— Леший!!! Ау-у!!!
Никакого отклика, даже эхо не отозвалось. Села на кочку, выпустив из рук импровизированную корзину и высыпав на мох ненужные ягоды. Хотела бы знать, что всё это означает?! Если это штучки Яги надо ждать её саму. А вообще — на меня ли рассчитана эта ловушка? То, что ловушка — сомнений нет. А самое главное — что делать?
Сидеть, сложив руки и ждать пояснений не в моём характере.
Подхватилась на ноги и приблизилась к грозно выставившей иглы еловой стене. Быть не может, чтобы выхода не нашлось! Я же прошла сюда, а ёлки ходить пока не умеют. Обходя стену, то и дело пыталась нырнуть под огромные лапы. Куда там! Всё равно, что в моток колючей проволоки.
Поляна, на которой меня заперли, была невелика, поэтому обход закончился быстро. Только в одном месте показалось, что там может быть проход, поэтому вернулась туда. Толстая в два обхвата ель, терялась макушкой на головокружительной высоте. Нижние ветки начинались, в отличие от остальных её товарок, значительно выше моего роста. Зато за ней скопилась масса молодых, хотя и не менее колючих, ёлок и елочек. В любом случае, я смогла подойти к этой «красавице». Черт, может именно этого от меня и хотят?
— Ну, и чего от меня тут добиваются?
Подойдя к облитому смолой стволу, осмотрела мох и провела глазами до веток. На поляне начало темнеть. Солнце совсем низко. Ещё немного и придётся остаться ночевать в западне.
Внимание привлекла трещина в коре, расположенная выше головы. Осторожно, стараясь не заляпаться смолой, встала на цыпочки и провела пальцами по краю трещины. Раздался тревожный птичий крик, потом шорох, словно кто-то пробирался сквозь ветки. Нервно осмотрелась, однако никого не оказалось, и продолжила исследования. Уж очень назойливо лезла в глаза эта трещина. Оказалось, в неё свободно проникала рука. Осмотрительность — плохо знакомое мне слово, и естественно, руку в трещину я сунула.
В самой глубине, куда не получалось как следует дотянуться, самыми кончиками пальцев, нащупала что-то инородное. Оно не походило на древесину — было холодным с чёткими резкими гранями.
Любопытство со страшной силой охватило меня. Вытащив руку, принялась осматриваться, ища, на что бы встать. Кроме нескольких сухих сучьев, ничего не оказалось. Весьма невежливо со стороны местных хозяев. Могли бы, раз уж затянули сюда человека, или пенёк какой предложить, или чурбачок. Пришлось довольствоваться сучьями.
Подтащив их к самому стволу, с трудом забралась на шаткое сооружение и заглянула в трещину. Хорошо, крепко держалась за липкий ствол. В глубине трещины блеснуло. Так могут блестеть только ограненные камни. Да уж, теперь такую сороку как я, могло удержать разве что землетрясение! Отодрав от смолистого ствола руку, просунула её глубже. И опять повезло. Налипшая на пальцы смола помогла мёртвой хваткой зацепиться за неизвестный предмет. Потянула, изо всех сил стиснув пальцы, ещё раз… Вещь подалась. Перехватила поудобнее и рванула, как могла…
Сучья треснули, я в очередной раз покатилась по земле, раздавив рассыпанные ягоды. Хорошо, что успела вытащить руку, иначе сломала бы её. Поднявшись и растерев многострадальный копчик, смогла рассмотреть добычу. Это оказалась необычного плетения широкая плоская цепь, похоже, серебряная — местами она совершенно почернела. В цепь вставили семь плоских многогранников чёрного камня, в центре которых отблескивали на вечернем свету некрупные но удивительно яркие ограненные камни — красный, оранжевый, как кошачьи глаза, сочно-жёлтый, зелёный, голубой, тёмной почти ночной синевы, фиолетовый. Камни так и располагались в порядке цветов радуги, и, если надеть цепь на шею, выглядело бы это как экзотическое колье. Вот только весило это «колье» — шея переломится!
Повертев украшение в руках, ещё раз прикинув вес, решила, что тащить его в котомке не стоит — холстина не выдержит, вешать на шею тоже — шею жалко. Оставалось одно. Разомкнула фигурный замок в виде змеиной, а может драконьей, головы, и сделала элегантный поясок, из осторожности спрятав его под рубаху. Закончив с этим, ещё раз осмотрелась.
Показалось или нет, но на дальней стороне прогалины еловые лапы вроде как пожиже. Двинулась в ту сторону. Точно. Ободравшись о сучья и иглы не так уж сильно, вырвалась из елового плена и двинулась подальше от ловушки.
Голова от всех волнений работала плохо, но сообразила, что стоит поискать собственные следы, и, отходя от ельника, двинулась по кругу.
Действительно, не прошло и нескольких минут, как наткнулась на обобранный брусничник. Ещё одна кочка, ещё, и к моменту, когда практически стемнело, вышла к реке.
Идти по ночному лесу не решилась бы даже с Лешим. Пришлось поискать местечко для ночлега. Я не додумалась прихватить у Яги что-нибудь для разведения огня. Да и вряд ли сумела бы разжечь огонь чем-то кроме спичек или зажигалки. Пришлось довольствоваться перекусом на ходу холодными остатками пирога.
Двигаясь вдоль отблескивавшего в темноте ручья, ориентировалась скорее по слуху. И очень удивилась, выйдя на свободное от деревьев место.
Мягкая травка спускалась к самой воде плавным спуском. Речушка в этом месте образовывала нечто вроде проточного озерца. Поляну окружали деревья со светлой корой. Присмотревшись, насколько смогла, поняла — я таких не знаю.
Устало переставляя ноги, подошла к дереву и пристроилась, прислонившись к ещё теплому стволу спиной. Клонило в сон. Тихое журчание речушки, шелест листьев над головой…
Проснулась как от толчка. Облака разбежались, на ночное небо высыпались пригоршни звёзд. Присмотрелась — родное знакомое с детства небо. Выходит, Мирлис не соврал, говоря, что мы на Земле. Хотела бы понять, как предки живущих здесь сумели разделить одну реальность на две, да ещё и разместить их на одной и той же планете так, что они друг другу не мешают.
Легла на спину, закинув руки за голову и любуясь ночным небом. Это зрелище не надоест никогда. Звёзды немного поблекли, когда из-за высоких макушек деревьев величаво выплыла луна, озарив поляну и речушку. Гладкая как зеркало вода заблестела. Трава и листья отблёскивали ночной росой в таинственной тени.
И тут послышалось тихое пение. Пели неподалёку, и так пронзительно грустно, что слёзы навернулись на глаза. Несколько голосов выводили плавную мелодию, заставлявшую затаить дыхание. Один из голосов зазвучал рядом, но откуда, я никак не могла увидеть.
Села. И тут вместо грустной песни послышался звонкий хохот, на землю с деревьев спрыгнули легкие фигурки. Одна соскочила едва ли не на меня. Глянув огромными, мерцавшими собственным светом глазами, девушка скользнула, словно не касаясь земли, к центру поляны, где её подруги уже встали в круг. Распущенные волосы взвились как от порыва ветра, изящные фигурки взялись за руки и заскользили в хороводе.
Я смотрела на танец, не в силах отвести взгляд. Неведомая сила подхватила, и словно не было дневного перехода. Ноги стали невесомыми, а в груди разливалась хмельная лёгкость. Когда успела скинуть одежду, не знаю, на мне остался только поясок из цепи, сняла даже крестик. Меня несло в круг…
Девушки ещё веселее засмеялись, и круг двинулся быстрее. Прикрыла глаза, как и кружившиеся вокруг меня бледные тени, яркий свет луны слепил как солнечный…
Очнулась от визга.
Одна из девушек трясла обожженными почерневшими руками, мечась по поляне. Остальные, шипя, как рассерженные гусыни, окружили меня. Но ни одна не пыталась даже прикоснуться. Теперь, когда наваждение неожиданно спало, заметила, что стою по колено в воде, и меня теснят на глубину. Нет, плавать умею, но их больше! Утянут на дно, как пить дать! Если и не утянут, долго ли продержусь в холодной августовской воде?
Сзади меня попытались ухватить ещё одни руки, и ещё одна тень заметалась по поляне, сразу потеряв очарование.
— У неё Цепь Радуги! — прорычал кто-то справа, и круг отшатнулся от меня.
Присмотрелась к девушкам. Теперь, когда наваждение спало, на лунном свету стали заметны мелкие чешуйки на искривлённых злобой лицах, когти на перепончатых руках. Мамочка, забери меня отсюда! Это что — русалки?!
