– А вы? – обратился к нам Джохар. – Придете?

– Мы ничего об этом не знаем, – ответил Арби.

– Вот как только ты нас оставишь, я их позову, а согласились они или нет – узнаешь вечером, – сказал Ибрагим.

Джохар кивнул и, резко посерьезнев, озираясь, приблизился к Ибрагиму и говорил уже тише, словно рассказывает секрет:

– Слушай, а ты хорошо все обдумал? Я считал, что ты решишь завязать с этими посиделками после случившегося.

Ибрагим, переведя хмуроватый улыбчивый взгляд с него на нас – и обратно, ответил так же тихо:

– Ты же видишь, что нас слышат два этих ни в чем не повинных джентльмена, да? Мы можем перенести этот разговор?

Они нервно посмеялись, и Джохар, попрощавшись с нами, удалился, а мы вернулись за столик.

Народу вокруг становилось все больше: вечер. Чем больше молодых людей появлялось в торговом центре, тем меньше трепета и любви к окружающим во мне оставалось. Но одна картина привела меня в неистовство. Парни с наглыми ухмылками, со вздернутыми почти параллельно полу и потолку подбородками, костыляли отвратительными вальяжными походками за девушкой, выглядевшей так вульгарно, что меня ударило замешательством: как это вообще возможно в Чечне? Ее платье тесно обтягивало ее формы, а раскачивающиеся бедра заставили меня отвернуться в противоположную сторону.

– Что это с тобой? – настороженно спросил Ибрагим, не спуская с меня глаз.

– Что?

– У тебя челюсть гуляет, – он погладил свой подбородок и указал на мой. – Насколько я могу судить – у некоторых людей так выглядит агрессия.

– Я просто… – я не знал, стоит ли вообще затрагивать эту тему, но я просто не сумел ничего придумать, что можно было бы подставить вместо моих реальных размышлений. – Я немного в шоке. Там у девушки видны очертания белья под платьем, и это я заметил при том, что сразу же взгляд убрал… а парни вместо того, чтобы ее игнорировать, ходят за ней с телефонами.

– Тебя это так озлобило?

– Да, оно…

– В таком случае привыкай, – он глубоко вздохнул. – Тут есть и такие девушки.

– Девушки? – встрепенулся я, почувствовав, как к моим голосовым связкам стремительно рвутся всеми силами удерживаемые мною ругательства. – Девушки что-то решают тут? Женщины вообще что-нибудь решают? Как я знаю, всем заправляют мужчины. Ведут общество и направляют его – мужчины. И для этого не нужно издавать какие-то писанные указы или законы. Достаточно вот так, как поганый, подлый, ничтожный ублюдок бегать и пялиться на задницы вот этих вертихвосток, чтобы они решили, что им это позволено, и что именно это нужно этим подобиям мужчин.

– Ого, – Ибрагим, приподняв брови, закивал. – Знаешь, я полностью с тобой согласен. У меня точно такие же мысли. Только, к сожалению, не все так идеально.

– Это не означает, что надо пускаться во все тяжкие! – возразил я. – Оно и не будет идеально в наше время. Человек ведь, зная, что он не сумеет несметно разбогатеть – не перестанет работать, чтобы зарабатывать хоть что-то. Разве есть лишь две крайности, при которой либо все люди тут обязательно должны быть святыми, либо же должны быть вот такими – отвратительными и мерзостными?!

Ибрагим, будто сраженный, признательно закивал.

– Ты затронул такую тему, с которой не поспоришь, – вмешался Арби. – И говоришь правильно, но забивать свою голову этим не стоит. Я вижу то же, что и ты. Конкретно с этими людьми нам с тобой и Ибрагимом ничего не поделать. Единственное, что мы действительно в состоянии сделать – контролировать самих себя.

– Ладно, я и впрямь разошелся, – согласился я и повернулся к Ибрагиму. – Я хотел спросить у тебя, почему ты нас позвал?

Он отложил свою тарелку и, сцепив пальцы, опустил руки на стол.

– Я к вам, на самом деле, с просьбой хотел обратиться. И она будет довольно наглой, но не настоятельной. Дело в том, что я…

Он осекся, прикусив губы. Он задумчиво глядел на свои руки, немного покачивая головой, будто бы отбрасывая и подбирая мысли и слова.

– Я уже говорил вам, что Ренат живет у меня. По доброте душевной я делаю почти все, что он просит. Он, все-таки, мой гость. Но он зовет в мой дом уже и своих гостей, а я не могу и не хочу ему в этом отказывать. По определенным обстоятельствам я бы также не хотел разъяснять вам конкретные причины, по которым не хочу там в данный момент находиться. Я мог бы снять себе квартиру или дом, и, в принципе, так и собирался поступить, пока не познакомился с вами. Поэтому у меня лишь просьба, с которой вы можете поступить так, как захотите. Могу я на какое-то время подселиться к вам? Исключительно в том случае, если это не создаст неудобств…

Я ушам не мог поверить. Мне уже представлялся неутомимый гнев Лианы на то, что он вообще решился такое попросить, не говоря уже о том, если бы он действительно оказался под одной крышей со мной. Тем не менее отвечать за Арби я не мог, как и прямо сейчас начать нашептывать ему веские поводы ни в коем случае на это не соглашаться.

Ибрагим глядел на нас с опаской и надеждой. Его красновато-карие глаза виновно улыбались, и всем своим видом он демонстрировал уверенность в том, что Арби сейчас ему откажет.

– Естественно, можно, – ответил тем не менее Арби, ни мгновения не колеблясь. – Можешь жить у нас сколько хочешь.

Ибрагим, округлив глаза, вздернулся и переспросил:

– Что… да?

– Конечно, в чем вопрос, – уверенно отвечал Арби, хмурясь.

– Дел рез хийл хун! – воскликнул Ибрагим. – Ох, ты здорово облегчил мне жизнь.

– Обращайся, – улыбнулся Арби.

Я сидел, не контролируя абсолютное недоумение в своем выражении лица, и глядел куда-то в толпу. В голове была только Лиана и то, что она подумает, когда узнает об этом. Мне начало казаться, что лучше будет пока что с ней не общаться, чтобы не пришлось ничего рассказывать.

– А когда… когда я могу заехать?

– Да хоть сейчас, говорю же. Нет никаких проблем.

– Тогда… слушайте, тогда давайте вы сегодня ко мне? Вроде как будет весело, соберется много ребят… а потом прямо оттуда вместе поедем. Тогда… – он был очень суетлив. – Сегодня вещи соберу.

– Хорошо. А когда это все планируется? – спросил Арби, вытирая руки салфетками после еды.

– Да через пару часов. Тогда знаете, как сделаем? Я сейчас поеду к себе, потом позвоню, узнаю, где вы, и заеду за вами. Где-то через час, наверное.

– Хорошо, – кивнул Арби. – Мы будем дома.

Ибрагим рассчитался с официантом и, сердечно пожав нам руки, сбежал из «Гранд Парка» прочь. Я все еще стоял, пусто глядя перед собой, не в силах собраться.

– Что с тобой сегодня происходит? – Арби провел раскрытой ладонью перед моими глазами. – Тебя прямо эмоционально шатает.

– Арби, – медленно промолвил я. – Это полная жесть. То, что ты сделал.

– Почему? – спокойно спрашивал он.

– Не знаю. Но, кажется, это полная жесть.

– Как это не знаешь? Ты же называешь это жестью.

– По-моему, если брать во внимание слова моей сестры, селить к нам Ибрагима – плохая затея. Мягко говоря.

– А что такое?

– Он, мягко говоря…

Я осадил себя, вспомнив, что я все еще ничего о нем не знаю, и что все эти мысли – сплетни, да и только.

– Мягко говоря – что? – ждал ответа Арби.

– Ничего. Пока ничего.

– Раз «ничего», тогда, может, не стоит ничего такого говорить? Это тебя не красит.

Я согласился с Арби.

– Мы не будем дома, кстати, – заговорщически сказал я.

– У тебя есть какие-то идеи?

– Да… есть одна. Но это так, только время скоротать.

Я вспомнил про то место, которое таксист, подвозивший нас к ректорату, решил объехать. Мне хотелось сходить туда, чтобы постараться хотя бы отдаленно прояснить, в чем была причина такой осторожности в избрании маршрута.

– Просто иди за мной.

Мы перешли дорогу через подземный переход, разновидность продаваемых товаров в котором могла составить конкуренцию любому торговому центру. Происходящий шум и толкучка в узеньком переходе вызывала в воображении ассоциацию с каким-нибудь карнавалом. Я помнил время, когда никаких торговых точек в этом переходе не было. Сейчас же там почти не оставалось места для прохода.