ДДТ – Метель

София Ротару – Белая зима

Flo Rida & T-Pain – Low

Анастасия Приходько – Три зимы

Face 2 Face – В объятьях ночи

Непара – Бог тебя выдумал

Reflex – Танцы

Panjabi MC – Jogi

Ради славы – Будем счастливыми

Верка Сердючка – Чита-дрита

Тимати – Не сходи с ума

Горький Шоколад – Береги

А'Studio – Улетаю

Верка Сердючка – Ёлки

Дискотека Авария – Новогодняя

Т9 – Ода нашей любви

Дима зло выругался, смачно, матом, и как спринтер выскочил со сцены, где уже минут десять, как должен был идти концерт. Вслед ему полетело возмущённое, ошеломлённое: «Ковалё-ёв!» – от Людмилы Анатольевны. Но он не придал окрику значения, даже не смутился, потому что были дела много важнее.

Ноги слушались слабо. Всё это походило на дурацкий и мучительный кошмар, когда пытаешься убежать от чёртовых зомби: ноги переставлялись медленно, икры начинали болеть и слабеть, а запах смерти – или, точнее, безысходного несчастья – так и смердел позади тебя. Дима с трудом пытался совладать и с неподатливыми ногами, и с дыханием, которое сбилось от резкого подъёма, через ступеньку, местами даже через две, по лестнице. Но третий этаж слишком медленно приближался, словно горизонт, до которого всё никак не добраться.

Забежав в коридор третьего этажа, Дима остановился. Бегать ему не сильно нравилось, хоть он и сдавал стометровки и километр на отлично. И сейчас казалось, что он пробежал километров десять, настолько сильно горели лёгкие и воздух выходил колюче, больно царапая горло.

– Женя! – хрипло выкрикнул, закашлялся от резкого вдоха, который неправильно зашёл в лёгкие. Но ему никто не ответил.

И не надо было, Дима и так знал, где её искать.

– Урок окончен, можете быть свободны.

Десятый «б» засуетился, дети торопливо закидывали ручки, тетради и учебники – кто в сумки, кто в пакеты, кто в рюкзаки.

– Кстати, кхм, Короткова, – кхекнула Светлана Николаевна. Женя подняла глаза и быстро нашла направленный на неё взгляд: – Зайди в учительскую, там тебя Людмила Анатольевна спрашивала.

Женя кивнула, не уточняя, с какой целью: искали и искали, она и так узнает для чего, когда придёт. Зачем разводить лишние вопросы. Тем более Светлана Николаевна, скорее всего, не знала причины.

– А зачем ей Женька? – подала голос Маша, поднимаясь на носочки возле Жени и цепляясь за её руку, чтобы не упасть.

– Всё-то тебе надо знать, – покачала головой Светлана Николаевна, но всё же ответила: – Там что-то связанное с новогодним концертом, я так и не поняла.

Она помахала рукой, показывая, что сама мало знает, и направилась на выход из кабинета.

– Как-то это подозрительно, – сузила глаза Маша, отчего стала смахивать на азиатскую принцессу.

– Чего сразу подозрительно? Помочь, видимо, надо. Сейчас узнаем, что она хочет, – пожала плечами Женя, закидывая рюкзак за спину.

– Эй! – раздалось позади неё. – Ты меня чуть не снесла, долбаный столб!

Женя вжала голову в плечи и сгорбилась, стараясь стать максимально незаметной и маленькой. Но нет, не получилось, большая часть одноклассников, что не успели уйти, обернулись, прекрасно видя и её высокость, и светлую голову.

– Сам «эй», Некрасов! Смотри, куда идёшь, и всё с тобой будет в порядке, понял, чёрт ты слепой? – вскинулась Маша, расправляя плечи и делая шаг к Некрасову, будто закрывая Женю от нападок.

– Тебя никто не спрашивал, гном, – выплюнул Некрасов и уже собирался и правда сплюнуть, но вспомнил, где он – настороженно глянул на дверь, но не заметив там опасности, вновь расхрабрился, весь нахохлился.

– Как оригинально, браво, маэстро, – всплеснула руками Маша. – Но мы торопимся. В следующий раз не забудь глянуть наверх, мало ли там будет ветка или падающий кирпич.

Маша развернулась и стала усиленно подталкивать замершую, словно одеревеневшую, Женю.

– Это угроза? – очухался Некрасов, когда Женя и Маша уже оказалась в коридоре.

– Больно надо тебе угрожать, ушлёпок, – проворчала под нос Маша, но громче ничего не сказала. – Забей. Он просто лает. Ничего сделать не сможет, да и не получится у него: страх за собственную шкуру сильней.

– Да я и не боюсь, просто неприятно, – устало проговорила Женя, рвано выдыхая слова. – Бесит уже.

– Так ты бы, того, – Маша махнула рукой, как бы показывая, что даёт подзатыльник. – Дай отпор, рыкни на них, щелбаном награди.

– Не, щелбан не вариант. Вдруг прилетит сдача. Да и вообще не вариант драться, – быстро поправила себя Женя. Они спустились по лестнице на полпролёта ниже, чтобы дойти до учительской.

– Смотри сама, – перепрыгнула через ступеньку Маша, при этом чуть не навернувшись. Женя же шагала неторопливо, чтобы ненароком не споткнуться. – Тебе потом не отвертеться от нападок.

– Так уже, – невесело усмехнулась Женя. – Ладно, проехали.

Учительская была почти пуста, только в углу сидела Людмила Анатольевна и что-то писала, черкала, размашисто рисовала в тетради.

– Здрасте, – поздоровалась Женя.

Маша осталась в коридоре, напевая себе под нос.

– О, Короткова, привет, – засуетилась Людмила Анатольевна, закрывая тетрадь и откладывая её в сторону. – Иди сюда, садись.

Она ткнула на стул напротив, через стол. Когда Женя села, колени оказались подняты выше обычного, словно стул был ниже среднего. Или это она выросла, пока шла сюда? Опять.

– Слушай, уже сейчас я готовлю сценарий новогоднего концерта, – уверенно начала Людмила Анатольевна. – И для старших классов я решила поставить стандартную сказку про Деда Мороза и Снегурочку, но с некоторыми изменениями. Чтобы и повеселей, и немного позаковыристей. Да и чтобы вас побольше было задействовано, а то болтаетесь…

Людмила Анатольевна глянула на Женю, которая по себе знала, что она уж точно нигде не болтается.

– Но до новогоднего концерта, как до Луны – ведь ещё начало ноября.

– Да-да, – отмахнулась Людмила Анатольевна. – Но выступать же будут дети. Пока они настроятся, пока выучат слова, пока набалуются. Короче, сейчас начать самое то. Так вот, – уверенно продолжила она, – я решила поставить, создать некоторое переплетение разных сказок, а не какую-то одну выдуманную постановку.

Людмила Анатольевна раскинула руки и победно опустила их на стол, отчего стала походить на Доцента из фильма «Джентльмены удачи», который как раз и крутят под новый год по телевизору.

– Хорошо-о, – протянул Женя, растерянно улыбаясь. – А я-то тут при чём?

– О, ты главная фигура: холодная и немного воздушная, лёгкая и неземная девочка, – Людмила Анатольевна отчего-то заговорщицки подвигала вверх-вниз бровями, словно знала тайну про Женю. Но тайн никаких не было.

Женя не холодна и… неземная? Дурочка, что ли? Женя ведь хотела, чтобы от неё отстали и перестали обращать внимания.

– То есть вы мне предлагаете сыграть Снегурочку? – решила уточнить она и тем самым добить себя.

– О нет! – театрально воскликнула Людмила Анатольевна и подтянула закрытую тетрадь, словно намекая, что разговор в скором времени будет закончен. – Я сообщаю, что ты будешь играть Снегурочку.

Женя ошарашенно раскрыла рот от такого заявления.

– А если я не хочу? – поражённо спросила она. Да, Людмила Анатольевна всегда была напориста и пряма. Но чтобы до такой степени.

– Придётся, – тяжело вздохнула Людмила Анатольевна. – Прости, но ты идеальная Снегурочка. Прямо…

– Это из-за моего роста? – спичкой вспыхнула Женя, успев подумать: как хорошо, что от волнения и гнева она не краснела, а только чувствовала жар на скулах и плечах.