Мои соратники — оставшиеся в целости и раненые — оживленно обсуждали сегодняшнюю битву, словно это был увлекательный поход в горы. К моему удивлению, убитых среди наших не было совсем, несмотря на то, что я видел бездыханные тела. Кого-то вырубили — как меня, но дозволенным оружием, кого-то сильно ранили, но все эти раны лечились волшбой с применением крови Урода и прочих малоприятных ингредиентов. Викентий сказал, что даже тяжелых раненых поднимут на ноги меньше, чем за неделю.

Среди россов тоже никто не погиб. Многих ранило, но для росской медицины эти раны — сущий пустяк.

От всех этих новостей ощущение, что договорная война — сущий фарс, только усилилось.

Когда я верхом, ведя эльфа на поводке со связанными руками, прибыл в обществе других Отщепенцев в становище, на меня накинулись радостные наложницы и Витька. Ива эмоций не проявляла, спокойно стояла у входа в шатер. Со стороны выглядело так, будто бывалый вояка вернулся домой, но я себя таковым не чувствовал.

На меня накатило раздражение. И от смехотворной битвы, на которой куча людей мается дурью, и от появления Габриэллы. Эта небинарная во всех смыслах личность использовала запрещенное оружие и открытым текстом заявила, что не намерена отдавать Киру! Тварь желтоглазая!

Я чуть ли не грубо отмахнулся от причитаний наложниц, выражающих свою радость немного экспрессивным образом, буркнул что-то в ответ на вопросы улыбающегося до ушей Витьки и поехал к большому шатру.

Туда же двинулись Люция, Алихан и прочие старейшины. В ха-ку не поехали. Мне не пришлось объяснять, что там симботы, глядишь, и не позволят как следует допросить росса с острыми ушами. Старейшины это понимали.

Правда, чуть позже, когда эльфа ловко привязали к опорному столбу в шатре, оказалось, что никто, кроме меня, не представляет, зачем мне понадобился пленный.

— Никто из наших в плен не попадал, обменивать не на кого, — сказал Алихан, хмуря единственную бровь. — Ты взял его на будущее?

— Хочешь предать его пыткам и убить? — кровожадно сверкнула очами Люция в полумраке шатра. — Боюсь, Секуляры не позволят…

— Ну и где их черти носят? — спросил я.

— Явятся, не переживай, — усмехнулся Мухаммед.

— Я собираюсь выяснить кое-что, — объяснил я.

Никто особо не возражал против того, чтобы мы “поговорили”. По факту взятие в плен и допрос с пристрастием в Прикордонье не запрещены. В прежние времена, по словам Старейшин, среди нас уже болтались бы Секуляры, но с некоторых пор воцарился бардак. Это когда Кураторы взяли власть в свои поганые ручки, догадался я.

Ну что же, используем этот бардак в свою пользу.

Эльф к тому времени очухался, но притворялся, что все еще в отключке. Мы вылили на него ведро воды, и притворяться дальше стало невозможно. Эльф вытаращил зенки, захватал губами воздух, сидя на земле у столба, с завернутыми назад руками.

Сначала все мы по-очереди, а потом и скопом попытались его зачаровать. Без толку. На россе стояла защита, природу которой мы не распознали.

— Но-но! — выдавив кислую улыбку, сказал эльф на отщепенском наречии. — Ваши трюки на меня не подействуют, и не пытайтесь!

— Предлагаешь перейти к более классическим методам? — спросил я его по-росски, вытягивая из ножен саблю и хлопая клинком по штанине.

Он испугался — на мгновение. Но тотчас снова напялил наглую ухмылку.

— Несторию сказать вам нечего. Скоро прибудут Секуляры, и мы распрощаемся на минорной ноте.

— Секуляры не торопятся, согласен? Пока они приволокут сюда свои тушки, мы уже успеем наговориться всласть! Как думаешь, Несторий?

Я взмахнул клинком перед его носом.

Начал немного издалека:

— Что за магию вы используете?

Никогда прежде не допрашивал людей и не мог бы сказать внятно, достанет ли мне уверенности и сил начать его резать, если он заупрямится. Бро и сис с интересом наблюдали за нашим диалогом. Никто не мешал, но и не помогал. Мой пленник — мне и корячиться с ним.

Но Несторий охотно ответил:

— Магию Поганого поля!

— Почему вы деретесь сильнее, чем раньше?

— Потому что драться вполсилы скучно, — скривил губы эльф.

У входа в шатер завозились, кто-то заговорил высоким голосом, и у меня неприятно сжалось в груди. Кураторы приперлись? Мы не успеем поговорить с Несторием?

Но это был Витька — он боролся с одним молодым симплом.

— Да уйди ты! — выкрикнул пацан. — Я с Олесем! Вон тем великим колдуном!

Я спрятал саблю в ножны и поспешно прошел ко входу. Завидев “великого колдуна”, симпл сразу выпустил Витьку, которого не пускал в шатер, и испарился.

— Ты чего пришел?

— Ты его пытать будешь? — задыхаясь спросил Витька. Он моргал после яркого дня. — Или обменивать на Киру?

— Разберемся. Но на Киру вряд ли его обменяют.

— Хочу участвовать, — выпалил пацан.

— На фига?

— Ему надо правильные вопросы задавать. А ты его прибьешь раньше времени.

— Не прибью. А какие такие правильные вопросы ему надо задать?

— Заранее не могу сказать. Нужно ориентироваться по ходу дела.

— А я не могу пустить в шатер, — прямо сказал я. — Тут только ведуны присутствуют, заметил? Мне еще придется объяснять, почему мой симпл мешает проводить допрос. У Отщепенцев с этим строго: если бро не управляет своими симплами, то это не бро, а чмо, которое надобно выгнать ссаными тряпками в Поганое поле.

Витька сморщился.

— Ладно, пойду отсюда. Ты только держи себя в руках, Олесь!

— Ха, ха, — кисло сказал я. И вернулся к остальным.

Никто не поинтересовался, чего от меня понадобилось симплу.

Я снова приблизился к эльфу, встал над ним, вынув саблю — демонстративно, больше для дорогих бро и сис. К этому Несторию я не испытывал ни малейшей злобы, зря Витька переживает, что я эльфа прибью раньше времени. Знай эльф мои мысли, не изображал бы так старательно вызывающий пофигизм а ля: “Убивайте меня, пытайте, все равно мне на вас всех плевать”.

— Обмен пленными практикуете? — лениво спросил я.

— Только равноценный, — вмешался Алихан.

Люция зашипела:

— Они Джерома убили в плену! Убьем и Нестория! С пытками!

Ее глазищи кровожадно сверкнули, пальцы скрючились как когти хищной птицы.

— Он жив, — равнодушно сказал эльф, отвернувшись. — Джером ваш.

— Что? — взревела Люция.

— Его не убили, — повторил Несторий. — Он в лаборатории БуфСпика, над ним опыты делают — извлекают магию.

Я отступил на шаг ошарашенно.

“Россы делают опыты по извлечению магии? Как такое возможно? Тренируются перед тем, как достать мои допарты?”

Я присел перед пленником на корточки и ткнул саблей ему в живот. Эльф вздрогнул.

— Власть в Прикордонье как-то ухитрились захватить Кураторы, верно? Ты тоже из их числа, Несторий? И правит вами Спикер Габриэль!

— Нами никто не правит! — фыркнул Несторий, тряхнув мокрыми после купания лохмами. — Правители нужны баранам вроде вас. А Габриэль теперь Габриэлла.

— Да насрать, хоть Габриэлло!

— Мы продавили свой законопроект, — внезапно разоткровенничался Несторий. — Сейчас у нас есть право экспериментировать над Отщепенцами. Россам давно пора разобраться, как работает эта поганая магия… Большинство Сюзеренов и Спикеров проголосовало “за”. Ну, а их, в свою очередь, поддержали Последователи. То есть большинство россов не против нашей инициативы.

— У вас, россов, есть все, кроме магии, да? — спросил я.

А сам подумал:

“Многие годы, если не века, россы были самыми продвинутыми в Поганом поле. Но не владели магией. Экспериментировать над живыми ведунами им не позволял закон, но теперь Кураторы пересилили бюрократию. А это значит, что настроения в Республике изменились”.

Люция склонилась и взяла эльфа за ошейник. Потянула на себя.

— Где Джером, ползучая ты гадина?

— Я… же… сказал… в лаборатории БуфСпика… — прохрипел тот.

Я почуял, как Люция давит на пленника волшбой — но безрезультатно. Я тоже подключил все Знаки.