Масочники переглянулись. Прохор тяжело дышал, но когда я высказался про “перестрелять”, на минуту затаил дыхание.

На свет фар налетела мошкара, у меня возле уха противно зазвенел комар. После дождей их расплодилось в округе сверх всякой меры. Ночь оставалась тихой и мирной, тишину нарушали лишь далекие крики ночной птицы, а на фоне полной луны и звезд носились крылатые тени.

Наконец ближайший следопыт убрал в сторону колчан и медленно снял маску. У него было бледное худое лицо, покрытое испариной.

Я узнал этого белобрысого парня.

— Игорь?

Игорь, судя по всему, собирался сдаваться, услышав об автомате, или идти на переговоры. Когда я позвал его по имени, он прищурился — фары светили ему прямо в лицо.

— Олесь? Ты?

— Я! И Витька. Витьку помнишь?

— Как же вас обоих не помнить? Братцы, — обратился Игорь к спутникам, — уберите оружие, а ты, Прохор не дури… Этот балбес поспорил, что победит в дуэли чужака, — сказал он мне. — Дескать, на таких машинах только россы разъезжают, а они, мол, слабаки все. Хотя никто из нас россов не видал, только по слухам…

Я отпустил Прохора, и тот поспешил к своим.

Игорь и остальные, наоборот, зашагали ко мне. Я закинул автомат на плечо, но не расслабляться не спешил.

Впрочем, Игорь сам остановился, словно ударившись о невидимую стену.

— А ты изменился, — сказал он, всматриваясь в меня. — Бороду и волосья отрастил, как Отщепенец. И весь в рисунках. А шпага воеводы Влада, узнаю́…

Я опустил на миг взгляд. Руки покрывали геометрические фигуры трех разных цветов, при свете луны выглядящие как полосы грязи разного оттенка. Вероятно, попытки применить волшбу каждый раз вызывали к жизни этот боевой раскрас. В бою это окажет на противника деморализующее воздействие, что само по себе хорошо. Или подскажет, когда я намерен атаковать, — и это плохо.

— Вы тоже изменились, — сказал я. — Дети Морока. Воинственные стали не в меру.

Игорь бесцеремонно отпихнул Прохора с дороги.

— Маску с ведьмовскими мешочками посеял, да? — отчитал Игорь подчиненного. — Давно надо бы все эти идиотские дуэли отменить. Придумали тоже! Вроде как посвящение в рыцари, а на самом деле петушиный азарт. Без маски любой ведун тебя одурманит.

Его слова натолкнули меня на идею. Я как бы невзначай направил на Прохора предплечье со Знаком Урода.

“Чихай!”

Прохор закатил глаза, зажал нос и беззвучно чихнул, как и следует каждому уважающему себя следопыту. Интересно, а пердят они тоже беззвучно? И как этому научиться?

Я переключился на Игоря:

“Вели остальным снять маски!”

— Снимите маски, братцы, — проговорил Игорь. — Это друзья, а не враги. Именно Олесь убил Морока, и после этого наша жизнь изменилась.

Он широко улыбнулся мне.

— Своим умом живем! — радостно провозгласил он. — Хватит с нас Мороков. У нас сейчас Совет Старейшин, и я в него вхожу, хоть и не стар… Название такое. А эти мои спутники — из других деревень, они о вас только от других слыхали.

Дверь вездехода раскрылась, и оттуда вылез Витька.

— Проблемы решаете голосованием? — уточнил он.

— Ага!

— А как насчет мнения тех, кто в Совет не входит?

— Их тоже слушаем, но не всех. Некоторые… э-э-э… туповатые, чтоб их слушать… Как вот Прохор, например! — Игорь хохотнул. — Ему лишь бы подраться!

— А как вы определяете уровень интеллекта?

Игорь озадаченно нахмурился.

— На глазок, как я понимаю, — вместо него ответил я.

Следом за Витькой из кабины грациозно выбралась Ива, и все бывшие Замороченные и нынешние Свободные Лесные Люди вылупились на нее.

Не обращая на это внимания, Ива спокойно сказала:

— Вряд ли у этого примитивного сообщества есть четкие критерии по определению уровня интеллекта. Кроме этого, уровень интеллекта — понятие очень расплывчатое и неоднозначное. Чтобы решать проблемы социума, нужен еще и опыт многих поколений и умение прогнозировать, учитывая множество факторов.

— А с этим даже умбот на сто процентов не справится, — подхватил я, припомнив наш разговор об ИИ Республике Росс.

Игорь недовольно уточнил у Ивы:

— Кого ты назвала примитивными? Ты кто такая, а?!

Он выглядел крайне возмущенным в своей маскировке из зеленых лохмотьев, похожих на траву, с луком и стрелами и деревянной маской в свободной руке. Ива слегка повернулась к нему. Игорь запнулся и договорил:

— …красавица?

И глупо заулыбался.

Я поджал губы совсем как Витька.

— Мы тут кое-кого ищем, — перешел я к делу. — Дикое племя, поклоняющееся луне. Слыхали о таком?

— А как же? Слыхали. Кочуют в предгорьях к югу отсюда. Они леса не любят — из-за деревьев их любимую луну не видать.

— Нельзя ли поточнее? Как их найти?

Игорь почесал белобрысый затылок. Его соратники таращились то на меня, то на Иву и Витькой, то на Игоря. Это были совсем молодые ребята, салаги чуть старше Витьки.

— Поточнее? Наверное, о том знают другие…

— Какие другие? Ваши деревни?

— Не. Это другое племя, Вечному Огню поклоняются. Дурное племя, надо сказать, любят сжигать все подряд… Если б наши леса не были столь сырыми, сгорело бы все дотла… Это они так жертву своему богу приносят.

— Огнепоклонники? — уточнил я, хотя и так было понятно, о ком речь. — Вот же ж зараза…

***

Той ночью мы с Витькой спали мало. На рассвете, пока было прохладно, я сел за руль, и мы тронулись в путь в поисках агрессивной родни Киры.

Дети Морока — точнее, Свободные Лесные Люди — накануне ночью постарались объяснить дорогу настолько тщательно, насколько это возможно. Игорь приглашал в деревню погостить, но мы отказались, сославшись на занятость. Как-нибудь потом…

Тогда Игорь предложил волосяные узелки, которые его соплеменники прятали под масками для защиты от волшбы и Погани. Мы не отказались, хотя у меня имелось в арсенале оружие поэффективнее. Посторонним, пусть и дружественным людям, знать об этом не обязательно.

Я полюбопытствовал, откуда у Игоря кольца. Он ответил, что снял их со скелетов, регулярно материализовывающихся в Ведьминых Кругах. Об этих скелетах толковала покойная Настя. Я задумался: выходит, волшба сохраняется на артефактах, которые можно передавать людям без магических способностей? И откуда берутся эти скелеты?

С Лесными людьми мы попрощались по-дружески. Я поймал себя на мысли, что доволен присутствием в здешних лесах дружелюбного к нам племени. С ними можно будет организовать дипломатические отношения, когда…

Но об этом рано думать.

…Мы медленно ехали по пересеченной горной местности на восток. Я постоянно сканил окружающее пространство, чтобы не прозевать Огнепоклонников. Это не такие товарищи, чтобы церемониться с незваными гостями: они на дуэль вызывать не станут — тупо закидают стрелами, и все. Я прикинул, что у них в стойбище должен гореть Вечный Огонь, а дымок от него должен быть виден издалека.

Пока я старательно крутил баранку и вовсю прощупывал В-сканером местность, Витька завел разговор о реформах в племени Игоря.

— Они всю жизнь были замороченными, — говорил Витька, повернувшись на переднем сидении задом наперед. Ива по обыкновению сидела позади. — Ну, не всю жизнь, но долго. Способность принимать самостоятельные решения у них должна атрофироваться. Отсюда все эти ночные дуэли со всеми встречными-поперечными.

— Просто напомню, — вмешался я в этот монолог, — что они и раньше были воинственными. Даже в замороченном состоянии. Помнишь, как Отец Морок их призывал на войну с Отщепенцами?

Витька помолчал, подумал.

— А как ты думаешь, Игорь их сейчас сам не морочит? На правах нового Отца Морока?

Я не ответил, старательно объезжая глубокую рытвину на каменистой дороге. Вездеход плавно покачивался на огромных колесах, как корабль. Было еще раннее утро, но солнце жарило нешуточно.

— Кольца-то только у него были, заметил? — добавил Витька.

Я кивнул немного с мрачным видом. Кольца я заметил. Но то, что они были только у Игоря, — нет. Игорь при нашей первой встрече показал себя не с самой лучшей стороны. Задиристый был, противный, властолюбивый. Смерть Насти и Морока его вроде бы изменила, и я увидел его человеческое лицо. Но ведь люди так просто не меняются. Если Игорь занял престол Морока, а это очень похоже на правду, то плохо дело.