— Мы слышали, что в тот вечер вы давали детям специальные напитки.

— Нет, я не делала этого! — сказала Кэрри, становясь розовой.

— Дети Пирбрайт помнят по-другому.

— Ну, они ошибаются! Может, кто-то другой дал им выпить, и они путают с той ночью. Я им ничего не давала.

— Значит, вы не давали младшим детям ничего, что могло бы помочь им быстрее заснуть?

— Конечно, нет!

— Были ли на ферме подобные лекарства? Какие-нибудь снотворные или жидкости?

— Нет, никогда. Такие вещи не разрешались.

— Эмили говорит, что ей не понравился ее напиток, и она его вылила, — сказала Робин. — И она рассказала мне, что после того, как все уснули, вы помогли Дайю выбраться из окна общежития.

— Этого не было. Этого никогда не было. Это ложь, — сказала Кэрри. — Я никогда, никогда не вытаскивала ее из окна.

Это утверждение показалось ей гораздо более неприятным, чем обсуждение утопления.

— Значит, Эмили это выдумала?

— Или ей это приснилось. Ей могло это присниться.

— Эмили говорит, что Дайю часто проказничала на ферме, — сказала Робин. — Она утверждала, что занимается магией со старшими детьми в лесу и в сараях.

— Ну, я никогда не видел ее в такой ситуации.

— Эмили также сказала мне, что Дайю иногда получала запрещенную еду и маленькие игрушки, то есть то, что другим детям не разрешалось. Вы покупали их для нее?

— Нет, конечно, нет! Я бы не смогла, даже если бы захотела. Тебе не давали денег. Я никогда не ходила в магазин. Никто не ходил. Это было запрещено.

После этих слов наступило короткое молчание. Кэрри смотрела, как Страйк достает из кармана мобильный телефон. Цвет на ее лице то появлялся, то исчезал, а рука с татуировкой хной теперь судорожно крутила обручальное и помолвочное кольца.

Страйк намеренно оставил сегодня в офисе полароидные снимки обнаженных молодых людей в масках свиней. Поскольку во время допроса Рини уронил их на пол, Страйк подумал о целесообразности передачи этих оригинальных улик разгневанным или напуганным допрашиваемым.

— Я хочу, чтобы вы посмотрели на эти фотографии, — сказал он Кэрри. — Их шесть. Вы можете пролистать вправо, чтобы увидеть остальные.

Он встал, чтобы передать свой мобильный Кэрри. Она снова начала заметно дрожать, глядя на экран.

— Мы знаем, что блондинка — это вы, — сказал Страйк.

Кэрри открыла рот, но сначала из него не вырвалось ни звука. Затем она прошептала,

— Это не я.

— Боюсь, я вам не верю, — сказал Страйк. — Я думаю, что это вы, а человек с татуировкой в виде черепа — Джордан Рини…

— Это не так.

— Кто же он тогда?

Наступила долгая пауза. Затем Кэрри прошептала,

— Джо.

— Как его фамилия?

— Я не помню.

— Джо все еще был на ферме, когда вы ее покинули?

Она кивнула.

— А кто этот мужчина поменьше? — (который на второй фотографии проникал в блондинку сзади).

— Пол, — прошептала Кэрри.

— Пол Дрейпер?

Она снова кивнула.

— А девушка с длинными волосами?

Еще одна долгая пауза.

— Роуз.

— Как ее фамилия?

— Я не помню.

— Что с ней случилось?

— Я не знаю.

— Кто фотографирует?

Кэрри снова открыла рот и снова закрыла его.

— Кто делает снимки? — повторил Страйк.

— Я не знаю, — снова прошептала она.

— Как вы можете не знать?

Кэрри не ответила.

— Это было наказание? — спросил Страйк.

Голова Кэрри снова дернулась.

— Это “да”? Вас кто-то заставил это сделать?

Она кивнула.

— Кэрри, — спросила Робин, — человек, делавший фотографии, тоже был в маске?

Кэрри подняла голову и посмотрела на Робин. Казалось, что женщина покинула свое тело: Робин никогда не видела никого, кто был бы так похож на сомнамбулу: каждый мускул на лице застыл, глаза были пусты.

Затем, заставив подпрыгнуть и Кэрри, и Робин, изнутри сумки, лежащей у ног Кэрри, зазвучала песня.

Я люблю веселиться, ммм, все любят.

Занимайтесь любовью и слушайте музыку

Вы должны позволить себе го-го-го, го-го-го, о-о-о…

Кэрри машинально наклонилась, порылась в корзине, достала мобильный телефон и ответила на звонок, оборвав песню.

— Привет, Нейт, — прошептала она. — Да… нет, я отвезла их к твоей маме… да… нет, я в порядке. Я могу тебе перезвонить?… нет, я в порядке. Я в порядке. Я тебе перезвоню.

Повесив трубку, Кэрри перевела взгляд с Робин на Страйка, затем ровным голосом сказала:

— Вам нужно идти. Вы должны уйти.

— Хорошо, — сказал Страйк, понимая, что нет смысла давить на нее дальше. Он достал из бумажника одну из своих визитных карточек. — Если вы захотите рассказать нам что-то еще, миссис Вудс…

— Вам нужно идти.

— Если бы вы хотели рассказать нам что-нибудь еще о смерти Дайю…

— Вам нужно идти, — снова сказала Кэрри.

— Я понимаю, что это очень трудно, — сказал Страйк, — но если вас заставили сделать что-то, о чем вы теперь жалеете…

— Уходите! — крикнула Кэрри Кертис Вудс.

Глава 98

К’ан означает нечто глубоко таинственное…

И-Цзин или Книга Перемен

Страйк и Робин молча вернулись к лэндроверу.

— Хочешь пообедать? — спросил Страйк, пристегивая ремень безопасности.

— Серьезно, это первое, что ты говоришь?

— Я хочу есть.

— Хорошо, но давай не будем возвращаться в Мальтхаус. Там уже будет много народу.

— Ты не хочешь обсуждать темное прошлое миссис Вудс там, где ее соседи могут услышать?

— Нет, — сказала Робин, — действительно, нет. Это маленькое место.

— Тебе было жаль ее, да?

Робин оглянулась на дом Кэрри Кертис Вудс, затем сказала:

— Мне просто неудобно здесь торчать. Может, купим еды и поедим в машине? Мы можем остановиться, как только выедем из Торнбери.

— Хорошо, лишь бы было много еды.

— Ах, да, — сказала Робин, включив двигатель, — я помню твою теорию о том, что ничто, съеденное во время поездки на автомобиле, не содержит калорий.

— Именно так. Надо использовать эти возможности по максимуму.

Поэтому они купили продукты на Хай-стрит, сели в лендровер и выехали из Торнбери. Через пять минут Страйк сказал:

— Это подойдет. Остановись у той церкви.

Робин свернула на Гринхилл-роуд и припарковалась рядом с кладбищем.

— У тебя есть пирожки со свининой? — спросила Робин, заглядывая в сумку.

— Проблема?

— Вовсе нет. Просто жалею, что не взяла с собой печенье.

Страйк с удовлетворением откусил несколько кусочков от своего первого пирога, после чего сказал:

— Итак: Кэрри.

— Ну, — сказала Робин, которая ела бутерброд с сыром, — что-то не так, не так ли? Очень не так.

— С чего ты хочешь начать?

— Общежитие, — сказала Робин. — Она очень волновалась, рассказывая обо всем этом: о том, что Дайю вылезла из окна, о том, что в комнате должно было быть двое взрослых, о специальных напитках. А когда она дошла до утопления…

— Да, все это было очень бегло сказано. Конечно, она рассказывала эту историю много раз; практика делает совершенным…

Пару минут они сидели молча, а затем Страйк сказал:

— Ночь накануне.

— Что?

— Кевин Пирбрайт написал это на стене своей спальни: “ночь накануне”.

— О… ну, да. А почему все это произошло накануне ночью?

— И знаешь, что еще нужно объяснить? Рини проспал. Тут что-то очень подозрительное. Откуда Кэрри знала, что он не появится?

— Может быть, она дала ему особый напиток? Или специальную еду?

— Очень хорошая мысль, — сказал Страйк, доставая свой блокнот.

— Но откуда она взяла это в таком количестве, чтобы накачать всех этих людей, если она никогда не ходила за покупками и не имела доступа к наличным?

— Кто-то, наверное, ходил за покупками, если только церковь сама не производит булочки и стиральный порошок, — заметил Страйк. — В девяносто пятом году службы доставки не были так распространены.