Он антипод из предчувствия новой беды,

Тянет за верностью блага убитые боли,

Нет из особенной вечности новой войны,

Сколько не спросит обычаем воина – слово.

Страхом поманит в червлёном аду идеала,

Тошно изгибом природы под странной душой -

Видит свою унижения гиблую робу,

Чтобы забраться подальше от этой природы.

Вечностью сказки на идоле черт карамели

Страхом уносит потерянный свет у себя,

Ты за его обещанием смог бы украсить корону,

В цвете возможного умысла нового дня.

Воином сердца сложна аллегория робы,

Верит и снова бежит, утоляя печаль

Из современного света под страхами моды,

Чтобы её безразличие в ясности чувства -

Ставило вновь антипод и другую мораль,

Ей за твоё бытие у лица не обидно,

Вечно оставлена жизнь на другой из потери,

Нет и её в одночасье под маской тупой.

Страхом внутри обыскал удивление части

Сердца, из мысли его оборотного счастья,

Большему думая, личность души – отравляя,

Странный манер и приличие в сказках любви.

Жалко уходит за образом светлого мира

Твой уникальный сюжет на пародии строгой,

Целью внутри не добился иллюзии – вольной,

Гордостью боли остался и робой покорной.

Проза льёт несметной маской

Лицам, чтоб любить вокруг -

Право личной формы сказки,

Нежилой в превратной маске

Утопичности, что свет и дождь.

Стало тёмной волей краше

Жить, под словом одиноким,

Составлять любви уроки

И над этим смыслом умирать.

Не переживая сон твой -

Украдёт иллюзий маски

Мысль из собственной надежды,

Что и благо жить как прежде.

В прозе глав на жизни смелой

Ты – её прозрение в сердце,

Осмысляешь форму каждого,

Кто от философской нити нам

Не отдал любовь и силу,

Положил грядущий полдень

На одном колене противо -

Смысла череды вокруг вещей.

Зная личный толк морали

Ты – один и с каждым миром

Стал внутри единым славой,

Согнутым пером надежды.

Ждало – мыслью чёрный возраст

Стать ему надёжной крепостью

Блага личной формы пользы,

Но один из страха умирать.

Сколько личной праву мужества

Пережил иллюзий драму,

Оставаясь в квантах раной

Пользы блага в смерти всей.

На народной форме смысла,

Пережитой в толк программы -

Ты желал её излитой

Страхом медленной борьбы.

Но осталось время равных

Черт у страха личной правды,

Гедонизм в том ищет светлый

В чёрном юморе людей -

Философский воли призрак,

Ожидая быть надёжным

Утром страха в личной истине

На одном лице из смерти.

Оставаясь прошлой тенью им -

Ты вопрос поставил новый,

Он твоё существование

На огромном сне из лет.

Служил мерцающий из тонкой грани,

Поступок современной формы лжи

И был без участи её умом дожить,

Чтоб обладать искусством на лице.

В причине страха мудрого совета -

Он горд судьбой и одинокий склеп

Ему презумпция от ясности портрета,

На чём стоит препятствием восторг.

Склоняет факты к странной глубине,

Где нет приюта нежного усилия

И явный свет крадёт ума бессилие,

Что ночью ожидает свой портрет.

Не ложным кажется с утра ему

Способность думать как бы не к чему

И собирать куски над мыслью современно

В причине вычурного блага бытия.

Ты сам заставил ясностью восторг

Стремится убеждать причину смысла,

Что нежит взгляд категоричный тот

И отражает свод пустынных кораблей.

Они – искусственное зарево за смыслом,

Не видели мерцающий восход

Пока твои причины движут ими

На вечности, что отделяет неба ход.

Устало смотрит ясность за лицом

В пустынной проседи излюбленной главы,

На отражении, в котором не видны

Противоречия за памятью природы.

В причине думать гласностью ума -

Ты сочиняешь смерти долгий ход,

Белея в бытие как неба холод

И отражаемый восторг унылой тени.

Считая звёзды в новых голосах

Стремится думать в гордости твоей -

Причина мысли умирать не с ней,

Но в чьей же пропасти искусственного чуда?

Заметен стал над этой быстротой

Фортуны взгляд из сумеречной риском -

Манеры думать счастьем – над изыском,

Чтоб совершенно словом принимать -

Культуру воли в новом предрассудке,

Оставленного завтра риском жизни,

Он – страх господства времени в науке

Из смерти блага лучшего ума.

Тебе неспешно тает форма сердца

И ждёт понурой тенью возле нас,

Откуда взгляд оставил декаданс

Бессилия, чтоб ждать внутри отраду.

Потешен час у тождества идей,

Взыскует пламя нервной глубины,

Что жил когда – то формой до войны -

Твой час надежды в счастье бытия.

Не прошлым помнит серая глава

Свою прелюдию забытого наследия,

Уносит тонны почести ей вслед -

Фортуна мыслимой борьбы внутри.

Тебе не стало светлым дух смотреть,

Сегодня ожидать вопрос в любви

И старостью бессилия в пощаде -

Любить лицо из утренней росы.

Бессилия, в котором не понять

Искусство ветхой пропасти восторга,

Им ждать упорный диалог и торг

В неведении блага скрытой тени.

Она – движение у мысли на лице,

Искусственно заводит чалый повод

И ты лежишь культурой нам вослед,

Где был у страха возрастом созрет.

Оставил памятью покорные следы,

Им ищут промахи другие дорогие -

Покойные восторги в час любви,

Чтоб жить иллюзией на рисках несвободы.

Мечтая думать в милой череде

Усвоенного завтра в той беде -

Ты мысленный маяк культуры мира

И социальный риск из видимой главы.

Несёшь опору разной глубины,

Где авангарду строишь новые стихии

И смерть – твоя рука на этой мгле,

Что утончённости прижитого мотива.

Снимать рукой искусственное живо

И отражаясь в светлой тени ей -

Лететь гранитным полем над могилой,

Тогда лишь выкопанной формой мира,

Когда бессилие над риском – ей мораль.

На утренней Москве проходит тень,

Она – суббота мудрости из чуда,

Под негой объективности теперь -

Развеет право в склоках нам в лицо.

Пока ты спишь и частое погоды

Нисходит волей в сникший монолит,

Из чёрной пустоты её гранита

На полноправные скульптуры берега.

Откуда скальпель взял манеру – жить,

Ей формой объективного упрёка,

Ты справа дорожишь нутром мечты

О близость страха данного упрёка?

Несмело смотрит смерть в другое я

И словно право думает о сроке,

Угадан ли мотив внутри его

Скабрезности учить скульптуру Бога.

Любить фантомы мысли и беду,

Чтобы с утра на бледную Москву -

Ты опирался свободам мира близко,

Прохлады готики из медленной росы.

Она – по праву возвышает свод

Из строк по монолитам этой тьмы,

Ей будут приносить свои миры -

Обратное скульптурам на почёте.

За слабый воздух возвышает им -

Звезду антиномичной славы Бога,

Под каждой укоризной видеть страх

И память лучшей объективности пера.

Учить за этот мир вокруг укора -

Свою богатую идиллию опять,

Внутри досады этой пустоты

На утренней росе из звёздной пыли,

По той, которой мы просили быть -