Альзабара вернулся домой и позвонил своему другу, венчурному капиталисту саудовского происхождения, с которым он познакомился в технологическом сообществе Bay Area. Через пару часов друг заехал за ним, и Альзабара рассказал ему, что у него возникла проблема. Ему стало "любопытно", он начал изучать некоторые учетные записи пользователей и попался. Теперь он отстранен от работы в Twitter и решил, что ему пора возвращаться в королевство.

"Почему?" - спросил его друг, пока они сидели в его машине. "Я не думаю, что это серьезно". Если бы были какие-то юридические проблемы или проблемы с безопасностью, сказал он Альзабаре, его бы задержала полиция или что-то в этом роде, а не позволила бы ему уехать самостоятельно.

"Нет, - сказал Альзабара, - мне нужно идти". Он позвонил Асакеру на телефон своего друга, и в итоге Асакер связался с консулом Саудовской Аравии в Лос-Анджелесе, как показывают записи телефонных разговоров, полученные ФБР. После долгих переговоров Альзабара дозвонился до генерального консула вскоре после полуночи. Менее чем через семь часов Альзабара с женой и дочерью уже летел в Эр-Рияд через Лос-Анджелес. В самолете он отправил начальству в Twitter письмо с просьбой об отставке.

Сотрудники Министерства юстиции были в ярости. Twitter раздул их дело, сообщив о человеке, которого они надеялись арестовать, - человеке, которого они обвинили бы в нарушении правил Twitter и нарушении конфиденциальности пользователей во имя шпионажа в пользу иностранного правительства. Теперь он был недосягаем. Что касается опасений Альзабараха, то Асакер помог обеспечить его будущее, предоставив ему работу в фонде Мохаммеда. В обязанности Альзабараха, согласно судебным документам Министерства юстиции, входило "наблюдение и манипулирование социальными сетями" в интересах королевства.

* * *

Судя по всему, "Твиттер" Мухаммеда сработал. Многие саудовцы, похоже, были искренне впечатлены его стремительными реформами, даже те, кто исторически был готов критиковать саудовскую политику. Джамаль Хашогги, журналист-ветеран и бывший саудовский чиновник, имеющий более миллиона подписчиков в Твиттере, поначалу был в числе обращенных. В интервью Middle East Monitor в 2015 г. он защищал операцию "Решительный шторм" как важный знак того, что Саудовская Аравия не будет мириться с попытками Ирана контролировать регион. Он с энтузиазмом воспринял реформы Мухаммеда. "Саудовская Аравия должна стать частью этого возрождения свободы", - сказал он одному из интервьюеров. "Я хочу, чтобы моя страна была на стороне истории".

Хашогги, обладатель аккуратной бело-черной бороды и кривоватой улыбки, когда рассказывал хорошую историю, с 1980-х годов вращался вокруг саудовского королевского двора. За свою карьеру он повидал многое: был в Афганистане вместе с Усамой бен Ладеном и его бандой джихадистов, служил в посольстве Саудовской Аравии в Вашингтоне, то и дело входил в доверие к высокопоставленным королевским особам.

Хотя Хашогги в свое время хвалил бен Ладена за его усилия в Афганистане, журналист выступал против его международного терроризма. После убийства бен Ладена он написал в Twitter: "Недавно я упал в обморок, разрыдавшись от боли за тебя, Абу Абдулла", используя интимное прозвище бен Ладена, в котором он назывался отцом Абдуллы. "Ты был прекрасен и храбр в те прекрасные дни в Афганистане, прежде чем поддался ненависти и ярости".

Его политические союзы и критика Аль Сауда иногда граничили с допустимым, иногда переходили границы. Интервью с бахрейнским активистом заставило власти закрыть телеканал Al Arab, соучредителем которого он являлся, через несколько часов после начала вещания.

Но к Хашогги относились почти как к эксцентричному члену семьи, который, казалось, всегда возвращался к своим обязанностям даже после эпизодов, которые могли бы положить конец карьере других журналистов. Однажды он принял от саудовского бизнес-партнера Турки бен Абдаллы плату в размере 100 тыс. долл. за написание хвалебных статей о премьер-министре Малайзии - небольшой инцидент в рамках более крупного скандала с компанией 1Malaysia Development Berhad, о котором стало известно лишь позднее. Но в 2015 г., будучи человеком, ранее критиковавшим руководство королевства, его похвала Мохаммеду имела вес среди иностранцев, обладающих влиянием. Он был обаятельным и хитрым персонажем, отчасти журналистом, отчасти специалистом по связям с общественностью, а впоследствии и диссидентом.

Повышение популярности - одна из составляющих имиджевой кампании Мухаммеда. Не менее важной была его частная кампания, направленная на то, чтобы показать иностранным лидерам, что, несмотря на молодость, неопытность и второе место в очереди на престол, принц является человеком, который имеет значение в новой Саудовской Аравии.

И вот, заняв пост министра обороны, начав бомбардировочную кампанию в Йемене и получив контроль над нефтяной компанией Саудовской Аравии, Мухаммед решил начать действовать как глава государства. Однажды около 10 часов вечера он сел в своем офисе в Эр-Рияде с доверенным лицом - послом США Джо Вестфалом.

Вестфаль, приветливый ветеран американской военной администрации, представлял собой архетип дипломата старой школы: теплый и обаятельный, но лукаво проницательный. С круглым лицом и легкой улыбкой он мог снизить температуру напряженной встречи с помощью шутливой шутки или самоуничижительной истории. Каждый раз, посещая США, он обязательно покупал в любимом книжном магазине в Гринвич-Виллидж детские книги, которые привозил королю Салману - в королевстве они были недоступны, и король любил читать их своим внукам.

Однажды Вестфал принес Салману экземпляр книги "Рип Ван Винкль". "Это история, которая должна вызвать у вас отклик", - сказал он Салману. "Представьте себе, что человек заснул, когда вы стали губернатором Эр-Рияда, и проснулся через 48 лет, когда вы вышли из этой роли? Вы бы увидели неузнаваемо современное место".

В то время как он льстил и смеялся, Вестфаль еще задолго до коронации Салмана обратил внимание на Мохаммеда, сообщив чиновникам Белого дома, что молодой человек обладает любознательностью, амбициями и трудовой этикой, редкой для королевского двора. Мохаммед отреагировал на внимание Вестфаля. Он чувствовал, что посол прислушивается к нему, и по мере обретения власти все чаще использовал Вестфаля в качестве эксперта и проводника информации в Вашингтон. Это означало регулярные ночные встречи с послом.

На этой встрече в 10 часов вечера Мохаммед сообщил послу, что президент Владимир Путин пригласил его в Кремль для личной встречи. Но, по словам Мохаммеда, он предпочел бы сначала посетить Соединенные Штаты с официальным визитом. Приглашение должно поступить от президента Барака Обамы, ответил Вестфал. В то же время, добавил он, если Мохаммед встретится с Путиным, посол будет рад услышать об этом.

Мохаммед жаждал встречи с США, поскольку она недвусмысленно показала бы, что начинающий принц стал мировым лидером, уважающим особую связь между двумя странами. Но президент США обычно встречался с главами других государств, а не с их наследниками. А Мохаммед даже не был наследником. На тот момент первым в очереди на престол стоял наследный принц Мухаммед бен Найеф. Мохаммед бин Салман пришел после него, что делает его на две ступени ниже.

Поэтому Мохаммед решил сначала встретиться с Путиным, но при этом нашел черный ход в Белый дом. В условиях повышенной напряженности из-за переговоров, которые США вели с врагом Саудовской Аравии Ираном, чтобы обуздать его ядерные амбиции, чиновники Обамы решили созвать союзников США по Персидскому заливу в Кэмп-Дэвиде для обсуждения ситуации в регионе. Король Салман отказался присутствовать на встрече, и сотрудники Обамы опасались, что это будет уклонение, пока не узнали, что король плохо себя чувствует. Вместо него он направил кронпринца Мухаммеда бен Найефа и своего сына Мухаммеда бен Салмана.