Похоже, мой изучающий взгляд заставил его почувствовать себя неловко, и он резко встал.

— Я доставлю тебя к твоим друзьям, — буркнул он. — Следуй за мной и не вздумай падать вниз. Ты упадешь мне на голову и погубишь нас обоих, — добавил он грубовато.

Прежде чем мне предоставилась возможность сказать, что я не какой-нибудь неуклюжий мешок, он уже двигался вниз по весьма крутому склону горы с противоположной от обрыва стороны.

— Вы знаете, куда идете? — прокричала я ему вдогонку. Мой голос от волнения прозвучал излишне резко.

Я не представляла себе, где мы находимся, — не могу сказать, что обычно это у меня хорошо получалось, — но я и не думала, что преследуя собаку, взобралась на холм.

Мужчина обернулся, на его лице на мгновение вспыхнула лукавая белозубая улыбка, однако глаза его не смеялись. Он взглянул на меня мрачным каменным взглядом.

— Я веду тебя к твоим друзьям, — это было все, что он сказал в ответ.

Он мне не нравился, однако я ему поверила. Он был не слишком высок — где-то пять футов десять дюймов — и не широк в кости, но фигура его своей массивностью и компактностью производила впечатление коренастого человека. В тумане он передвигался с исключительной уверенностью, легко и грациозно ступая там, где, как мне казалось, был вертикальный обрыв.

Тот, что был помоложе, спускался позади меня, помогая мне всякий раз, когда я оказывалась в затруднительном положении. Своими заботливыми манерами он походил на старинного джентльмена. У него были сильные, красивые и невероятно мягкие при касании к ним руки. Сила его поражала. Он несколько раз с легкостью поднимал меня в воздух и проносил над своей головой. Возможно, это был не столь уж великий подвиг, учитывая мой ничтожный вес, однако, если принять во внимание то, что он стоял при этом на глинистых ступеньках и был всего лишь на два-три дюйма выше меня, то выглядело это весьма впечатляюще.

— Ты должна поблагодарить эмиссаров смерти, — настойчиво заявил мужчина, который вел нас, как только мы добрались до ровной земли.

— Да ну? — спросила я насмешливо.

Мысль о том, что нужно говорить «спасибо» каким-то «эмиссарам смерти», показалась мне смешной.

— И что, мне теперь на колени становиться? — поинтересовалась я, не удержавшись и хихикнув.

Мужчина и не думал, что для меня это шутки. Он положил руки на пояс и посмотрел мне прямо в глаза. На его узком скуластом лице не было и тени улыбки. Что-то угрожающее было в его позе, в его раскосых темных глазах, в его мохнатых бровях, которые мостом сходились над его точеным носом. Он резко повернулся ко мне спиной, отошел и уселся на ближайший камень.

— Мы не покинем это место, пока ты не поблагодаришь эмиссаров смерти, — заявил он.

Внезапно меня словно громом поразило — я осознала, что я одна нахожусь невесть где в тумане в компании двух странных людей, один из которых, возможно, опасен. Я поняла, что он не двинется с места, пока я не выполню его нелепое требование. К моему изумлению, вместо того, чтобы испугаться, я почувствовала, что готова рассмеяться.

Всепонимающая улыбка на лице молодого парня ясно свидетельствовала, что он знает, о чем я думаю, и это немало его забавляет.

— Пожалуй, на колени можно и не становиться, — сказал он мне, а затем, не в силах дальше сдерживать веселье, расхохотался.

Его смех звучал ясно и отрывисто, он словно камешками рассыпался повсюду вокруг меня. У него были снежно-белые, совершенно ровные, как у ребенка, зубы. Его лицо выглядело озорным и в то же время мягким.

— Достаточно просто сказать «спасибо», — подсказал он мне. — Скажи. Что ты при этом потеряешь?

— Я чувствую себя глупо, — сказала я ему доверчиво, намеренно пытаясь склонить его на свою сторону. — Я не стану этого делать.

— Почему? — спросил он меня без всякого осуждения. — На это уйдет какая-то секунда, к тому же, — улыбаясь, подчеркнул он, — это совершенно не больно.

Я невольно хихикнула.

— Мне жаль, но я не могу этого сделать, — повторила я. — Такая уж я есть. Всякий раз, когда кто-то настаивает, что я должна что-то сделать, я не хочу этого делать, злюсь и упираюсь.

Парень задумчиво кивнул; его глаза глядели в землю, подбородок покоился на кулаках.

— Однако факт, что нечто помогло тебе избежать увечья, а возможно, и гибели, — промолвил он после длинной паузы. — Нечто необъяснимое.

Мне пришлось согласиться с ним. Я даже призналась, что для меня все это выглядит совершенно непостижимым, и попыталась сказать что-то о явлениях, которые происходят случайно в нужное время и в нужном месте.

— Все это очень правильно, — ответил он, затем улыбнулся и весьма смело коснулся моего подбородка. — Но это ничего не объясняет в твоем случае. Ты получила дар. Называй того, кто его тебе его дал, случайностью, стечением обстоятельств, цепью событий или как угодно еще, но факт остается фактом — тебя уберегли от увечий и боли.

— Возможно, вы и правы, — согласилась я кротко. — Мне следовало бы проявить большую благодарность.

— Не проявлять большую благодарность, а чувствовать себя более гибко и раскованно, — сказал он и расхохотался.

Заметив, что я начинаю злиться, он широко развел руки, словно пытаясь охватить окружающие нас заросли полыни.

— Мой друг считает, что виденное тобой связано с индейским кладбищем, посреди которого мы сейчас и находимся.

— Я не вижу никакого кладбища, — возразила я, защищаясь.

— Его непросто разглядеть, — объяснил он, глядя на меня прищуренным взглядом, будто у него что-то случилось со зрением. — И не туман мешает его увидеть. Даже в ясный солнечный день здесь ничего не видно, кроме зарослей полыни. — Он стал на колени и улыбаясь посмотрел на меня снизу вверх. — Однако опытный глаз приметит, что эти заросли имеют необычную форму. Он лег на землю плашмя, голову наклонил влево и жестами предложил мне сделать то же самое.

— Только так это можно разглядеть отчетливо, — пояснил он, когда я улеглась рядом с ним на землю. — Я бы этого ни за что не узнал, если бы не мой друг, который знает множество разных интересных и увлекательных вещей.

Поначалу я не увидела ничего; затем один за другим моему взору стали открываться камни, спрятанные в хитросплетении травяных зарослей. Они были темные и блестящие, словно их умыл туман, и выстроились в круг, больше напоминая собой некие существа, чем просто камни.

Я едва не вскрикнула, когда поняла, что круг камней представляет собой точное подобие круга человеческих фигур, которые я видела ранее в тумане.

— Теперь я и вправду напугана, — пробормотала я, тревожно поеживаясь. — Я рассказала вам, что видела человеческие силуэты, выстроившиеся в круг, — я глянула на него, чтобы посмотреть, не сквозит ли в его лице насмешка или неодобрение, а затем добавила: — Это полный абсурд, но я почти что могу поклясться, что эти камни и есть люди, которых я видела.

— Я знаю, — прошептал он так тихо, что мне пришлось придвинуться к нему поближе. — Все это очень таинственно, — продолжал он. — Мой друг, который, как ты уже, должно быть, заметила, по происхождению индеец, говорит, что на некоторых индейских кладбищах имеется ряд или круг из каменных валунов. Эти валуны — эмиссары смерти. — Он изучающе посмотрел на меня, словно желая убедиться, что приковал к себе все мое внимание, и уверенно добавил: — Они — это эмиссары, имей в виду, а не символы, изображающие эмиссаров.

Я продолжала смотреть на парня широко раскрытыми глазами, но не только потому, что не знала, какие выводы делать из его утверждений, — дело в том, что когда он говорил и улыбался, его лицо непрерывно менялось. Не то чтобы менялись черты его лица, но оно то было лицом шестилетнего ребенка, то лицом семнадцатилетнего юноши, а иногда — лицом старика.

— Это какое-то странное поверье, — продолжал он, похоже, не обратив внимания на мой пристальный взгляд. —И я не слишком-то серьезно к нему относился, пока ты не свалилась с неба как раз в тот момент, когда мой друг рассказывал мне об эмиссарах смерти, — и не поведала о том, что только что видела. Если бы я был по своей природе недоверчив, — добавил он, и в его голосе вдруг появились угрожающие нотки, — я бы решил, что вы с ним сговорились.