Эта ягодка, лет сорока пяти, имела имя Марина, я же звал её про себя Гром-Баба.

Высокого роста, с мощной конституцией, в пределах сотки веса. У неё была большая палатка, где-то трёшка. Поляна вокруг оборудована различными ништяками: тент, кресло, печь. Разложены кастрюли; на камне солнечная панель не меньше 20 ватт. Видно, что уже корни пущены давно.

Увидев вставшую рядом палатку, подошёл мужик около пятидесяти, чей говор не оставлял сомнений – с Украины.

– «Привет, новый сосед, все люди с СССР собрались. Я вот с Запорожья, Юра, а ты из далека?»

– «Конечно издалека, чтобы подальше от Украины. Поэтому могу олимпийку СССР таскать без паники, что меня посадят», подумал я, а ответил, что с Сахалина.

Потом он всем вокруг рассказывал, что я с Камчатки. Я заметил, что для материковцев европейской части, что Приморье, что Сахалин, что Камчатка: все они теснятся на одном маленьком пятачке, переругиваясь из-за того, что постоянно наступают друг другу на ноги. Поэтому какая разница, Камчатка или Сахалин, все равно рукой подать! (в скобочках – нет, конечно)

Некоторое время он ещё изучал мою олимпийку с гербом СССР, и большими буквами «СССР» на спине. По моему его поразил тот факт, что это сделано в США, фирмой 2К.

– «Ой, я знаю эту фирму, это ж американская, они спорттовары делают», что то не завязалось в его логике. (2К выпустили серию олимпиек с гербами тех стран, которые брали наибольшее количество золотых медалей на Олимпийских играх, куда, естественно, вошел и СССР. Получилось весьма стильно.)

По отношению между украинцами и русскими могу сказать, что проблем в целом нет. Наши тактичны на отдельные их рефлексии. Я слышал на Фиоленте, как украинец в компании, где были почти все русские; попытался в контексте беседы через шутку донести, что Крым – это Украина, все промолчали, но пауза повисла нехорошая, кто-то её все же замял и разговор продолжился на дружеской ноге и дальше.

А так здесь негласное правило: наши не теребят, украинцы не нарываются и все живут гармоничным сообществом, это правда. И вот всю эту чудесную гармонию мне предстояло выкусить сей ночью.

На Фиоленте я привык, что после десяти народ прикручивал все кричалки и наступала благость слушания моря. Тут же были свои правила.

С приходом ночи все только начиналось. Сначала они (Они – это Гром Баба, Юра с Запорожья и какие-то тени явившиеся с соседних стоянок) пытались придать будущему разгулу форму медитации и погружения в саму суть мироздания. Звучала соответствующая музыка, шаман завывал в обработанной цифрой форме со странной, наложенной музыкой; вступил в хор живой барабан и мне даже нравилось. Я замедитировал на удаленке, и почти уснул, но группе товарищей показалось, что они уже достаточно духовно подлечились и вдруг резко колонка стала подпрыгивать исторгая Нирвану, в смысле группу, альбом Невер Маинд, кажется 19 8 9 года, и веселье понеслось…

Они буквально орали, визжали, и это все было бы ничего, но голос Гром-Бабы, это гром грозы над твоим ухом. В общем, я так отдохнул, что следующие полдня отсыхал на пляже, между делом купаясь.

Вода уже не была молочно-тепловатой, лёгкий озноб погуливал в процессе омовения, но постоянно прибывающие на катерках отдыхающие восторженно уверял, что вода просто огонь какая горячая, что выдавало в них далеко не местных.

Шхунки заскакивали в бухточку Инжира регулярно, как рейсовые автобусы, и народ рокировался головокружительно.

Точней уже находился на роднике. Главное, не забыл заткнуть палочкой КРАН. И полез вверх, где страшные, нависающие скалы не давали даже представления, что там можно пройти.

Мягко подкатившись к рубежу, тропа пошла на штурм всерьёз. В скалы вонзили металлические скобы, сбоку закрепили лёгкий синтетический шторм-трос; без этих приспособлений это ещё нужно не одну шишку на лбу расчесать, чтобы смочь. А так, с лёгким ужасом, остужающий твои восторги, кое-как оно преодолелось.

Впоследствии все было чуть проще, хотя со стороны и казалось, что по такому караулу только Тенцинг Норгей пройдёт. А тут еще пара в возрасте выскакивает. Я, критически глядя на женщину, подумал, что возможно они пойдут обратно. Женщина, подкрепляя свой скил, спросила меня.

– «А где же вы ночевать будете то?»

Я невольно задумался и над этим. Хотелось бы в Нью Отани, но…

– «В палатке», выпячивая искомый предмет несколько ближе к её носу, недоуменно промолвил я.

Её муж улыбнулся, развернул её со словами:

– «Не приставай к человеку». И они и ушли штурмовать скобы, надеюсь удачно.

Это самая красивая, равно как и сложная часть БСТ, так говорят все источники, и не нахожу в себе сил с этим бороться. Не могу пока судить по личным впечатления, так как не проинспектировал всю тропень лично, но этот участок просто сочный фрукт.

Скалы, крутизна, ущелья поросшие сумасшедшими деревьями балансирующими на таких уступах, под таким градусом; блеск льнущего ближе некуда моря и отсутствие людей, что подчеркивало твою крутизну, практически на уровне здешних булыжников.

«Цоц, цок», навстречу девушка, в купальнике и шлепках!

– «Да как так то», не могу сдержать страсти при виде её купальника.

– «В тапках то?»

В движении, проходя мимо, делая изящный поворот головы, окатывает меня уничтожающе-смеющимся взглядом,

– «Да у них подошвы толстые».

Запыхавшаяся пятёрка студентов туристов, судя по чистым пенкам у всех как у одного, начинающих.

Иссушенным жаждой голосом интересуются, как пройти в библиотеку? – ты думаешь это они спросили? Естественно нет. Как далеко ещё до родника – вот чем они интересовались.

Вот и весь народ, хотя, может время уже клонилось? Так что, как бы ни было прикольно красиво, сильно лениться было опасно, площадок под ночёвку здесь не было.

И раз и два, поехал на камнях шарикоподшипниках. А уклон набирается сразу, с карьера. Если тут испытать немощь в коленях буквально на секунду, то жить ты будешь вечно, в памяти.

Извиваясь бело-серой лентой тропка ныряла и тут же выпрыгивала, все время заставляя идти на гнутом голеностопе. Но то полный, неизмеримый восторг! Всего несколько километров трудного счастья.

Полянка, махонька, как раз под палатку. Я встал на месте обуреваемый чувствами сомнений и желаний, а вдруг дальше больше- не ближе не будет? А гражданские сумерки уже распростерли свои крылья над Крымом…

Короче, ну его нафиг, у меня пальцы заледенели печатать, читайте продолжение завтра. (это я писал на одном из пиков Крыма в холодный вечер)

Но местность стала раздвигать перед одиноким путником горизонт и все поменялось столь быстро, что уже и думать не нужно было где. Да везде! Ушла сосна Станкевича, сменившись забористным широколиственным лесом, где батей был дуб с удивительно маленькими листочками, но вполне настоящими желудями. И тут пошли они… борозды и рытвинки, перепаханные полянки, всклоченные каким-то инструментом, делянки в лесу, кто-то здесь неустанно то ли работал, то ли дурью маялся.

Тут отбегу назад – давеча, ещё в скалах, упёрся я в забор; вот прямо на тропе стоит такой себе и не сотрешь. Рабица лезет на вертикальную стену, и уползает в лес, где невидимая зависает над бездной, никто не должен здесь пройти! Или кто? Позже стало понятно, что именно Кто.

Я вошёл на территорию огромного вольера на пространстве Айского заказника. В стене, для прохода людей, была уготована калитка и милостивая просьба была закрывать её, дабы зверье не сквозануло на свободу! Олени двух видов, горные шашлыки бараньи и, конечно, свиньи, или кабаны, как они любят себя гордо называть.