Послышались смешки. Кто-то что-то сказал вполголоса.

– Ещё появилась какая-то внутри весомость, – продолжила Ольга. – Непривычное ощущение. Но тоже приятное. Вообще мне очень понравилось стоять там, под потоком дающего внимания. И мне было интересно то, что я могла действительно выбирать, что принимать, а от чего отказываться. И это работало.

– Это состояние доступно вам не только там, но и вообще всюду, в любой момент, – мягко поправил Иволгин. – Достаточно просто вспомнить пережитый опыт. Он доступен вам вне времени. И в этом основная фишка.

– Верно, – с готовностью кивнула Ольга. – Ещё мне очень понравился приём расширения. Я обязательно возьму его на вооружение. Мы потом ещё обсудим это подробнее, хорошо? – спросила она у Бориса.

– Хорошо, – согласился он.

– У меня пока всё, – чуть поколебавшись, подвела итог девушка. – Теперь передаю слово остальным нашим гостям.

Она лучезарно улыбнулась, обводя взглядом аудиторию.

В начале никто не решался высказаться, но постепенно все разговорились, делясь своими впечатлениями. Одни делали это охотнее, во многом соглашаясь с Ольгой. Другие смущённо мялись, подбирая скупые и осторожные слова для оценки своих ощущений. Юрий, когда до него дошла очередь, встал на вытяжку и сдержанным голосом коротко сказал:

– Вспомнил маму. Бабушкины пирожки. Отцовскую мастерскую. Извините, мне сейчас трудно говорить… Извините…

Сказав это, он сел и опустил голову, уставившись на комок пластика, бывшего недавно одноразовым стаканчиком. Сидевший рядом с ним мужчина высказался следующим. Он представился Максимом и поделился тем, что почувствовал почти такое же умиротворённое блаженство, как во время молитвы в храме.

– Словно Богородице в глаза посмотрел, и ответный взгляд увидел, прости господи, – добавил мужчина и перекрестился. – Только вот не знаю, не ухожу ли я в сторону от своей души в этом всём?

Он с надеждой посмотрел на Бориса, и тот успокаивающе ответил:

– Точно нет. Что ещё может столь ярко сиять внутри вашего сердца, как не душа? Если же сомневаетесь, тогда почитайте про врата в Царствие Небесное, куда их помещают по канонам в тело. Вы удивитесь, но официальная позиция Православной церкви гласит, что в Царствие Небесное можно и нужно приходить ещё при жизни. И Врата туда находятся тут, – Иволгин коснулся своей груди. – Поговорите об этом со своим духовником, если он у вас есть. Ну, или с любым батюшкой. Если он не совсем поймёт, о чём вы, то спросите его о старинной практике исихазма. Она начинается практически с того же самого действия.

– Благодарю вас. Благодарю, – облегчённо выдохнул Максим, и даже слегка поклонился.

Евгений тоже отличился. Взяв слово, он несколько раз попытался что-то сказать, всякий раз бодая воздух, затем постучал себя по лбу и наконец-то высказался:

– Ну ты, блин, даёшь! Дал стране угля! Я чуть не обделался поначалу. Но зато потом словно в баньку сходил, да не один.

Жека игриво подмигнул Борису, изображая блуждающее косоглазие, потому что Полина и Ольга сидели в разных концах помещения. В ответ на эту тираду засмеялась почти вся мужская часть аудитории. Сидевший рядом с ним темноволосый невысокий кряжистый мужчина лет тридцати пяти на вид, хоть и тоже посмеивался, но всё же неодобрительно покачал головой. Аркадий – так его звали, дождался, пока все смешки стихнут, погладил свой подбородок степенным жестом и прогудел низким, но приятным бархатистым басом:

– Лично я испытал сегодня огромное облегчение. От того, что никто не заставлял меня копаться в тех воспоминаниях, о которых я предпочёл бы и вовсе забыть. Приятно было побыть в других ощущениях. Спасибо вам, Борис Викторович.

Аркадий утёр внезапно навернувшиеся на глаза слёзы и уставился на свои массивные кулачища. Аудитория всколыхнулась. Эти слова неожиданно прорвали что-то внутри остальных присутствующих. Большинство смущённо признались в тех же чувствах, соглашаясь с Аркадием.

– Зачастую, чтобы обрести свободу от боли и страха, следует взглянуть всему этому прямо в глаза, – тихо ответил Борис. – Но иногда так бывает, что отрицание слишком сильно. Это нормально и естественно. Так работают защитные механизмы человеческого сознания. Так наш мозг защищается от того, что может свести с ума. И в этих случаях самым лучшим лекарством является замещение. Кто-то замещает алкоголем. Но это губит тело и психику ещё быстрее. Кто-то уходит с головой в дела. Хороший сценарий. Но вот только боль и страх никуда от этого не деваются. Однако есть и другой вариант. Как было проделано сейчас – погрузиться в исцеляющую атмосферу, в исцеляющее состояние. Это помогает наполниться новым живым опытом. Помогает набраться сил для того, чтобы чуть позже всё же взглянуть в глаза внутреннего дракона, разъедающего душу. Взглянуть и осознать, что у него нет власти над нами. Что его мощь и сила – это наша мощь и сила, которую мы сами ему и отдали. Но что отдано, может быть и забрано назад. Я хочу каждому из вас пожелать освободиться от своего внутреннего дракона. А пока набирайтесь сил. Не для боя. Жизнь – это не бой. Набирайтесь сил для жизни, дел, любви, заботы о родных и ближних.

В аудитории повисло молчание. Никто не смел нарушить воцарившуюся тишину. И Борис тоже позволил всем присутствующим побыть в ней. Но не слишком долго. Спустя минуту, он посмотрел на Полину, взглядом приглашая её тоже высказаться, потому что девушка осталась последней, кто не делилась своими ощущениями.

– Я тут присоседилась к занятию, – широко улыбнулась она, глядя прямо на Бориса.

– На здоровье, – ответил ей Иволгин. – Думаю, здесь никто не возражает поделиться с вами нашим обществом.

Он вопросительно приподнял бровь и окинул взглядом аудиторию. Все в разнобой заверили, что только рады присутствию такой очаровательной особы. Полина смутилась, но всё же набрала в грудь побольше воздуха и решительно продолжила:

– Мне очень понравилось. Может я сейчас и банальность какую скажу… Но Евгений Павлович тут уже сравнил своё состояние с походом в баню. Я не такая любительница парилок, – новая широкая улыбка. – Но вот с окунанием в тёплое и спокойное летнее море я бы это сравнила. Словно сперва наплавалась, а затем растянулась на тёплой мелкой гальке под вечерним, уже смягчившимся солнышком. Очень легко и приятно. И в голове как-то по-хорошему пусто и свободно.

Девушка смущённо улыбнулась, поправляя платок на голове.

– Запомните эту лёгкость, Полин, – посоветовал ей Борис. – Это очень ценное ощущение. Обращайтесь к нему почаще. Можно через расширение. Например, вспомните своё состояние в воде, её поддержку, дающую лёгкость всему телу, и с этим ощущением делайте расширение.

– Хорошо, – поспешно кивнула Полина. – А скажите ещё, это было что-то вроде гипноза или нет?

– Нет, – покачал головой Иволгин. – Это был не гипноз. Это управляемое погружение в различные состояния. Такое практикуется много где. Но больше всего подобным образом с состояниями работают специалисты по трансперсональной психологии.

– А чем это отличается от гипноза? – задала она новый вопрос.

– При гипнозе ваша воля частично или полностью выключается, – мягко улыбнулся Борис. – А здесь воля остаётся целиком при вас. Вы в любой момент можете открыть глаза и прервать состояние. Любое решение, которое вы делаете, остаётся целиком и полностью вашим. Вы, как и в повседневности, сами делаете выбор. Психолог выступает в роли проводника, который помогает безопасно пройти сквозь цепочку состояний и сориентироваться в хитросплетениях ловушек собственного ума. В сравнении с гипнозом, подобные методы гораздо безопаснее, и часто более эффективны именно за счёт сохранения вашей свободы воли. Здесь отсутствует проблема неправильного выхода из состояния транса. Достаточно опытный проводник просто несколькими словами свернёт всё незавершённое. Да оно и само свалится за счёт инерции мышления. Правда, здесь есть и обратная сторона. По тем же самым причинам, для повышения эффективности нужно как можно чётче войти в резонанс с так называемым запросом человека или группы. А для этого тем или иным способом его надо сперва выявить. Он не всегда очевиден. Человек слишком склонен к лукавствам, и даже сам этого не замечает.