Как-то раз посетитель, наблюдавший, как работают дети в первом классе, заметил, что один мальчик (позже выяснилось, что он был взрывным ребенком) помогал своей однокласснице решить задачку (мальчик, о котором идет речь, неплохо разбирался в математике, в отличие от девочки, которой он помогал). Через несколько минут пришла пора перейти к другому виду деятельности (от математики к музыке), и тут математического гения заклинило. Девочка, которой он помогал, успокоила его, поговорила с ним и помогла ему переключиться на задание по музыке (оказалось, что она замечательно умела управляться с раздражением). Учитель внимательно наблюдал за происходящим со стороны, но не вмешивался. Затем девочка, осознав, что посторонний может не понять происходящего, подошла к посетителю и тихонько объяснила: «Просто иногда ему трудно держать себя в руках». Многим учителям, которые хотели бы помочь взрывному ребенку в своем классе, но считают, что у них просто-напросто нет на это времени, следует иметь в виду, что за помощью можно обращаться к самому доступному и полному энтузиазма источнику: к одноклассникам взрывного ребенка.

Учитель: Я не могу устанавливать разные правила для разных детей. Если я сделаю какое-нибудь послабление одному ребенку, все остальные захотят того же.

Давайте начнем с того, что требования к разным ученикам тоже разные, поэтому в классе, равно как и в семье, справедливо — не значит одинаково. Поэтому с одними учениками дополнительно занимаются чтением, а с другими — нет, одним дают сложные задачи по математике, а другим — нет. Если кто-то из учеников спросит вас, почему для его одноклассника действуют не такие же правила, как для всех остальных, не упустите возможность познакомить его с важным принципом: «В нашем классе каждый получает то, что ему нужно. Если кому-то нужна помощь в той или иной ситуации, мы все стараемся помочь. Но ведь каждому в нашем классе нужно что-то свое». Не имеет значения, для чего требуется помощь: чтобы ликвидировать отставание в чтении или отставание в развитии навыков адаптивности и эмоционального самоконтроля. Поэтому наш ответ ученику, который спрашивает о том, почему к его взрывному однокласснику относятся не так, как к остальным, будет почти аналогичным: «В нашем классе каждый получает то, что ему нужно. Если кому-то нужна помощь в той или иной ситуации, мы все стараемся помочь. Поскольку ты отлично умеешь справляться с раздражением, я думаю, что в следующий раз ты мог бы и Джонни помочь удержать себя в руках».

Неужели вы в самом деле думаете, что ученик, который обычно ведет себя вполне нормально, начнет вести себя неподобающим образом из-за того, что его взрывному однокласснику делаются какие-то послабления? Честно говоря, в это трудно поверить. Поэтому совершенно бессмысленно наказывать одного ученика ради примера или ради строгого соблюдения справедливости для его одноклассников, особенно в ситуации, когда наказание ничего не меняет в поведении ребенка. В сплоченном коллективе неуспеваемость или неприемлемое поведение одного из учеников — это повод научить и помочь, а вовсе не следовать примеру. Детям нужен тот учитель, который понимает, что он делает, а не тот, кто любой ценой блюдет принцип равенства. Мы все отличаемся друг от друга — зачем же ставить себе целью абсолютно равное отношение ко всем ученикам?

На самом деле дети прекрасно понимают принцип «справедливо — не значит одинаково», и вполне готовы делать исключение из правил для тех, кто в нем действительно нуждается. Мой опыт показывает, что чаще всего этот принцип принимают в штыки не дети, а взрослые.

Сюжет из жизни

(Бегство в пустоту)

— Мы не можем позволить Кейси выбегать из класса каждый раз, когда ему захочется, — сурово произнес директор школы. — Это небезопасно, а ведь школа несет за него ответственность. Шел март. Кейси учился в первом классе, и директор вел заседание, в котором участвовали классная руководительница Кейси, школьный врач, завуч по воспитательной работе, родители мальчика и психолог. Дома скандалы с участием мальчика стали заметно реже, но в школе все еще возникали серьезные проблемы.

— Что ж, — ответил психолог. — Вы ведь знаете: когда Кейси выбегает из класса, это проявление более адаптивного поведения в сравнении с тем, что он мог бы натворить в пылу раздражения, — например, разнести класс вдребезги. Но я согласен: обеспечить его безопасность, конечно, необходимо.

— Почему Кейси так себя ведет? — спросила классная руководительница. — Какой у него диагноз?

— Знаете, вряд ли его диагноз объяснит нам, почему Кейси так себя ведет. Достаточно сказать, что ему трудно переключаться с одного вида деятельности на другой и он не умеет самостоятельно решать проблемы, — ответил психолог.

— А все-таки, почему он выбегает из класса? — спросила классная руководительница.

— Потому, что он не может найти другого выхода из ситуации, — ответил психолог. — Я думаю, что нам надо заняться теми проблемами, которые заставляют Кейси убегать, но, поскольку справиться с ними в одночасье не удастся, нужно придумать, где, в каком месте, Кейси мог бы сидеть и приходить в себя, иначе мы рискуем обнаружить его на парковке или за мусорными баками.

В разговор вступила завуч.

— Я считаю, что его следует наказывать за выбегание из класса без разрешения, — заявила она.

— Он подает дурной пример другим детям, хлопая дверью всякий раз, когда его что-то раздражает.

— А что, другие дети выказывали желание или пытались убегать из класса, когда их что-нибудь раздражало? — спросил психолог.

— Нет, — ответила классная руководительница.

— Вы думаете, Кейси покидает класс потому, что ему нравится бродить в одиночестве по коридорам? — спросил психолог.

— Нет, конечно, — ответила классная руководительница. — Он всегда стремится вернуться в класс после того, как успокоится.

— Считаете ли вы, что если мы будем его наказывать после того, как он выбежит из класса, это что-нибудь изменит в его поведении в следующий раз, когда он потеряет над собой контроль? — продолжил психолог.

— Не знаю, — ответила классная руководительница. — Похоже, когда Кейси выходит из себя, он полностью отключается, ничего вокруг себя не видит и не слышит.

— В таком случае я не понимаю, в чем смысл наказания за уход из класса, — сказал психолог. — Особенно, если это делается ради того, чтобы преподать урок другим.

— Как же вы предлагаете поступать в тех случаях, когда Кейси теряет голову? — спросила завуч.

— Я думаю, есть смысл сосредоточиться на том, что происходит с Кейси до, а не после подобных ситуаций, — ответил психолог. — В тех случаях, когда мы можем предсказать отрицательную реакцию Кейси на какое-либо задание или ситуацию, мы можем заранее найти решение проблемы, вызывающей его раздражение. Тогда он не дойдет до точки кипения и не станет никуда выбегать. А на случай непредсказуемой вспышки нужно договориться о месте, где Кейси мог бы посидеть и успокоиться. Я не думаю, что он способен обсуждать происходящее, когда выходит из себя, хотя мы постоянно над этим работаем. К счастью, он довольно быстро успокаивается, если дать ему немного побыть одному. Необходимо найти безопасное место, где он мог бы спокойно посидеть в одиночестве и прийти в себя. Сейчас наша основная задача — свести к минимуму его истерики, пусть даже ценой учебного времени. Ведь его учебе сильнее всего мешают именно они.

В течение нескольких месяцев, остававшихся до конца учебного года, дела у Кейси шли неплохо. В начале следующего учебного года группа собралась вновь, только к старым учителям прибавились новые. Они обсудили, что удалось и что не удалось в прошедшем году, и решили, что надо придерживаться прежней тактики и при этом попытаться добиться того, чтобы Кейси начал выполнять школьные задания в более полном объеме. Можно было ожидать некоторых трений с новыми учителями и одноклассниками, но прошло целых два месяца, прежде чем случилась первая серия истерик. Завуч немедленно созвала экстренное совещание.