Корабль сделал еще поворот и пополз по маршруту, который, на взгляд Ребки, вел прямиком в белую светящуюся стену. По мере того, как они приближались к ней, он напрягался все сильнее.

Должен ли он изменить курс? Если бы человеческие чувства включали и непосредственное ощущение гравитации…

Он принудил себя довериться сенсорам корабля. Они достигли светящейся стены. По конструкциям эмбриоскафа прошла легкая дрожь, как будто на него накатил невидимый прилив, и они оказались по другую сторону.

Они прошли насквозь. Внутренняя оболочка осталась позади. Носовая часть корабля внезапно озарилась оранжевым светом карликовой звезды.

Луис Ненда устроился на корме, углубившись в феромонный разговор с Атвар Ххсиал. Сейчас он быстро протиснулся мимо шестнадцати раскинутых ножек Жжмерлии и Каллик и остановился за спиной Ребки.

– Планета?!

– Узнаем через несколько минут, – сказал Ребка, пожав плечами, и выпустил "шмеля", крохотный кораблик-разведчик, который должен был вернуться по их следу к "Эребусу" и передать ждущим снаружи информацию об их прибытии. Что бы потом ни случилось, Джулиан Грэйвз и Дари должны узнать, что сингулярности проходимы. Ребка приказал бортовым сенсорам начать сканирование пространства вокруг желто-оранжевого солнца.

– Я не спрашиваю, а констатирую. – Ненда ткнул большим пальцем в дисплей, показывающий область за кораблем. – Эту гадость видно невооруженным глазом в иллюминатор.

Ребка повернулся в кресле. Это было невозможно… но это было правдой. В кормовом иллюминаторе виднелась та самая бело-голубая планета с огромной луной, которую Дари Лэнг и Каллик демонстрировали им на дисплее "Эребуса". И луна, и планета находились в фазе полумесяца, на расстоянии не более нескольких сотен тысяч километров. Хорошо просматривались большие материки. Ребка включил сенсоры высокого разрешения, чтобы как следует рассмотреть все.

– Вы себе представляете, как мало было у нас шансов? – спросил он. – Мы летим через сингулярности, выныриваем в ста пятидесяти миллионах километров от звезды… и на тебе, прямо у нас под носом появляется планета, так близко, что до нее можно доплюнуть.

– Я знаю все насчет шансов, – голос Ненды походил на глухое рычание. – Так не бывает.

– Вы понимаете, что это означает?

– Это означает, что мы нашли Дженизию. И еще, что вы должны поскорее нас увести отсюда. Очень быстро. Я ненавижу приветствия.

Луис Ненда не успел открыть рот, а Ребка уже взялся за рычаги управления, чтобы убраться от этой планеты подальше. Пока корабль еще не среагировал на команды Ребки, на экранах возникли изображения планеты и луны крупным планом.

– Пригодна для жизни. – Любопытство Ненды граничило с тревогой. С двух сторон к нему прижались Каллик и Жжмерлия. Только Атвар Ххсиал, которая не могла ничего увидеть на дисплеях, оставалась в кормовой части корабля. – Радиус пять тысяч километров. Спектрометры указывают на большое содержание кислорода; 18 процентов поверхности – суша, 40 процентов – вода, 42 процента – заболоченная местность. Три главных континента, четыре горные системы, но ни одна из них не превышает километра, никаких полярных шапок. Влажный теплый мир, на первый взгляд кажется богатым, – в нем просыпались собственнические инстинкты. – Интересно, как там внизу.

Ханс Ребка не ответил. По какой-то причине его внимание приковала не сама планета, а ее луна. То изображение, которое показывали им Дари Лэнг и Каллик на "Эребусе", имело очень небольшое разрешение. И все, что он тогда видел, это матовый серо-стальной шарик, посверкивающий в щербинках. Теперь этот шар заполнил весь экран.

Он попытался вспомнить то, что показывала на дисплее Дари, и понял, что его тогда озадачило: луна быстро крутилась вокруг застывшей на месте планеты. Любые свободно движущиеся тела – двойные звезды, или планета и луна, или нечто подобное – вращаются вокруг общего центра тяжести. При таком крупном спутнике, как этот, центр тяжести должен лежать где-то вне планеты, и, значит, оба тела должны двигаться относительно звездного фона, если только масса луны не пренебрежимо мала. Но тогда это означает…

Он впился в заполнившее экран изображение и увидел, что все выемки и наросты на поверхности луны расположены в определенном порядке, а ее кривизна точно выверена.

– Искусственная! И массой можно пренебречь. Она должна быть полой! – вырвалось у него, хотя он понимал, что для остальных эти слова звучат бессмыслицей.

Неважно. Скоро они все поймут сами. Поверхность луны начала раскрываться. Из нее ударил шафранный луч и осветил эмбриоскаф. Внезапно их траектория изменилась.

– Что за чертовщина? – Ненда протолкнулся вперед и схватился за рычаги управления.

Ханс Ребка не стал ему препятствовать. Это уже не играло никакой роли. Тяга корабля была выведена на максимум, а он все равно двигался в противоположном направлении. Ребка посмотрел в кормовой иллюминатор. Вместо того, чтобы удаляться, луна и планета приближались к ним. И вскоре стало ясно, что этот луч не просто тащил эмбриоскаф к сверкающей луне. Их траектория стремительно менялась.

Ребка со сноровкой опытного пилота машинально прикинул их курс. В результате он не сомневался.

"Интересно, как там внизу", – сказал перед этим Луис Ненда. Что ж, это они узнают, и очень скоро. Хотят они этого или нет, но эмбриоскаф торопится на свидание с Дженизией. Теперь они могли лишь молиться, чтобы посадка оказалась мягкой.

Мягкая посадка или…

Он с грустью подумал о Дари Лэнг. Если бы он знал, что все так обернется, то попрощался бы с ней как следует.

Когда Ханс Ребка вспоминал Дари и их прощание, она думала о нем и Луисе Ненде менее ласково.

Эгоистичные властные ублюдки! Она пыталась объяснить им, что стоит на пороге великого открытия. А они отмахнулись от нее, как от назойливой мухи, а потом при первом же удобном случае кинулись на поиски Дженизии, координаты которой они с Каллик им нашли, а ее бросили сходить с ума на "Эребусе" и терпеть болтовню Ввккталли и стенания Дульсимера.

Дульсимер отчаянно стремился хватить еще разок своего радиоактивного "коктейля". Джулиан Грэйвз строго-настрого запретил Ввккталли снимать защиту, так что единственной надеждой Дульсимера стала Дари. Он постоянно преследовал ее и, подмигивая и ухмыляясь, предлагал ей небывалые сексуальные утехи, которые, по его словам, может доставить только зрелый полифем. Если только она слегка приоткроет для него ядерный генератор и позволит повпитывать радиацию, хоть несколько часиков… несколько минуточек…