– Значит, просто черное любишь?
– Да. Черные футболки – моя слабость.
Мы стали просачиваться через толпу гудящих абитуриентов и их родителей. Поначалу я пытался что-то бормотать в оправдание нашей наглости, но быстро понял, что никто не обращает на нас никакого внимания. Когда мы вошли в холл, то обнаружили, что людей здесь намного больше. Я стал оглядываться, прикидывая, кто мог бы помочь нам разузнать, где найти директора Медицинского Института. Лица посетителей были настолько напряженными, а лица принимающих были настолько суровыми, что я глубоко вздохнул: придется опять разговаривать с необоснованной позиции виноватого. Арби как хвостик ходил за мной, и я все ждал, когда он начнет что-нибудь расспрашивать, дополнительно сбивая меня с толку и раздражая. Но он молчал. Я уже было поднес палец к плечу стоявшего передо мной мужчины из приемной комиссии, как вдруг выхватил образ, не похожий на другие в этом суетливом месте. Единственное лицо в помещении, не выражавшее стресса. Эта молодая женщина, скрестив руки на груди, шла очень быстро. Промелькнув в коридоре, она скрылась за стеной.
– Пойдем! – поторопил я Арби.
Мы трусцой взбежали по лестнице и направились за женщиной. Она почти бежала, и мне пришлось буквально ее догонять, а ситуация в моих глазах стала потихоньку терять целесообразность. Но я зашел слишком далеко, окликнув ее.
– Йиша20! – позвал я.
Она обернулась, и я обрадовался, что на ее лице действительно нет теней раздражения или усталости. Она была взбудоражена и возбуждена, явно из-за чего-то переживая или чего-то боясь. Крупные подведенные карие глаза на красивом лице с некой опаской осматривали нас с Арби.
– Да? – отозвалась она с прислоненным к уху телефоном.
Мы с Арби нагнали ее.
– Извините, я не видел, что вы говорите по телефону.
– Ничего. Какой-то вопрос? – отвечала она с небольшой одышкой.
Она выглядела не старше тридцати. На ней был медицинский халат, а рыжие волосы накрывал платок. У нее были тонкие выразительные губы и очерченные скулы.
– Мы хотели узнать, где можно найти директора? Нам нужен директор…
– На втором этаже свернете направо, пройдете до упора, и потом налево. Там будет дверь с табличкой… ну, сами увидите.
– Как к нему обращаться? – подсуетился Арби.
– Расул Ахмедович, – ответила она, коротко взглянув нам за плечо. Улыбнувшись, она спешно удалилась.
Выдохнув с облегчением, я, дождавшись, когда она отойдет от нас на достаточное расстояние, подмигнул Арби.
– Красивая, да? Очень даже.
– Красивая, – повторил он.
– Кстати, я знал, как зовут директора.
Арби только пожал плечами, и мы поднялись по лестнице на второй этаж, разминувшись с пролетевшим мимо нас мужчиной в белом халате, который чуть меня не сбил. Мы дошли до нужной двери с надписью «Директор
Медицинского Института: Батаев Расул Ахмедович». Она была приоткрыта и по доносящимся оттуда голосам я понял, что там проходит что-то вроде собрания.
– Посидим где-нибудь тогда? – рассеяно предложил я, вспомнив, что видел буфет на первом этаже.
– Да можем и тут постоять, если хочешь. Мало ли, упустим его – и приходили зря, считай.
Мы прождали какое-то время, и это было довольно неловко. Несмотря на то, что нам удалось поладить сразу же после знакомства, мы все еще были на стадии притирки. Первое впечатление вполне может оказаться обманчивым как для него, так и для меня. В глаза сразу бросалось некое сходство в поведении, ведь иной непохожий на меня человек стал бы много разговаривать, пытаясь заполнить эти некомфортные паузы. Люди редко осознают – или же их редко волнует – что меня намного сильнее тяготит пустая болтовня, нежели нависшая тишина. Видимо, с Арби так же.
Голоса из-за двери стали приближаться, и оттуда вышло с дюжину мужчин и женщин. Судя по халатам и костюмам, я решил, что это преподаватели института. Проводив их всех взглядом, я осторожно заглянул в кабинет, и увидел, что кто-то там все же остался. Приглядевшись, я узнал в собеседнике Расула Ахмедовича своего дядю Сулеймана.
– …потому что в этом году его хотят сделать максимально серьезным! Тот, кто это придумал, на самом деле, большой энтузиаст… – говорил Расул Ахмедович и, едва завидев меня, отвлекся от разговора. – Чем могу помочь?
Сулейман обернулся.
– Да это же Саид! – громогласно объявил он.
– Ничего себе! – тотчас вскочил Расул Ахмедович. – Это Саид?! Вот этот вот здоровый мужик?! – он подошел ко мне и приобнял по-чеченски. – Да уж, не ожидал я увидеть такого здоровяка!
– Да не такой уж я и здоровяк, – смущенно улыбался я, приспустив глаза.
– А что поделать? Я-то видел тебя вот таким малышом в последний раз! – он установил ладонь на уровне своих коленей. – А теперь ты больше меня!
– Ну, Расул, быть больше тебя не так-то сложно! – хохотнул Сулейман и с оглушительным треском схватил меня за плечи.
– Это Арби, – представил своего спутника я.
Арби тихонько вошел за мной в кабинет и поздоровался с ними. Сулейман вдруг заторопился, вероятно поняв, по какому делу я пришел.
– Расул, ты мне и одного слова не дал сказать, наверное, боялся, что если я не дослушаю тебя, то обязательно откажусь. Но как только я услышал про эту инициативу, у меня не возникло никаких сомнений в том, что я хочу в этом участвовать!
Я не понимал, о чем они говорят, но увидел, как Расул Ахмедович удовлетворенно выдохнул.
– Точно? Ты уверен?
– Да, мне только нужно будет немного подправить свое расписание, чтобы не возникало никаких проблем.
– Отлично! Только постарайся, чтобы это совпало со сроками начала сезона. Я ведь могу на тебя рассчитывать?
– ДА! – провозгласил Сулейман своим громким раскатистым голосом. – Ладно! Вы тогда тут общайтесь, а я пойду уже! Расул, – он поочередно обнимался с нами. – Не грузи их так, как грузил меня, ладно? Они тебе не скажут, но ты абсолютно невыносим!
Они рассмеялись, и Сулейман вышел. Я был удивлен их отношениями, ведь мой дядя был гораздо моложе директора, с которым общался как с ровесником. Было очевидным, что они знакомы с давних времен.
Расул Ахмедович был мужчиной в возрасте, старше моего отца. У него были прямоугольные очки в тонкой оправе, а на стройные руки, ноги, и выпирающий под рубашкой живот был надет строгий серый не застегнутый костюм. Он был гладко выбрит, а на его голове прямо посреди поляны седых волос обосновалась залысина.
– Так, садитесь, – устраиваясь в своем кресле, указывал нам на стулья он. – Напомнишь мне, Саид, кем вы с Арби друг другу приходитесь?
Он говорил уже серьезно, деловито, как если бы мой дедушка рассказывал о том, как правильно лечить простуду картофельными ингаляциями.
– Это… – я подумал, что было бы нагло вот так привести с собой друга, и потому меня в какой-то момент подмывало сказать, что это мой родственник. Тем не менее, лгать я не взялся. – Это мой друг.
Расул Ахмедович снял очки, и, улыбнувшись, сложил руки на столе как первоклассник за партой.
– Понял. У вас с собой все, что нужно?
– Да, – ответил я.
Мы положили на стол свои документы в файлах. Надев очки, он взял их и принялся изучать. Глядя на копию паспорта Арби, он задумчиво произнес:
– Абдуллаh не говорил, что с тобой будет друг.
– А он и не знал. Я и сам не знал, что Арби будет поступать сюда. А когда узнал, то решил, что неплохо будет взять его с собой.
– И правильно решил! – улыбнулся он. – Только, надеюсь, у тебя больше нет друзей, поступающих в наш институт.
Это было довольно хлестко, хоть и подавалось добродушно. Тем не менее, я слишком хотел как можно скорее отсюда уйти, чтобы заострять внимание на таких вещах. Правда, перед Арби мне стало немного стыдно.
– Так как твой деваш попросил меня вас не грузить, могу лишь сказать, что вы, считайте, уже студенты ЧГУ! Поздравляю вас! – торжественно заявил он и снова снял очки.
