Я предварительно угостила Вику мороженым, зная, что от лакомства этого подруга становится добрее. Мы даже на лавочку не сели, остались стоять, благо и вправду не хотели болтать слишком уж долго.

— Представляешь, я из магазина выходила, покупала там заварник, свой разбила вечером. Кстати, красивые там заварные чайники, знаешь же магазин на улице Майская?

— Короче, Склифосовский! То есть ты продолжаешь пребывать в полосе невезения, бьешь посуду, спотыкаешься и теряешь нужные мелочи? Это мне понятно, сразу про Шарля начинай.

— Он просто стоял на улице, прищурился и смотрел на машины. Я подкралась и закрыла ему глаза руками. Мне так захотелось, вот. Хотелось узнать, какое же имя человек назовет? Но он сразу мои ладони перехватил, развернулся. Увидев меня, заулыбался, хотя изначально, вроде как, нахмурился. Шарль помнит моё имя.

— Это, подруга, судьба. У тебя ведь неимоверно сложное и труднопроизносимое имя, даже я с трудом его могу выговорить, хотя и тренируюсь ежедневно.

— Он реально мне обрадовался, представляешь? Взял за руку, отвел в сторонку от дороги. У него крепкая рука. Мы болтали минут десять, он расспрашивал меня обо всё сразу, от кулинарии до путешествий, потом мы поговорили про новый фильм, про благоустройство города, затем коснулись идей благотворительности и помощи бездомным животным.

— Он сам кем работает? Может, мужик вот— вот вернется во Францию, а ты наивно будешь ждать следующих встреч.

— Я не спросила. Он сказал, что приятно очутиться в уютном городе среди людей, которые не испорчены тлетворным влиянием Запада. Мол, у нас души чище и улыбки приветливее. Еще у него получается говорить комплименты.

— И что же он сказал относительно тебя?

— Что я оживляю своей положительной энергетикой обыденные и скучные декорации. Мы договорились с ним поужинать завтра в том самом кафе, ну, там, где он к тебе подселился.

— Подселится он к тебе, в итоге. А почему в итоге не обменялись телефонами?

— Он не предлагал.

— Ну а ты что, поскромничала?

— Наверное, просто не успела. Потому что подкатила машина, ее он и ждал. Извинился, что ему пора, поцеловал мне руку и свалил.

— Осталось самое сложно, Викуля.

— Что именно?

— Прийти на тот ужин! Потому что с твоей кармой это может оказаться сложно. Забыть можешь, опоздать, место перепутать, заболеть, тебя могут похитить инопланетяне, растоптать слоны. Все что угодно, куча причин.

— Не каркай тут мне! Я готова с обеда там обосноваться и ждать, вот! У тебя как дела?

— Уволена по собственному желанию.

— Что? Ты серьезно?

— Конечно, мне сегодня московские начальники предложили уволиться, я не спорила. Со мной уволились все мои коллеги, и теперь филиала попросту не существует.

— Блииииииин горелый! А что будешь теперь делать?

— Мы открываем свою фирму и станем продолжать славное дело по организации всякого рода праздников. Так что твою свадьбу с Шарлем беру на себя, на очкуй.

— Почему?

— Конкретизируй вопрос.

— Почему ты уволилась, что стряслось?

— Идейные разногласия с вышестоящим начальством. Человек хотел видеть меня в своих любовницах, я предложение отвергла. Мне просто отомстили за это, никаких косяков по работе. Мелко и подло, но, видимо, такая у человека сущность!

— Я все пропустила, как обычно… А еще он сказал, что надо подождать сигнала от вселенной. Так задумался и выдал. Наверное, верит во всякие гороскопы и предсказания. В общем, Шарль мне повторно понравился, в нем все естественно, он принимается мной безоговорочно на подсознательном уровне. Извини, Марла, но я за него с тобой буду воевать.

Заявление такое вызвало смех, я не удержалась. Она с моих проблем перескочила на свои позитивные ощущения, но это— нормально

— Между прочим, меня сегодня в карете возили встречать рассвет, поэтому я воевать на настроена вообще.

— Да ладно, на карете?

— Запряженной двумя черными конями! Мне понравилось, это было очень неожиданно и невероятно романтично.

— Дима, да?

— А вот не скажу!

— Дрянь какая, вы посмотрите на нее! Я ведь все равно знаю, что это именно твой ценитель старины расстарался.

— Вика, давай по домам, у меня день трудный получился, голова пухнет от разных мыслей. Я обязуюсь проконтролировать тебя, напомнить о свидании, убедиться, что ты добралась до места.

— Всё, разбежались.

Подруга махнула мне рукой и отправилась к себе домой. Пусть у нее всё будет прекрасно, без трудностей и сложностей. Пусть Шарль окажется галантным не только при первом свидании. Я проводила Вику взглядом, двигалась она шустро, почти вприпрыжку. Энергией своей моя лучшая подруга могла снабжать целую улицу, если не микрорайон. А вот я чувствовала себя прескверно, все эти увольнения, размышления о том, как строить работу, они меня сегодня добили.

В душе запоздало ворохнулась ненависть к Борису. Откуда такие берутся, где их выращивают, и как из нормальных школьников младших классов в итоге получаются самые настоящие подлецы? Науке сиё неизвестно, но надо бы провести изыскания и перекрыть канал воспитания негодяев. Закрыть портал, откуда они в наш мир лезут.

33.

Перед сном я еще набрала Ларису.

— Ларка, ты не передумала?

— Ни в коем случае. Все пройдет по заранее утвержденному плану, путь даже ты и считаешь, что я совершаю очередную глупость. Знаешь, умной порой быть надо, согласна, но и глупости в нашей жизни обязаны присутствовать непременно. Это те самые грабли, которых со временем становится все меньше на пути.

Оставалось только вздохнуть. Ну и глупости порой в голову приходят! Чем её жених не устраивает, зачем проверки и провокации? По мне— вполне вменяемый, порядочный мужик.

Ворочалась я в постели долго, даже стала на себя злиться! Ну, пусть меня уволили. Пусть подтвердилось, что Боря— гадкий гад. Но мне что, еще и спать из— за этого типа не придется теперь? С превеликим трудом я все же провалилась в сон, продолжая и там проклинать московского начальника, или не его, или не проклинать, а просто воевать с непонятными чудищами. Вот почему нам порой снится такая ересь?

С утра меня ждало сообщение от Димы.

Марина, встретимся сегодня вечером, после твоей работы?

Нет у меня пока работы, мне еще сегодня трудовую надо получить, потом сдать по описи имущество. Кстати, мы вчера с парнями даже принялись спорить на счет столов и стульев. Ведь часть мы раздобыли сами, никакой головной офис к их появлению в наших кабинетах отношения не имел.

Сегодня сложный день, терпи до завтра, кавалер.

Машина прибыла незадолго до обеда. Пока два мужика с деловым видом осматривали кабинеты, тетушка строгого вида молча выдала нам наши трудовые, мы убедились, что действительно уволены. Она собрала оригиналы заявлений, попросила переписать, мол, неправильно по форме. Мы все без возражений это проделали.

— Заработная плата будет перечислена сегодня. Не знаю, в честь чего вы не поладили с начальством, но в любом случае— успехов вам на новой работе.

Поблагодарив за пожелания, наш трудовой коллектив, единогласно уволившийся в знак протеста против беспредела начальников, принялся с любопытством наблюдать за действиями мужиков. Оказалось, что вся мебель точно не влезет в грузовик, им не хотелось разбирать столы, да и ворчали попутно работнички, что всякую рухлядь таскать — только время терять.

Антон отстоял чайник и кожаное кресло, заявив, что они приобретены на деньги коллектива (так оно и было, кстати). Никто особо не спорил, мужикам все эти погрузки были вообще до лампочки, а тётенька взирала на все довольно отстраненно. Вот компьютеры забрали, принтер, урны, в мешок стряхнули ручки- карандаши-дыроколы-счетные машинки. Глядя на это, хотелось смеяться, трудно предположить, что в московском офисе всё это пригодится. Про роутер забыли, мы, естественно, напоминать не стали.

Мы ведь не ждали наивно, когда прибудут каратели. Мы всю информацию сохранили, все нужные бумаги скопировали, подготовившись к вторжению незваных гостей. И сейчас довольно спокойно взирали на посторонних, хозяйничавших на нашей территории. Пусть, если Борису захотелось заморочиться. Только вот помогать в этом никто из нас не желал. Что возьмут— плакать не станем. Что оставят— обрадуемся.