В тросах, вспарывающих воздух, было что-то гипнотическое. Пару раз лейтенанта все же задело, костюм и форма в этих местах исчезли в небольших фонтанчиках крови. Лейтенант замирал, ожидая, не отвалится ли чего-нибудь, затем продолжал движение.

Чувствуя себя столетним стариком, Колесников добрел до злополучного пролома, куда час назад вошли его бойцы. С трудом выбрался, умудрившись поочерёдно ударить и голову, и все остальные части тела. Тело сделалось тяжелым и неповоротливым, словно чужое.

Сбрасывая с себя липкие плети, повернулся. Выход покрывали потеки крови-его собственной и чужой. В проеме дышала враждебная темнота и ничего более. За лейтенантом никто не вышел. Его взвод прекратил существование.

Лейтенант против инженера.

Лейтенант таскал блоки.

Вернувшись к надстройке, он надел ОЗК в два слоя, противогаз и полез внутрь. Задания никто не отменял. Дозиметр показывал остаточное излучение, слегка потрескивая. Лейтенант вытаскивал с лестницы хлам, выкидывая на улицу. Его оставалось не так уж много. Они были близки к цели, и взвод, при правильной организации, можно было спасти. Лейтенант не думал об этом, но все это думало за него. Снова как в тоннеле, отчаяние и самоуничижение вторглось в его сознание как нечто материальное, словно шкаф поставили. Он понимал, что нормальным ему не быть, внутренний мир изменился кардинально и чего-то там здорово сломалось. Восстановлению это не подлежало, как ни прискорбно было это признать, но задание выполнить он мог.

Через очищенные пролет он попал на нужный ярус, в аппаратную. Ярус по всей окружности занимал ряд одинаковых металлических шкафов. Сверяясь со схемой-дубликатом схемы инженера - и нумерацией на дверцах, он открывал шкафы, выдвигал нужные блоки и сносил их вниз. Внутри ОЗК было невыносимо жарко, в сапогах-чулках булькало озеро пота. Сил не было, но он продолжал эпопею носильщика, опираясь исключительно на морально-боевые качества.

Стащив блоки на нижний ярус, затем он вынес их через проем наружу и складировал в стороне. В открытом зеве проема чувствовалась угроза. Он не знал, что там, но это могло помешать выполнению задания. Поэтому кобура была расстёгнута, а к ящикам он прислонил автомат, снятый с предохранителя, чтобы можно было открыть огонь безо всякого промедления. Только в кого?

Вечерело. Сняв противогаз, он выливал пот из ботфортов и прислушивался. Связаться со штабом он не имел возможности, рация осталась вместе с радистом и остальным взводом в смертельном тоннеле. Те, то устроил ловушку только и ждут, чтобы он вернулся. Он был уверен, что они сидят у основания башни, готовые подрубить пару анкеров и нашинковать его. Сложный путь? Все легче, чем убить спецназовца, имеющего боевой опыт войны с китайцами. Пусть только сунутся. Лейтенант мечтал об этом. Дураков не было. По большому счету он был им не нужен. Мы что-то сделали, что их вполне устроило, понял он. Мы их прикрыли! Пока они таскали настоящие блоки сегодня ночью. От того, что их использовали втемную, а потом пошинковали, лейтенант скрипел зубами. Ему хотелось кого-то убить.

Поэтому, когда внутри башни раздался шум чужого присутствия, он только обрадовался. Он даже был готов к тому, что его тоже убьют. Но только перед этим завалить хотя бы одного врага. Надев ОЗК и нацепив маску, полез обратно. Внутри темно из-за стремительно накатывающих сумерек, но ему ничего не надо было видеть. Он шел на звук. В автомате 30 патронов, и он был уверен, что выпустит их все, даже если его убьют перед этим. Мысль о смерти вызывала нервный смех.

Шум раздался снова. Он доносился с неисследованной части яруса, с которой в свое время сработал неизвестный источник излучения. Лейтенанту было наплевать. Единственное, что заставило его идти тихо, так это боевые рефлексы. На самом деле он шел бы в полный рост даже на пулеметный огонь. На стороне, прилегающей к земле, окончательно стемнело. Так что когда лейтенант сделал еще шаг, а сидящий на корточках, повернул голову с фонарем, то окончательно его ослепил. Незнакомец стрельнул, лейтенант пальнул. Пуля тупо ударила по касательной, точно бешеный ишак лягнул. Лейтенант свалился за шкаф, выставил руку и выпустил весь магазин.

Аппаратную заволокло дымом и пылью. Выстрелов больше не было, патронов для автомата тоже. Лейтенант отбросил его, вытянул из кобуры пистолет. Осторожно выглянул. Противник безучастно сидел напротив растворенных дверец, и фонарь его светил внутрь шкафа. Это был инженер, и был он мертвее мертвого. Лейтенант убрал пистолет, подсел напротив, закурил. Вот и решился вопрос, кто сильнее, инженер или военный, подумал он. Хотя вроде, вопрос был, лирик или физик. Какая разница? А у них инженер и лейтенант!

Чего ж ты тут такое искал? Шкаф был распотрошён. Вместо вынутых блоков зияли пустоты и смазанные солидолом полозья, на которых они были установлены. Тогда что? Ответ нашелся вскоре. Инженер сжимал полоску металла. Разжать мертвую руку так и не удалось. Но надпись он прочитал. «Собственность министерства обороны. Проект ПАНТАНАЛ». Ночные гости при эвакуации видно потеряли, и инженеру пришлось подчищать. Из-за крохотной таблички, на которую возможно никто бы и не обратил внимания, погиб его взвод. «Чистильщик», -понял лейтенант. Но как он узнал о потере? Обыскав инженера, нашел компактный спутниковый телефон. Все должны узнать правду, решил лейтенант. Он бы нашел способ вырвать из мёртвых рук доказательство, на крайний случай отстрелил бы пальцы, но тут с воем сервомоторов открылась давешняя заслонка, и тесное помещение затопило смертельное излучение. Дозиметр заверещал как в жопу ужаленный. Лейтенант кинулся прочь, грамотно укрылся за угол - и далее до самого выхода. ОЗК фонил. Лейтенант разделся догола, закинул хламиду обратно в проем, сам уселся на груду блоков. Что-то говорило ему, что они на хер никому не нужны. Он был не прав. Район круглосуточно утюжили беспилотники, один из которых и засек офицера. Сигнал был немедленно передан в штаб, где вызвал небольшое землетрясение, и уже через оговоренное инструкцией время к нему вылетели спасатели.

Свое непосредственное начальство ему увидеть так и не довелось, как и написать подробный рапорт о происшедшем. Потому что повезли его не в штаб совсем в другое место.

10. Продажа Родины

Сартрувиль. Франция 85 год БК. Комиссариат полиции Рю Луиз Мишель,36

Вершинину надели наручники и в машине жандармерии привезли в Сартрувиль в 15-ти минутах езды от Мезон-Лафит по автостраде Д308. Городок начинался сразу за Сеной. Когда переезжали реку по мосту 2-го дивизиона снизу проплывала шикарная яхта с российским триколором в сопровождении охраны из военных бронекатеров. Городок зелёный симпатичный. Можно было бы назвать его полностью современным, если бы не несколько зданий явно затхлых веков.

За все время поездки Вершинин не проронил ни слова, молча сдал оружие жандармам, безмолвно проследовал в кабинет комиссара. Кроме него здесь находилось 2 сержанта и старший-коммандан. По-русски майор. Встретились 2 майора.

— Фамилия? Род деятельности? — отрывисто и даже немного возбужденно вопросил майор.

Вершинин понял, что пора разинуть рот.

— Документы забрали жандармы. Я гражданин метрополии. Требую связаться с комендатурой.

Он пытался звонить из Мезон-Лафита, но оказался вне зоны доступа, тогда позвонил по общеевропейскому 112 и закрутилось.

— Про гражданство метрополии вспомнил? — возмутился майор. — А как граждан Франции мочить, позабыл? Ничего мы тебе быстро напомним твои права и обязанности!

— Ваша фамилия не судья Дредд? — с невинным видом осведомился Вершинин. — Это я к тому, что мне нужно знать ваши данные, когда я буду писать благодарность в военную комендатуру.

— Нам опасаться нечего, мы людей не убивали в отличие от вас. Каково это, месье, стрелять в спину человеку?

— Вы решили, что я его убил? — опешил Вершинин.