их славное имя не было забыто даже после гибели самого народа, как забылись названия многих и многих племен. Оно продолжает жить и сейчас, причем его считают за честь носить не только потомки тюрок, но и народы, не имеющие к ним никакого отношения.

Тюркские ханы объединили под своей властью бескрайние степи от Желтого моря до Черного. Они это сделали за семьсот лет до Чингисхана, и одним этим уже заслужили место в истории.

Железная дисциплина и иерархия чинов, позволили древним тюркам в считанные годы сколотить огромную державу – Вечный Эль. Но все же, главное, что у них было – это четкая система ценностей – мировоззрение, противопоставляемое идеалам народов соседних стран…

Ханская ставка, Отюкенская чернь 6 , отроги Хангайского хребта, зима 709 года

Морозная ночь была безлунной и звездной. Дым угасавших кострищ, черно-красными пятнами, разбросанных между десятками юрт из голубого войлока, отвесно поднимался к небу густо усеянному россыпями серебристых звезд-блесток.

Перед входом в ханскую юрту, которая была гораздо больше обычной, стояли четверо тюркских гвардейцев с копьями в руках. На них были надеты халаты с высокими, доходящими до подбородка воротниками. По длине они доходили воинам до половины голени. Поверх них были надеты длинные – до колен, составные панцири из начищенных металлических пластин на кожаной основе. На головах стражников стальными пластинами поблескивали меховые малахаи.

В этот день в ханской ставке проходил совет, затянувшийся до поздней ночи. На совете присутствовали ближайшие родственники и советники тюркского хана Мочура. Он возглавил орду после смерти своего старшего брата Кутлуга и принял титул Капаган-хан.

Кроме самого Капаган-хана и наследника престола Бури-шада7 здесь присутствовали его племянники Йоллыг-тегин и Кюль-тегин. Советников возглавлял бойла-бага-тархан8 мудрейший Тоньюкук. Все они восседали на шелковых подушках вокруг очага, расположенного в центре юрты. На стенах юрты, задрапированных драгоценными китайскими шелками, было развешано дорогое оружие, как тюркское, так и китайское.

– Мы с вами, знатнейшие беги, держим совет уже с самого захода солнца. Но решение спасительное для нашей державы, все еще ускользает от нас… – медленно произнес Капаган-хан, сидя на небольшом возвышении под сенью пурпурного знамени с золотой волчьей головой. – Наш эль в опасности. Табгачскому хану9

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

вернуться

1

Балбал – у древних тюрок символическое изображение убитого в битве врага.

вернуться

2

Кюль-тегин – тюркский полководец начала VIII в.

вернуться

3

Хунны – кочевники, жившие в монгольских степях на рубеже н.э.

вернуться

4

Чжурчжени – древнеманьчжурское племя.

вернуться

5

Каракорум – ныне исчезнувший город, столица империи чингисидов.

вернуться

6

Чернь – горная тайга.

вернуться

7

Бури-шад – волк-князь, в тюркской иерархии чинов приставка «шад» указывала на принца крови.

вернуться

8

Бойла-бага-тархан – главный советник.

вернуться

9

Табгачский хан – император китайской династии Тан. Табгачи – кочевое племя, из которого происходили танские императоры.

1
{"b":"861520","o":1}