Как уже упоминалось, англичанам противостояли крупные и достаточно могущественные державы — Майсур с боеспособной армией, воинственные маратхи, Хайдарабад и некоторые другие государства. Но слабость их была в том, что действовали они разрозненно, даже порой воевали друг с другом и тогда обращались за помощью к англичанам. Неудивительно поэтому, что Ост-Индская компания постепенно, шаг за шагом, округляла свои владения. После того как был разгромлен Майсур, захвачен в 1803 году Дели, а в 1819 году полным подчинением маратхов закончилась третья англо-маратхская война, на милость англичан сдались почти все индийские государственные образования.

Завоевание Индии англичанами привело к решительной ломке ее традиционной структуры, причем сразу в нескольких весьма важных аспектах. Богатые доходы, прежде оседавшие в хранилищах султанов и князей и тратившиеся на престижное потребление ими самими и их окружением, теперь в основном шли в казну компании и в немалом количестве вывозились в метрополию. Сокращение престижного потребления вызвало кризис в работавшем на него ремесленном производстве высшей квалификации. Многие лучшие мастера лишились работы, стали разоряться, что не могло не вызвать общего упадка ремесел. К этому стоит добавить, что с начала XIX века Индию стали наводнять дешевые английские ткани промышленной выделки, ввоз которых подорвал позиции еще одной большой группы ремесленников — всех тех, кто так или иначе был связан с ткачеством.

На смену традиционным шли новые формы отношений. Индия активно включалась в мировой рынок, втягивалась в международные торговые связи. Англичане строили здесь железные дороги, налаживали регулярную почтовую связь, возводили промышленные предприятия, создавали бюрократическую администрацию. С одной стороны, это вело к колонизации страны, к превращению ее в аграрно-сырьевой придаток Англии, к налоговому гнету, разорению ремесленников и крестьян, к страданиям многих людей. С другой — этот болезненный процесс активно способствовал развитию страны, знакомил ее с новыми формами связей и отношений, с производством машинного типа, с основами науки и техники. Англичане, и особенно английский язык, стали служить чем-то вроде интегрирующего начала, помогающего сплачивать говорящую на разных языках страну в нечто единое и цельное. А это, в свою очередь, с XIX века, особенно со второй его половины, стало основой для становления национального самосознания в Индии и развития национальных движений.

Глава 8

Китай в раннем Средневековье:

эпоха Хань и кризис империи

В конце III века до н. э. Китай поразил жестокий экономический и социальный кризис. Катастрофически сократилась численность населения. Поля были заброшены, в стране царил голод. Империя Цинь рухнула, и Лю Бану, основателю новой династии Хань, многое приходилось начинать с самого начала. Собственно, в этом времени и находятся истоки китайской конфуцианской империи, так что можно в качестве условной грани между древностью и Средневековьем выбрать рубеж между империями Цинь и Хань.

Формирование основ

китайской конфуцианской империи при Хань

Свое правление Лю Бан начал с серии указов и реформ, направленных на восстановление порядка в империи. Прежде всего он отменил систему легистского^[10] законодательства с ее казарменной дисциплиной и жестокими наказаниями провинившихся. Была объявлена широкая амнистия, а все вернувшиеся в родные места обретали прежний статус и ранг, им возвращались их поля и дома. Были освобождены многие государственные и частные рабы. Налог с крестьян был снижен до пятнадцатой, а затем даже до тридцатой доли урожая, а солдаты армии Лю Бана освобождались от налогов на двенадцать лет. Правда, взамен власти ввели подушную подать с населения, которую должны были платить все совершеннолетние, в возрасте от 15 до 56 лет.

Империя, как и в эпоху Цинь, была поделена на области, уезды и волости, причем представители общин получили даже большее, чем ранее, представительство в управлении волостями и уездами, где они теперь стали своего рода опорой власти, сотрудниками уездного начальника. Столь же резко, как и циньские правители, — а кое в чем даже и резче, — ханьские императоры ограничили частных собственников. Богатые купцы облагались тяжелыми налогами, причем всем богачам, не имевшим престижного социального ранга, было запрещено пользоваться каретами, одеваться в шелка и тем более занимать государственные должности. По-прежнему резко выделялись статусом и местом в обществе чиновники, большинство которых ориентировалось на конфуцианские нормы, связанные с культом высокой (нередко лишь показной) морали, уважением к традициям и семейно-родовым связям.

Значительная часть земель была пожалована в виде наследственных уделов родственникам и приближенным Лю Бана. После его смерти в 195 году до н. э. стала очевидна недальновидность этого акта. Владельцы уделов стали все очевидней проявлять сепаратистские тенденции. Дело кончилось мятежом нескольких из наиболее крупных удельных правителей, с трудом подавленным императором Цзин-ди, который после этого сильно ограничил права владельцев уделов, запретил им иметь свое войско и назначать в уделах своих чиновников. В результате этих нововведений наследственные владения к середине II века до н. э. превратились в нечто вроде кормлений с весьма ограниченными правами их владельцев. Окончательный удар по удельным владениям нанес знаменитый ханьский император У-ди, крупнейший и известнейший из правителей Хань. Именно У-ди в 121 году до н. э. издал специальный указ, согласно которому наследственные уделы должны были обязательно делиться между всеми многочисленными детьми их владельцев. Этот указ практически ликвидировал и без того не слишком устойчивый в Древнем Китае принцип майората (точнее — право одного, необязательно старшего, чаще выбранного отцом наследника на родовое владение).

Во времена У-ди ханьская империя была поделена на 102 области с ответственными перед центром губернаторами. Для выкачивания денег из разбогатевших частных собственников была возобновлена система откупов и продажи рангов. У-ди ввел государственную монополию на выплавку железа и добычу соли, чеканку монет и изготовление вина (здесь часто как раз и действовала система откупов). Были проведены крупные конфискации земли и рабов у чересчур разбогатевших собственников. Вместе с тем некоторым из них предоставили возможность занимать определенные должности, как правило, при условии, что это будет ими хорошо оплачено. Словом, вся система администрации У-ди была скорректирована таким образом, чтобы максимально усилить государство, сделать наиболее эффективной центральную администрацию и выкачать как можно больше средств из кармана частных собственников, предоставляя некоторым из них за это определенные, до того запретные, для них привилегии.

Суть этого процесса в гармоничном синтезе легизма и конфуцианства на конфуцианской основе. Для такого синтеза были, несмотря на кажущиеся антагонизмы между обеими враждующими доктринами, немалые объективные причины. Обе доктрины были социально ориентированными, рационалистичными, обе ставили во главу угла благо государства и народа и считали министров и чиновников важнейшим инструментом осуществления этой политики. Суть различий между ними сводилась к тому, что легисты размахивали кнутом, дабы покорить своей воле не понимающий собственного блага народ, тогда как конфуцианцы делали упор на пряник, стремясь управлять с помощью обрядов, ритуалов, этики и традиций. В синтезированном ханьском конфуцианстве нашли свое место и легистский кнут, и конфуцианский пряник, причем и то и другое — во имя единой общей цели, то есть укрепления централизованной администрации сильного государства, которая к тому же опиралась не только и не столько на насилие, сколько на веками отработанные нормы, традиции, на апробированную систему социальных и моральных ценностей.