— Это Корморан Страйк, любовь моя, — сказал Уэйс, обращаясь к лицу на экране. — Напарник нашей мисс Эллакотт по детективному делу.

Мазу ничего не ответила.

— Ну что, Корморан, — сказал Уэйс, улыбаясь, — будем говорить начистоту?

— Я не собирался говорить по-другому, но продолжайте.

Уэйс рассмеялся.

— Очень хорошо: вы не первый и не последний, кто расследует деятельность Всеобщей Гуманитарной Церкви. Многие пытались вскрыть скандалы, заговоры и правонарушения, но ни у кого ничего не получилось, по той простой причине, что мы являемся именно теми, кем исповедуем себя: люди веры, живущие так, как, по нашему мнению, требует от нас Благословенное Божество, преследующие те цели, которые хотят видеть достигнутыми, борющиеся со злом везде, где бы мы его ни обнаружили. Это неизбежно приводит нас к конфликту как с невежественными людьми, которые боятся того, что не понимают, так и со злонамеренными, которые понимают нашу цель и хотят помешать нам. Знакомы ли вы с работами д-ра К. Шри Дхаммананды? Нет? “Борьба должна существовать, ибо вся жизнь — это борьба в той или иной степени. Но убедитесь, что вы не боретесь в интересах себя против истины и справедливости”.

— Видимо, мы по-разному понимаем, что такое говорить прямо, — сказал Страйк. — Скажите, мальчик, которого Робин видела умирающим на чердаке фермерского дома, еще жив?

Из уст Джайлса Хармона вырвался тоненький звук, нечто среднее между ворчанием и глотанием.

— Ветер? — спросил Страйк у романиста. — Или вы хотите что-то сказать?

— Джонатан, — сказал Хармон, не обращая внимания на детектива, — мне пора идти. Завтра в одиннадцать я вылетаю в Париж. Нужно собираться.

Уэйс поднялся, чтобы обнять Хармона.

— Ты был великолепен сегодня вечером, — сказал он писателю, отпустив Хармона, но держа его за руки. — Я думаю, что мы обязаны тебе по крайней мере половиной новобранцев. Я позвоню тебе позже.

Хармон прошествовал мимо Страйка, не взглянув на него, дав последнему время поразмыслить о том, какой ошибкой было для низкорослых мужчин носить мантии.

Уэйс сел обратно.

— Ваша партнерша, — тихо сказал он, — придумала историю, чтобы скрыть инкриминируемое положение, в котором она оказалась с Джейкобом в ванной. Она запаниковала и солгала. Все мы хрупки и подвержены искушениям, но я хочу вас успокоить: несмотря на видимость, я не верю, что мисс Эллакотт хотела напасть на маленького Джейкоба. Возможно, она пыталась выудить из него информацию. Как бы я ни осуждал попытки выудить из детей ложь, мы готовы снять с нее обвинения, если она принесет извинения и сделает пожертвование в пользу церкви.

Страйк рассмеялся, разминая правую ногу, которая все еще болела. Серьезное выражение лица Уэйса не дрогнуло.

— Не приходило ли вам в голову, — сказал Уэйс, — что ваша партнерша придумывает умирающих детей и другие подобные драматические происшествия, потому что за время нашей работы она не заметила ничего примечательного, но ей нужно было оправдать гонорары, которые вы берете со своих клиентов?

— Знаете, — сказал Страйк, — я всегда считал, что диверсификация слишком далеко от основного бренда — это ошибка. Я уверен, что доктор Чжоу согласится с этим, — добавил он, глядя на доктора. — Если человек знает, как продавать клизмы идиотам, это еще не значит, что он знает толк в свиноводстве — это так, для примера.

— Я уверен, что в этом загадочном высказывании есть смысл, — сказал Уэйс, выглядя заинтересованным, — но, должен признаться, я не могу его найти.

— Допустим, неудачливый продавец автомобилей обнаружил, что у него отлично получается впаривать массам всякое дерьмо. Будет ли он умнее, если попробует влезть в мои дела?

— А, вы умнее всех в этой комнате, да? — сказал Уэйс. Хотя он по-прежнему улыбался, его большие голубые глаза как будто стали немного более непроницаемыми.

— Напротив. Я такой же, как и вы, Джонатан, — сказал Страйк. — Каждый день я встаю, смотрю на себя в зеркало и спрашиваю: “Корморан, являешься ли ты праведным сосудом правды и справедливости?”

— Вы отвратительны! — вскричала Ноли Сеймур.

— Ноли, — сказал Уэйс, сделав небольшую версию жеста, которым он заглушил аплодисменты толпы. — Помни о Будде.

— Победить гнев с помощью не-гнева? — спросил Страйк. — Лично я всегда считал, что из этого получилось бы довольно некачественное печенье с предсказаниями.

Бекка смотрела на него с легкой улыбкой, как будто уже видела много таких, как он. В изрезанном шрамами уголке рта Чжоу дрогнул мускул. Джо Джексон сложил свои длинные руки и, слегка нахмурившись, смотрел на Страйка. Мазу была так неподвижна, как будто видео зависло.

— Я первый признаю, что не смогу быть хорошим специалистом в том, что вы делаете, Джонатан, — сказал Страйк. — Но вы, кажется, считаете, что у вас есть талант к моей игре.

— Что это значит? — спросил Уэйс, озадаченно улыбаясь.

— Наблюдение за нашим офисом. Слежка за нами на машине.

— Корморан, — медленно произнес Уэйс, —я не могу сказать, осознаете ли вы, что это воображение, или нет

— Как я уже говорил, — сказал Страйк, — все дело в диверсификации основного бренда. Вы отлично подбираете людей, которые счастливы быть высосанными досуха или работать на ферме за бесценок, но не так хорошо, если позволите, подбираете людей для слежки за помещениями или незаметного преследования целей. Ярко-красные Воксхолл Корса не бывают незаметными. Если только вы не хотели дать нам знать, чем вы занимаетесь, я хочу сказать вам: это не ваша сильная сторона. Вы не можете просто выбрать какого-то случайного парня, который в этом году испортил урожай моркови, чтобы он стоял напротив моего офиса и пялился в окна.

— Корморан, мы за вами не следим, — улыбнулся Уэйс. — Если это действительно произошло, то вы, должно быть, обидели кого-то, кто относится к вашей деятельности менее терпимо, чем мы. Мы выбираем — как Будда…

— Пуля, пробившая мозг Кевина Пирбрайта, была выпущена без гнева, не так ли?

— Боюсь, я понятия не имею, какие эмоции испытывал Кевин, когда стрелял в себя.

— Есть интерес к тому, кто убил вашего брата? — сказал Страйк, повернувшись к Бекке.

— Чего вы, возможно, не понимаете, мистер Страйк, так это того, что Кевина мучила совесть, — мило сказала Бекка. — Я простила его за то, что он сделал со мной, но, видимо, он не мог простить себя.

— Как вы выбираете людей, которые делают звонки? — спросил Страйк, оглядываясь на Уэйса. — Понятно, что женщина должна была притвориться женой Рини, чтобы убедить власть разрешить звонок, но кто говорил с ним после того, как он взял трубку? Вы?

— Я буквально не представляю, о ком или о чем вы говорите, Корморан, — сказал Уэйс.

— Джордан Рини. Проспал утро, когда должен был ехать за овощами, удобно оставив место для Дайю в передней части грузовика. — Краем глаза Страйк заметил, как улыбка исчезла с лица Бекки. — В настоящее время находится в тюрьме. Ему позвонили после того, как я допросил его, и, похоже, это стало причиной попытки самоубийства.

— Все это звучит очень обидно, прискорбно и более чем странно, — сказал Уэйс, — но я обещаю вам, что у меня нет ни малейших сведений о телефонных звонках в какую-либо тюрьму.

— Вы, конечно, помните Шери Гиттинс?

— Вряд ли я ее забуду, — тихо сказал Уэйс.

— Почему вы так тщательно следили за ней, когда она уехала?

— Мы ничего такого не делали.

Страйк снова повернулся к Бекке и получил некоторое удовлетворение от ее внезапного панического взгляда.

— Мисс Пирбрайт знает, что у Шери были дочери. Она сказала об этом полиции. Почему-то добровольно выдала эту информацию. Сразу же пошла по сценарию, рассказывая о том, что то, что кажется дьявольским, на самом деле может быть божественным.

Некоторые женщины краснеют вполне уместно, но Бекка была не из их числа. Она стала пурпурно-красной. В наступившей тишине и Ноли Сеймур, и Джо Джексон повернули головы, чтобы посмотреть на Бекку.