Необходимо подчеркнуть, что я учитываю и мрачные эпизоды русской религиозной и духовной истории – в частности, периодические вспышки антисемитской и антимасонской истерии, а также махинации таких людей, как православный мистик Сергей Нилус (1862–1929), ответственный за распространение антисемитской фальшивки под названием «Протоколы Сионских мудрецов». Кроме того, я не пытаюсь отрицать, что в некоторых российских неоязыческих сообществах присутствуют элементы ксенофобии. Здесь я представлю портрет России без прикрас.

Несмотря на все изъяны, Россия обладает качеством духовной глубины, и его трудно не заметить. Это ощутил австрийский поэт Райнер Мария Рильке; он приезжал в Россию дважды, в 1899 и 1900 годах, и стал считать ее своей духовной родиной. Рильке описывал Россию как «обширную землю на востоке – ту единственную, через которую Бог все еще связан с землей». При этом он не имел в виду конкретно православие, но столь же положительно отзывался о двоеверии – смешении христианских верований с языческими. По его мнению, западные народы ведут расточительный образ жизни, в то время как русские «скапливают всю свою энергию, словно в амбарах, готовясь к какому-то еще не наступившему новому началу, когда обедневшие народы покинут свои родные земли с голодными сердцами»[5].

Мое собственное восприятие России проходило разные этапы. Помню, что я начал осознавать ее существование в 1953 году, когда однажды за завтраком мой отец взял газету и вслух прочитал о смерти Сталина. Мне было тогда девять лет. Возможно, я спросил, кто такой Сталин, и услышал в ответ, что он возглавлял могущественное восточное государство, которое было нашим союзником во Второй мировой войне. Позже я поверил пропаганде холодной войны: при мысли о России мне вспоминались подавление венгерского восстания и перебежчики с Запада, такие как Берджесс и Маклин; Хрущев, стучащий ботинком по столу на Генеральной Ассамблее ООН; Карибский кризис, конец Пражской весны и преследование диссидентов. Тем не менее я был настолько очарован Россией, что в девятнадцать лет начал изучать русский язык. Этот процесс я возобновил в пятьдесят с небольшим – и к тому времени уже стал свидетелем прихода Горбачева и начала перестройки, за которыми вскоре последовали распад Советской империи и крах всей коммунистической системы. В 1991 году, в разгар этих бурных перемен, я впервые посетил Россию, присоединившись с помощью одного знакомого к туристической группе очень дружелюбных «рожденных свыше» христиан из Америки.

Наиболее ярким событием той поездки стало посещение православной семинарии под Санкт-Петербургом. Войдя в ее здание, я обнаружил, что перенесся в другой мир: перед иконами горели свечи, пахло ладаном и ощущалось тихое благоговение. В полутемных коридорах нам встречались священники и семинаристы, полные спокойного достоинства. Особенно мне запомнился один из них – черноволосый юноша с торжественным выражением лица, в черной крестьянской тунике и черных брюках, заправленных в сапоги, поразительно похожий на пророка Распутина с безумным взором, известного мне по фотографиям. Нашей путешествующей группе показали часовню семинарии, где в тот момент проходила служба, и я начал понимать, почему мадам Блаватская, не будучи христианкой, всегда яростно защищала православную церковь.

Поразительной особенностью любого православного храма является иконостас – высокая перегородка, состоящая из икон и скрывающая внутреннее святилище, в котором совершается таинство Евхаристии, невидимое для прихожан. Этот элемент сокрытия и таинственности, лежащий в основе православного богослужения, придает литургии ее огромную жизненность и силу. По всей церкви расставлено еще множество икон, перед которыми прихожане молятся и зажигают свечи. Считается, что сами иконы – изображения Христа, Девы Марии, святых или сцен из Библии – заряжены сверхъестественной энергией. Обычно иконы писали на деревянных досках; фон покрывали сусальным золотом, а фигуры на нем традиционно изображались плоскими, стилизованными, хотя в XVII веке была введена менее стилизованная и более реалистичная форма. Работа иконописца – священный акт, к которому художник готовит себя молитвой и постом. Говорят, что некоторые иконы появились спонтанно, из благопожеланий святых подвижников, обладавших особыми способностями, или просто чудесным образом были ниспосланы с небес, и обычные люди находили их, иногда в периоды коллективной нужды. Такие иконы называются чудотворными и становятся объектами особого почитания.

Рис. I.1. Церковь Вознесения Марии в Астрахани; впереди виден иконостас, скрывающий внутреннее святилище от прихожан. (См. также цветную вкладку 1)

Wikimedia Commons, Фото Марка Ворендта

Православие появилось в России в 988 году, когда князь Владимир I, правитель Киевской Руси, перешел из язычества в византийское христианство и забрал свою страну с собой. У этой религии было много таких качеств, которые подходили русским. Она встречала отклик в их мистической и потусторонней душе, обладала необходимой этим людям теплотой и эмоциональной отзывчивостью и давала им возможность примириться со страданиями, которых было немало. К XVII веку она пронизывала уже каждый аспект их жизни. Роберт Масси в своей книге «Петр Великий: его жизнь и мир» пишет:

Эти люди, с их глубокой и консервативной религиозностью, испытали потрясение, когда в конце XVII века, после ожесточенных споров, в Церкви прошел ряд реформ. Одна из них заключалась в том, что отныне верующие должны были креститься уже не двумя пальцами (символизирующими двойственную природу Христа), а тремя (символизирующими Троицу). Современному светскому уму такие дискуссии кажутся тривиальными, но для российского верующего тех времен это был вопрос жизненной важности. Многие рассматривали церковные реформы как зло апокалиптического масштаба – что неудивительно, поскольку одно из решение о них было принято в 1666 году – а 666 известно как число Зверя Апокалипсиса. Противники реформ создали раскольническое движение, назвали себя «старообрядцами» и сопротивлялись всем попыткам вернуть их в лоно Церкви. Тысячи людей подверглись пыткам и умерли на костре, но не сдались, и еще тысячи бежали в глушь или за границу. Ничто не могло заставить их отречься от своих воззрений, и они до сих пор представляют собой силу, с которой приходится считаться.

В настоящее время, после краха коммунизма, православная религия вновь играет центральную роль в жизни нации. Но не все довольны нынешней ситуацией, и у некоторых первоначальный постперестроечный религиозный энтузиазм идет на убыль. Многие верующие выступают против того, что видится им как растущая тенденция к слиянию государства и Церкви, в то время как люди других убеждений не хотят, чтобы населению навязывалось православие.

Ярким примером церковно-государственных инициатив является главный храм Вооруженных сил, расположенный в подмосковном парке «Патриот». Это место имеет особое значение, поскольку именно там во время Второй мировой войны Советская армия остановила немецких захватчиков. Весь комплекс – это своего рода святилище героизма советских солдат, включающее военный музей и реконструкцию поля боя. Храм Вооруженных сил является одним из целого ряда культовых сооружений в России, посвященных военным победам. Он был построен в 2020 году, в ознаменование семьдесят пятой годовщины победы России в Великой Отечественной войне. Снаружи он отделан металлом цвета хаки, а его шесть башен увенчаны куполами из блестящего титана золотистого цвета. Высота главной башни составляет семьдесят пять метров, по одному метру на каждый год, прошедший с конца войны до завершения строительства храма; купол, своей формой напоминающий шлем князя Александра Невского, имеет диаметр 19,45 метра, что отсылает к числу 1945 (год Победы). На восточной и западной сторонах башни рельефно изображен архангел Михаил, побеждающий дракона; он символически защищает родину и отгоняет захватчиков. Все здание изобилует рельефами, мозаикой и витражными панно, на которых изображены батальные сцены и герои различных периодов российской истории, особенно времен Второй мировой войны. Как архитектурный и инженерный подвиг, этот храм мог бы считаться одним из чудес света, однако некоторые верующие говорят, что он прославляет не христианство, а какой-то новый гибридный культ военных побед.