Перед каждой субботой… Перед каждой субботой отец из меня достает небольшое слово, и я застываю. Я застываю, но мысль моя невесома, и пока отец закрывает дверь, на засов запирает ставни, мысль меня несет к берегам Влтавы. Там, у реки, мысль меня превращает в песок и глину, и меня несет уже река мимо кладбища, замка мимо, протекая сквозь города, луга, перелески, приносит к морю, море меня принимает, море мое растворяет горе, и я на миг забываю, что я самый обычный голем. Иногда слова, что в моих устах, застревают как камни в горле. Если я не из наших, то я, может, просто один из гойим, но отец говорит, что я не из гойим, а самый обычный голем. Я ему говорю: возьми у меня ребро, сотвори кого-то: брата, друга, собаку, кота, земляного бога. Разве это много, отец? Ведь это совсем не много. В этом пыльном пустом чердаке мне так одиноко. Отец говорит, Адам был как я, но только с дыханьем божьим, кровью в жилах, нутром горячим, молочной кожей, с жаждой славы, любви и мести в мятежном сердце. – Оттого Адам и был смертен, а ты бессмертен. Отец говорит, что меня приручил и теперь за меня в ответе, что в груди без сердца легче, вольней без сердца. Он не знает: во мне давно зародилось сердце, и теперь оно бьется, так бьется, что я научился плакать, слезы мне смывают черты, лицо начинает капать, и тогда я снова рисую себе глаза деревянной палкой, и когда приходит отец, я ему улыбаюсь, легко, широко и ярко, потому что я самый обычный голем, а голем не может плакать. 19.04.2022 Снег хрустит под ногами, и дед говорит внуку… Снег хрустит под ногами, и дед говорит внуку: – Мне всегда хотелось увидеть большую зиму. Звезды падают с неба, в воздухе пахнет дымом. Дед дитя обнимает и дует ему на руки. – Посмотри, снежинки похожи на хлопья соли, крошки белого хлеба, только белей и лучше, снег – простая вода ледяная над спящей сушей, и мы ходим по этой воде – ледяному полю. – Здесь совсем нет боли, а только дыханье божье, млечный путь и ветер, звезд голубых осколки, только ели и вьюга, ели и вьюга только. Снег ложится на щеки, тает на теплой коже. – Вот снежинки дрожат в твоих золотых ресницах, Я тебе обещаю еще раз потом присниться, А теперь забудь все, что я тебе сказал. Лазарь делает вдох и открывает глаза. 30.11.2021 Иуда бежал, и поступь его была, как перо, легка…
Иуда бежал, и поступь его была, как перо, легка, настолько легка, что Иуда бежал и в ногах ощущал невесомость, он бежал, и медовый жар из нутра приливал к щекам, за плечами бренчали монеты в льняной котоме. Иуда бежал и знал, что не будет пути назад, и от этого пуще и слаще в груди распалялось сердце. Надо просто собраться, не надо смотреть в глаза, надо тихо обняться, забыть о любви и смерти. Нет у мира свидетелей, нет у земли лица, и апрельская ночь пахнет смирной да теплым хлебом. Однажды, ребенком, Иуда нашел птенца, подобрал осторожно, поднял его робко к небу. Вот он мальчик, бежит, босой, и поступь его легка, он бежит по тенистой роще, лесной опушке, а птенца прижимает к сердцу, несет в руках и целует нежно в птичью его макушку. Иуда бежал, и поступь его была, как перо, легка, он думал о том, как было светло и жарко, как стучало гулко в детских его висках, как солнце светило лучше, тепло и ярко, а еще было жалко птицу, безумно жалко. 08.10.2021 Ночь чернела над долиной… Ночь чернела над долиной, Тлели звездные шары, Серебристые маслины Отдыхали от жары. Шелестела тьма в деревьях, Тени вились у огня, Луны висли над деревней, Пастушок считал ягнят. Тлело теплое кострище Синим дымом вдалеке, Был пастух царем и нищим, Пел на птичьем языке. Про языческое племя Три стиха сложил певец. Желтоглазый старый демон Заплутал среди овец. Убаюкал ветер пламя, Освещал огонь лицо, Грудь. На пальце безымянном Пастушок носил кольцо. Скатерть, мед, горшочек с жиром От хозяйки молодой. – Вот тебе мешочек мирры На цепочке золотой. Ночь серебряною ложкой Размешала небеса. Из отары вышла кошка — Бархат, желтые глаза. Пахло мятою и сеном, Вол мычал, точил рога, Кошки тень ловила тени, Льнула бархатом к ногам. Заиграл пастух на флейте — Рыбы замерли в морях, Пел пастух о белом свете — О тоске, любви и смерти, О царицах и царях. Птичий гул стоял над миром — Был пастух тому виной. Ел пастух лепешку с сыром, Запивал ее вином. Между будущим и прошлым Тлели звездные шары. Пастушок погладил кошку И назвал ее Шалим. 04.12.2020 |
