Наконец Мазу поднесла палец к губам, и смех прекратился. Группа стояла, слегка запыхавшись, но все еще ухмыляясь.

— Вы это чувствуете? — сказала Мазу. — Вы можете контролировать свое настроение и состояние души. Поймите это, и вы ступите на путь, ведущий к чистому духом. Там вы откроете в себе силу, о которой даже не подозревали…

— А теперь мы преклоняем колени.

Эта команда застала всех врасплох, но все послушались и инстинктивно закрыли глаза.

— Благословенное божество, — произнесла Мазу, — мы благодарим тебя за тот источник радости, который ты вложил в каждого из нас и который материалистический мир так старается погасить. Исследуя свою собственную силу, мы чтим твою, которая вечно лежит за пределами нашего понимания. Каждый из нас — дух прежде плоти, содержащий в себе частицу той силы, которая оживляет Вселенную. Мы благодарим тебя за сегодняшний урок и за этот радостный момент.

— А теперь встаньте, — сказала Мазу.

Робин поднялась на ноги вместе с остальными. Мазу спустилась с помоста, шлейф ее одеяния колыхался по черным мраморным ступеням, и повела их к закрытым дверям храма. Подойдя к ним, она указала бледным пальцем на ручки. Они повернулись сами собой, и двери медленно открылись. Робин предположила, что кто-то открыл их снаружи, но там никого не было.

Глава 27

Гром раздается из-под земли:

Образ ЭНТУЗИАЗМА.

Так древние цари создавали музыку

В знак признания заслуг,

И предложил его с великолепием

К верховному божеству…

И-Цзин или Книга Перемен

— Ты это видела? — пропыхтела Пенни на ухо Робин, когда они спускались по ступеням храма. — Она открыла двери, не прикасаясь к ним!

— Я знаю, — сказала Робин, старательно удивляясь. — Что это было?

Она была уверена, что открытие дверей — это трюк, использование какого-то скрытого механизма, но выглядело все это до ужаса убедительно.

Впереди, в пустынном внутреннем дворе, стояла Бекка Пирбрайт. Оглянувшись, Робин увидела, что Мазу снова скрылась в храме.

— Как прошла Радостная медитация? — спросила Бекка.

В зале раздался нестройный хор “это было здорово” и “потрясающе”.

— Прежде чем мы пойдем ужинать, — слава Богу, подумала Робин, — я хотела бы сказать пару слов об одной из наших духовных практик в ВГЦ.

— Это, — сказала Бекка, указывая на статую в бассейне, — Утонувший пророк, при жизни которую звали Дайю Уэйс. Я действительно имела честь знать ее и была свидетелем того, как она совершала необыкновенные духовные подвиги.

Каждый из наших пророков при жизни являл собой пример одного из принципов нашей церкви. Утонувший пророк учит нас, во-первых, тому, что смерть может настигнуть каждого из нас в любой момент, поэтому мы должны всегда держать себя в духовной готовности к воссоединению с миром духов. Во-вторых, ее самопожертвование показывает нам важность послушания Пресвятой Богородице. В-третьих, она доказывает реальность жизни после смерти, так как продолжает перемещаться между земным и духовным планами.

Всякий раз, когда мы проходим мимо ее бассейна, мы становимся на колени, помазываемся ее водой и признаем ее учение, говоря: “Утонувший пророк благословит всех, кто поклоняется ей”. При этом мы не имеем в виду, что Дайю — богиня. Она просто олицетворяет чистый дух и высшую сферу. Теперь я приглашаю вас преклонить колени у бассейна и помазаться перед ужином.

Уставшие и голодные, никто не отказался.

— Утонувший пророк благословит всех, кто ей поклоняется, — пробормотала Робин.

— Хорошо, группа Огня, следуйте за мной! — сказала Бекка, улыбаясь, когда все отдали дань уважения Утонувшему пророку, и повела их обратно в обеденный зал, Робин почувствовала прохладную точку на своем лбу, когда ее коснулся ветерок.

Группа Огонь вошла в зал последней. По оценкам Робин, за столами уже сидело около сотни человек, но не было видно ни одного маленького ребенка, которых, видимо, накормили раньше. Свободные места были разбросаны повсюду, поэтому членам ее группы пришлось разделиться и искать себе места. Робин обследовала зал в поисках Уилла Эденсора и, заметив его за переполненным столом, где не было свободных мест, заняла место между двумя незнакомцами.

— Приехали на неделю службы? — сказал улыбающийся молодой человек с волнистыми светлыми волосами.

— Да, — сказала Робин.

— Я благодарю тебя за службу, — сразу же сказал он, сцепив руки и отвесив небольшой поклон.

— Я не знаю, что на это ответить, — сказала Робин и засмеялась.

— Ответ — И я за вашу, — объявил он.

— С поклоном? — спросила Робин, и он снова засмеялся.

— С поклоном.

Робин сложила руки вместе, поклонилась и сказала:

— И я за вашу.

Не успели они заговорить, как из скрытых динамиков зазвучала музыка: “Герои” Дэвида Боуи. Светловолосый мужчина вскрикнул и поднялся на ноги, как и почти все остальные. Раздались аплодисменты, и в зал вошли Джонатан и Мазу Уэйс, держась за руки. Робин заметила вдову гробовщика Мэрион Хаксли, которая прижимала руки к лицу, как будто только что увидела рок-звезду. Джонатан махал рукой взволнованным прихожанам, а Мазу благосклонно улыбалась и шлейф ее платья скользил по вымощенному полу. Когда они поднялись за верхний стол, где уже сидели Тайо Уэйс и Бекка Пирбрайт, раздались крики “Папа Джей!” Оглядевшись по сторонам, Робин увидела Цзяна, сидящего перед своей чистой оловянной тарелкой среди рядовых участников. Сходство узких темных глаз Цзяна и Мазу заставило Робин заподозрить, что он, по меньшей мере, сводный брат Тайо. Пока она смотрела, глаз Цзяна снова начал неудержимо дергаться, и он быстро спрятал его рукой.

Мазу заняла свое место за верхним столом, а Джонатан прошел перед ней, подняв руки, жестом предлагая прихожанам рассаживаться. Робин в очередной раз поразилась его поразительной внешности и тому, как мало он похож на мужчину шестидесяти лет.

— Спасибо, — сказал он с самодовольной улыбкой, надев беспроводной микрофон, который усиливал его голос через скрытые динамики. — Спасибо… Хорошо, что я дома.

Уилл Эденсор, которого легко было заметить по его росту, улыбался и радовался вместе с остальными, и на мгновение, вспомнив умирающую мать Уилла, она почувствовала, что полностью сочувствует Джеймсу Эденсору, который назвал Уилла идиотом.

— Мы пополним наши материальные тела, а потом поговорим! — сказал Джонатан.

Последовали еще более бурные аплодисменты. Джонатан занял свое место между Мазу и Беккой Пирбрайт.

Из боковой двери появились кухонные работники, везущие большие металлические чаны, из которых они разливали еду на оловянные тарелки. Четверым за верхним столом, заметила Робин, принесли фарфоровые тарелки, уже наполненные едой.

Когда подошла ее очередь, Робин получила ложку коричневой жижи, которая, по-видимому, состояла из переваренных овощей, а затем полную ложку лапши. Овощи были сдобрены слишком большим количеством куркумы, а лапша имела переваренную клейкую консистенцию. Робин ела так медленно, как только могла, пытаясь обмануть свой желудок, заставив его поверить, что он потребил больше калорий, чем на самом деле, потому что она знала, что питательная ценность того, что они ели, была очень низкой.

Два молодых соседа Робин поддерживали постоянную беседу, спрашивая, как ее зовут, откуда она родом и что привлекло ее в церковь. Вскоре она узнала, что молодой человек с волнистыми светлыми волосами учился в Университете Восточной Англии, где проходила одна из встреч папы Джея. Другой юноша, со стрижкой “под каре”, посещал один из церковных наркологических центров и был завербован там.

— Ты уже что-нибудь видела? — спросил он Робин.

— Ты имеешь в виду экскурсию по…?

— Нет, — сказал он, — я имею в виду… ну, ты понимаещшь. Чистый дух.

— О, — сказала Робин, сообразив. — Я видела, как Мазу заставила двери храма открыться, просто указав на них.

— Ты думала, что это трюк?