– Вот потому и не взял, – улыбнулся Дункан. – Вы забыли, Лучано, что я сам себе оружие. От этого удара я увернулся, рапиру, что его нанесла, отнял и тут же вернул владельцу острием вперед… А вот потом… Признаюсь, я был очень зол…

Он помолчал, допил то, что было в бокале, и с сожалением признался:

– Боюсь, живых свидетелей не осталось.

– Шесть покойников, – подтвердил Лучано. – Но ведь это же Дорвенант! Здесь и мертвых могут разговорить. Грандсиньор Дарра уже занимается этим делом. О, магистр, неужели вы их всех одним ножом?!

– Нет, конечно, – усмехнулся тот. – Я их магией. Знаете, разумники считаются почти беспомощными в драке, нам даже в магических дуэлях позволено не участвовать. Но я все-таки магистр гильдии…

Он с острым намеком глянул на Лучано, у которого под этим взглядом едва не застрял в горле кусочек сыра.

– Сомневаться в умениях грандмастера? – поразился Лучано, проглотив сыр. – О, я бы никогда! А… Что вы сделали?

– Заставил их перебить друг друга, – сказал разумник совершенно обыденно, отчего его слова прозвучали еще более жутко. – Говорю же, я был очень зол. И потому просто сбросил эту злость на них, ненадолго превратив товарищей в смертельных врагов. Обычно это гораздо сложнее, но они уже были распалены неудачей и потерями. Пес Айлин загрыз одного, сама Айлин убила второго, я а – третьего…

– Синьорина! – восхищенно выдохнул Лучано. – Ми брава аморе!

– О да, храбрости ей не занимать, – тепло улыбнулся магистр. – В общем, пока остальные трое резались между собой, я прихватил Айлин и попросту сбежал. А доблестный лорд Ульв сам нашел мой дом немного позже. Значит, вы говорите, живых свидетелей не осталось? Что ж, я бы предпочел, чтобы лорд Бастельеро не получил и мертвых. Надеюсь, Дарра об этом позаботится.

Он снова разлил вино по бокалам, и Лучано понял, что магистр ужасно устал. Потому и разговорчив чуть более обычного, и расслаблен, как после тяжелой работы или минувшей опасности. И видно, что расслабленность эта лишь телесная, разум работает по-прежнему остро и ясно, а в темных арлезийских глазах заметна тревога.

– Грандсиньор Аранвен перекрыл весь город, – сказал он вслух. – Его люди стоят на воротах и прочесывают каждый квартал. Синьорину, конечно, в вашем доме никто не найдет, но на след этих putta bambini, надеюсь, выйдут.

– Нисколько не сомневаюсь в уме и настойчивости молодого Аранвена, – подтвердил Дункан. – Если есть хоть одна возможность узнать, кто за этим стоит, он узнает. Но Айлин лучше пока побыть здесь. В дом Бастельеро ей возвращаться нельзя, во дворце слишком много глаз и ушей. Особняк Аранвенов надежен, однако сам Ангус болен, а Немайн и Дарра сейчас будут слишком заняты. Я бы предпочел присмотреть за Айлин сам.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, грандсиньор. – Даже не пряча лукавую улыбку, Лучано встал и почтительно поклонился, а потом не утерпел и попросил: – Можно мне ее увидеть?

– Только не будите, – ответил ему очередной улыбкой разумник. – Бедная девочка так устала, что уснула, едва мы поговорили.

– Будить спящую синьорину?! – поразился Лучано. – Да что вы, грандсиньор, я же не настолько идиотто! Я почти месяц глядел, что бывает с теми, кто мешает ей выспаться! Ну, демоны всякие, умертвия, кадавры…

Усмехнувшись, разумник встал и поманил его за собой. Лучано проследовал за хозяином дома по знакомому коридору, но в этот раз не в сторону купальни, а к двери, которую Дункан открыл без стука, медленно и осторожно. Заглянул первым, а потом отступил, пропуская гостя. Лучано на цыпочках прошел в уютную спальню, где задернутые занавеси создавали приятный сумрак. Красавица-мауритка, сидящая у кровати с каким-то рукодельем, бдительно вскинулась, но увидела в дверях Дункана и вернулась к своему занятию.

Лучано подошел к кровати, бесшумно ступая по мягкому арлезийскому ковру, наклонился к спящей Айлин. Дыхание девушки было ровным и чистым, без хрипов, на щеках виднелся легкий здоровый румянец. Вот она слегка повернулась, будто почувствовав его взгляд, и улыбнулась чему-то во сне… Лучано поспешно отступил, едва не споткнувшись о лапу синьора Собаки, высунутую из-под кровати. Что ж, кажется, все беллиссимо?

Выйдя из спальни и дождавшись, пока Дункан закроет дверь, он снова низко поклонился, приложив ладонь к груди, и спросил:

– Сколько вы надеетесь ее прятать, грандсиньор? Не подумайте, что я против, о, совсем нет! Но если кто-нибудь узнает…

– Все мои слуги родом из Арлезы, они преданы мне и не болтливы, – помолчав пару мгновений, ответил разумник. – Уверен, за пределами дома никто из них и словом ни о чем не обмолвится. На доме стоит защита не хуже, чем на любом особняке Трех Дюжин. Стены высокие, сад большой, и Айлин может спокойно в нем гулять, не опасаясь любопытных соседей. Уж поверьте, прежний хозяин много лет приносил здесь кровавые жертвы Барготу – и то никто не заметил.

– Веский довод, – растерянно согласился Лучано. – Значит, пока не о чем беспокоиться?

– Если появится причина для беспокойства, я просто увезу ее в Арлезу, – спокойно сказал Дункан. – У меня в саду личный портал, даже выходить за ворота не понадобится. Несколько минут – и мы будем в Вуали. А сейчас позвольте попросить вас, друг мой.

– К вашим услугам, грандсиньор! – пылко заверил Лучано.

– Загляните в особняк Бастельеро, передайте лорду Аларику с глазу на глаз, что его невестка в безопасности, и заберите письмо Эддерли. Полагаю, личному посланнику короля лорд Грегор не откажет.

– Беллиссимо, – просиял Лучано. – Вы правы, грандсиньор, письмо пригодится! Полномочия своей Руки Альс у меня не забирал. Очень кстати, м?

Распрощавшись с разумником, он вскочил в седло Донны и уже с легким сердцем отправился в палаццо синьора некроманта, напоминая себе, что вид нужно иметь хмурый и озабоченный. Так, словно синьорина пропала бесследно, король в гневе и печали, а сам Лучано полон рвения и подозрительности. Кого он подозревает? На всякий случай – всех!

Солнце уже уверенно перевалило за вершину небосвода, Дорвенна пригрелась и разнежилась в его лучах, словно кошка, и обычно хмурый город казался приятным и ласковым. Сейчас Лучано в нем нравилось решительно все! Переклички торговцев, крики детей, играющих прямо на мостовой, благоухание роз, которые он не видел за высокими оградами дворянских палаццо, но точно знал, что они там есть.

Даже Донна цокала копытами особенно звонко и мелодично, отбивая подковами веселый ритм, словно джунгарская танцовщица – бубном. Пару раз навстречу Лучано попадались пешие патрули городских стражников и еще раз – конные гвардейцы. Но первые, бдительно оглядев одинокого дворянина, шагали мимо, а лейтенант гвардейцев поклонился, явно гордясь знакомством с королевским фаворитом, и Лучано приветливо кивнул в ответ.

«Благие Семеро, как же хороша бывает жизнь, когда солнце наконец выглядывает из-за туч! – подумал Лучано. – Айлин в безопасности и рядом с возлюбленным. Молодой грандсиньор Аранвен перетряхивает столицу, как пьяница – собственный карман в поисках последнего скудо, а магистры Ордена плетут маленький аккуратный заговор против своего главы – и поделом ему! Приятно думать, что Бастельеро ждет правосудие, пусть даже не за смерть той бедняжки, а за убийство бывшего патрона… Надо и мне сделать что-нибудь полезное. Например, заказать для грандсиньора Ангуса итлийских апельсинов. Зайти в храм, попросить у Милосердной Сестры здоровья и ему, и синьору Саймону, а заодно поставить свечу Претемнейшей, чтобы навела на нужные следы – чего-чего, а покойников в этом деле хватает. Ну и осведомиться у мастера Ларци, не слышно ли чего интересного… Не зря же гильдия держит людей при каждом дворе торговых принцев!»

Палаццо Бастельеро показалось ему еще мрачнее обычного, слуги – тихими и словно перепуганными. Сухопарый дворецкий с каким-то особенно каменным лицом сообщил, что лорда Грегора нет дома, поэтому гостя примет лорд Аларик.

В холодном и тихом, будто склеп, огромном холле Лучано поймал себя на святотатственной мысли, что ему очень хочется встать посреди холла и спеть… ну хотя бы каватину из оперетты «Принцесса-Солнце». Не может быть, чтобы такие замечательные высокие своды глушили звук!