В твои руки я отдаю свою душу:
Я отдаю себя свободно,
От всего сердца, с четким намерением,
Я отдаю тебе свою жизнь.
Я оставляю тебе все свое имущество, инвестиции и личные вещи, включая перстень с печаткой, который носил каждый из нас на протяжении веков, передаваемый от Влада — Родоначальника вампиров. Вместе с этим письмом ты найдешь мою последнюю волю и завещание, которые были записаны моим адвокатом, чье имя и адрес также указаны здесь. Я хотел бы поведать тебе, как был создан сам Влад, но это история, которую я не знаю. Возможно, ты станешь той, кто разгадает его историю, но при условиях моей жизни происхождение нашего вида оставалось для меня загадкой. Проклятие? Вирус? Магия? Я не знаю, как все это началось, но теперь ты — хранитель этого великого дара.
Ты — последний вампир. Я не сомневаюсь, что ты станешь величайшей из нас.
Я не знаю, как покончить с этим, кроме как сказать, что я люблю тебя и буду твоим навсегда. Если для таких существ, как мы, существует загробная жизнь, то однажды ты найдешь меня там.
Твой в жизни и смерти, до скончания веков,
Роман
РАССВЕТ
Вздрогнув, Майко проснулась.
Какое-то мгновение она смотрела в потолок, гадая, что же пробудило ее от столь глубокого сна. Она не помнила, что видела сон или слышала какой-то странный шум, который мог бы объяснить ее внезапное пробуждение. Все, что она помнила, это чудесное тепло, мягкое покачивание, словно она плыла в лодке по морю, и шепот волн… или шепот слов.
Какое-то время она лежала, пытаясь вспомнить этот шепот, но воспоминание о нем таяло, пока от него не осталось совсем ничего.
Вытянув руки над головой, она глубоко вдохнула и уловила запах поджаренного хлеба. В комнату хлынули и другие запахи — мебельная полировка, чистые хлопчатобумажные простыни, древесный сок и выхлопные газы автомобилей — все они боролись друг с другом за господство. Забавно, подумала она, оглядывая спальню. Сегодня все выглядело так отчетливо. Таким живым. Солнечный свет струился в окно спальни яркими желтыми и золотыми лучами, и она могла видеть крошечные пылинки, танцующие в каждом луче, плавающие на свету, как волшебная пыль.
Она вздрогнула и отвела взгляд, ее глаза защипало от яркого света.
Ее зрение было не единственным, что изменилось этим утром. Впервые за все время, сколько она себя помнила, она не чувствовала боли в пояснице, той хронической боли в никчемных почках, которая преследовала ее годами. Хотя в ушах у нее слегка жужжало — не колибри ли это она слышала, не от той ли лазурно-голубой вспышки на дереве напротив? — она чувствовала себя так, словно никогда еще не была в таком ясном сознании.
И чертовски голодной. Боже, как же она проголодалась! Во рту было сухо, как в пустыне. От мысли о еде у нее скрутило живот, но она знала, что хочет чего-то, чего ей отчаянно нужно выпить.…
Она медленно села, и одеяло соскользнуло ей на талию со звуком, похожим на шум воды, льющейся по руслу ручья. И тут она заметила странного мужчину, лежащего рядом.
Сдавленно вскрикнув, Майко вскочила с кровати. Движение было таким быстрым, ее мышцы так отзывчивы, что она врезалась в стену на противоположной стороне комнаты, прежде чем смогла скорректировать или контролировать перемещение по траектории. Она ударилась достаточно сильно, чтобы стена задрожала, но удар не причинил ей боли; она просто развернулась и встала спиной к стене, чувствуя каждый выпуклый и крошечный дефект на ее окрашенной поверхности.
Даже с другого конца комнаты Майко знала, что мужчина в ее постели мертв. Отсутствие его жизненной силы было ощутимо, безмолвная пустота окружала его. Странно, но при виде этого мертвеца она почувствовала не страх или ужас, а странную меланхолию, печаль, которая была одновременно нежеланной и необъяснимой, потому что она понятия не имела, кто он.
Неужели?
Бесшумно ступая, она прокралась через комнату и остановилась над кроватью, глядя вниз.
Он был крупным — очень крупным — мускулистым и ширококостным, но худощавым, так что его брюшные мышцы резко выделялись под смуглой кожей. У него были темные волосы, куда длиннее, чем это было модно, и медная тень на небритом подбородке. Массивный нос, волевой подбородок, крупные черты лица в целом, так что он производил общее впечатление сильного человека.
Его губы были окрашены в темно-красный цвет. Они выглядели запачканными кровью, что не беспокоило ее так сильно, как должно было. На самом деле от этого во рту пересохло еще сильнее.
Простыня прикрывала его только до бедер. Он был обнажен под ней, и она боролась с желанием взять в руки уголок простыни и медленно стянуть ее вниз, чтобы увидеть его целиком.
Да что с ней такое? В ее постели лежал мертвец, а она могла думать только о том, как он выглядит без одежды?
— Господи, Майко…
Она хотела было отругать себя, но остановилась, услышав собственный голос. В тишине и безмолвии комнаты это было потрясающе-низкий, хриплый скрежет, одновременно незнакомый и потусторонний. Она совсем не походила на себя.
Что, черт возьми, здесь происходит?
Именно в этот момент она увидела письмо.
Сложенное вчетверо на ночном столике, оно представляло собой толстую пачку с тяжелым золотым перстнем-печаткой, лежащим поверх. Бросив еще один любопытный взгляд на мужчину, она подошла к тумбочке и взяла кольцо. Он выглядел старым — даже средневековым — с пылающим крестом, окруженным драконом, выбитым в металле, и латинскими словами Ordo Draconis, начертанными ниже.
Орден Дракона. Какое-то мгновение она держала кольцо в руках, ощущая его странный холод и тяжесть, удивляясь его происхождению, затем снова обратила внимание на письмо.
Надев кольцо с печаткой на средний палец, Майко села за стол рядом с тумбочкой, развернула пачку бумаг и начала читать.
КОНЕЦ
Заметки
[
←1
]
румын. «Не юли»
[
←2
]
румын. дорогая
