Ли Ван вынул из коробки бежевый плащ, прижимая его к груди. Ему казалось, что все слезы закончились еще на мосту, но нет, выплакал еще не все. Они градом полились по щекам, заставляя тело содрогаться от всхлипов. Он опустил письмо обратно в коробку. Юноша сжал в пальцах плотную ткань.

Сколько Чжоу просидел так неизвестно даже ему. Отчаянный плач перерос в беззвучную истерику, без единой слезинки. Глаза ужасно болели, а дышать стало тяжело от забитого носа.

Ли Ван нашел в себе силы подняться на ноги. Он шмыгнул, глядя на свое отражение в зеркале. Зареванный, взъерошенный, вымотанный и уставший. Жалкое зрелище. На самого себя смотреть противно. Юноша надел плащ, смотря в зеркало, застегивая молнию. Пока эта вещица с ним – Натан всегда будет рядом.

Глава 11

Эйлерт распахнул глаза. После погружения немного гудела голова. От увиденного самому стало больно, не говоря о эмоциональном Таави. Он пережил утрату совсем недавно и как никто другой понимал Ли Вана. Юноша всхлипнул, поспешно вытирая подступившие слезы.

Пока Чжоу еще не совсем пришел в себя. Слишком много сил пришлось потратить, перед глазами немного плыло, и он откинул голову назад, упираясь затылком в стену, закрывая глаза.

Кайл не знал, что сказать. Грудь сдавило от чужой боли. Он прекрасно понимал чувства обоих. Очень сложно подобрать нужные слова и облегчить состояние другого человека. Пусть прошло два года, всей семье до сих пор тяжело справится с горечью утраты, особенно Ли Вану.

– Таави… – тихо произнес Чжоу, сидя неподвижно. – Не нужно так переживать. Как бы я ни хотел, мне пришлось отпустить, ничего уже не изменить.

– Я знаю. Просто… Мне очень больно за тебя. Ты замечательный человек и не заслужил терять дорогих людей.

– Какой бы жизнь ни была, она продолжается несмотря на все трудности, – Ли Ван поднял голову, садясь прямо. – Чувствую себя выжатым. Тяжело использовать это заклинание.

– Она указывает на ошибки... – задумчиво произнес Эйл, стуча маркером о свою руку. – Также, как Чародей Альберту, когда говорил, что он недостаточно сильный, и мне в тот день, – юноша поднялся, записывая в другой угол: «Натан: содержание сожженной бумажки? Почему не сопротивлялся? Хотел умереть (вряд ли)? Знал, что так будет? Зачем Чаровница дает наставления?» – Он очень странно себя вел, словно знал, что это произойдет, поэтому не стал противится. Что за бумажку он сжег? Явно не контрольную. Кто вообще будет распечатывать присланный файл, чтобы сжечь? Это что-то другое.

– Я проверил его почту, соцсети, все, что только мог. Никакого намека на суицидальные наклонности, ничего, что он мог бы сжечь, – Ли Ван сложил руки в замочек. – Он всегда был упрямым и боевым и не сдался бы без боя. Я сам решил, что это странно и пытался выяснить все, но ничего не смог узнать.

– А та девушка? – Эйл вычеркнул третий вопрос.

– Она тоже ничего не знает. Он не откровенничал с ней, наоборот пытался выглядеть крутым в ее глазах. Я опросил всех друзей, никто ничего не знает. Когда проводилось расследование, я общался с психологом, она подтвердила, что никаких намеков на депрессию и прочее у него не было. Конечно, вывод делался из переписки, но тем не менее.

– Нет, дело явно не в этом, – он обвел пункт с бумажкой. – Надо это выяснить. Не знаю, как, но надо. Пока мы не придумали, каким образом выбраться незамеченными, поэтому предлагаю начать с последнего свидетеля. Ее же перевели к нам.

– Антонина? – Кайл все это время молча сидел, переваривая информацию. – Ее зачислили на второй курс контактеров. Мне удалось узнать, в какой комнате она живет. Ну, пойдемте в женское общежитие?

– Конечно пойдем, только если нам потом не придется смущаться, – Ли Ван поднялся с кровати, немного пошатнувшись.

– Думаю, тебе стоит остаться, – обеспокоенно произнес Таави.

– Нет, я в порядке.

– Тогда аккуратнее.

– Голова уже не кружится не так сильно, я в порядке.

– Давайте вы будете спорить по пути? – Эйл сунул ноги в берцы, накидывая свою излюбленную косуху.

– Первый снег пошел, – Кайл тыкнул пальцем в окно. – Одеться теплее не хочешь?

– Да тут дойти всего ничего! Сам ходишь не лучше, – Эйл недовольно насупился.

– Чай остыл, – вдруг вспомнил Амио, трогая стаканчики. – А, нет, еще теплый, – он раздал их всем. – Не тратьте мои деньги зря. Идемте, – Кайл взял свой напиток, делая глоток.

Ребята вышли на улицу. За время, проведенное в комнате, легкий снежок успел превратиться в сильную метель, запорошив дорогу. Амио потер ладони друг о друга разводя руки в стороны, создавая прозрачный купол над головами, не позволяющий снегу замести их. Они направились к параллельно стоящему зданию, на другой стороне от главного корпуса.

При входе сидела консьержка. Какой бы ни был век, как бы далеко не ушли технологии, но одна вещь останется неизменной: только консьержек и уборщиц будут бояться во все времена. Судя по внешнему виду эта женщина родилась где-то в районе доисторического периода и успешно пережила, и переживет, абсолютно всех. Она медленно поправила очки длинным, красным ногтем, будто делая так только чтобы продемонстрировать то огромное количество колец, надетых на толстые пальцы.

– И что же четырем юношам сомнительного внешнего вида понадобилось в женском общежитии? – недовольным хрипловатым голосом поинтересовалась она.

– А что не так с внешним видом? – тут же задался вопросом Эйл. – Мы в гости к Антонине пришли. Нельзя, что ли?

– Ага, как же. Знаю я, как вы дружите! Дружбы между женщиной и мужчиной не существует, не вешай мне лапшу на уши.

– Да что Вы, уверяю, это бесполезная трата драгоценных продуктов, лапшу лучше съесть, – ответил Эйл, получая локтем под ребра от Ли Вана.

Женщина медленно, с трудом поднялась. Лишний вес явно не обрадовался внезапным телодвижениям, отчаянно цепляясь за кресло. Спустя время ей все же удалось встать, опираясь руками о стол, подавшись вперед.

– Ты мне зубы не заговаривай, мальчишка. Я тебя насквозь вижу.

– Уверяю, мы просто хотим тихо-мирно посидеть, – вмешался Кайл. Если тетя Фрося встала, значит, быть беде.

– Вы правила общежития читали? – она достала из стола целый томик, покрывшийся пылью, кидая на стол. – «Никаких парней в женском общежитии»! Мне все равно, как работает консьерж в мужском, но здесь правила соблюдаются.

– Тетя Фрося, мы всего лишь хотим поговорить с Антониной. Слышали о супругах Яр? Это их сын, Эйлерт. Разве такой известный маг может устроить что-то неприличное, противоречащее правилам?

– Мне все равно, чей он сын, пусть хоть принц сказочной страны! Правила есть правила. Я пятьдесят лет работала консьержкой в разных женских общежитиях, и еще ни один парень не прошел мимо меня, – она нахмурилась, гоняя по лицу большое количество морщин, недовольно, сердито глядя на ребят. Вот от чьего взгляда действительно становилось жутко.

– Ладно, мы поняли, извините, – Кайл развернул друзей, выталкивая их на улицу. – Обойдем здание с той стороны, третий этаж, пятое окно слева, придется полетать. На лестничной клетке его редко запирают.

– Пх, никогда еще в женскую общагу через окна не лазал, – Эйл посмеялся. Он стряхнул с волос снег.

– Больно довольный ты что-то, – Ли Ван поспешил следом.

– В смысле, полетать? – Таави только это беспокоило. – Я не умею… Может, принести ей тортик, и она разрешит пройти?

– Ты видел ее вообще? Она заберет тортик и съест тебя вместе с ним! – Эйл представил эту картину. – Не страшно, поднимем тебя. Ли Ван, поднимай его.

– Как-то быстро ты от «мы» перешел на личности, – юноша поднял ворот плаща. Ему уже намело сугроб на шею.

Кайл первым поднялся до открытого окна. Он оторвался от земли без каких-либо посторонних приспособлений. Ли Вану и Эйлу пришлось взять Таави под локти. Рядом с друзьями страх высоты немного поутих. Тем более, внизу асфальт, лететь не так много и Кайл на подхвате. Распределив энергию на Таави, парни передали парня Амио, после залетая самостоятельно. – Нужно было изначально так сделать.