Черт.

Валентин поднял руку, чтобы опереться на Будду. Его спутница с клубнично-золотистыми волосами наблюдала за ними с танцпола.

— Это Мэдлин, — прокричал Валентин на ухо Страйку, проследив за его взглядом. — Она считает тебя сексуальным.

Валентин пронзительно засмеялся. Страйк молча потягивал пиво. Наконец до молодого человека дошло, что от Страйка больше ничего не добьешься, поэтому он встал, шутливо отсалютовал и, спотыкаясь, скрылся из виду. Как раз в этот момент Легс появилась на краю танцпола и рухнула в своих парящих страусиных перьях на бархатный табурет с выражением явного страдания на лице.

— Была в уборной, — сообщила Мидж Страйку, присоединившись к нему через несколько минут. — Не думаю, что она пользовалась телефоном.

— Хорошо, — жестко ответил Страйк. — Думаешь, он пообещал ей, что придет?

— Похоже.

Страйк сделал еще один глоток теплого пива и громко спросил:

— Так сколько человек отправилось с Робин в эту поездку?

— Полагаю, шестеро, — крикнула Мидж в ответ. — Две пары и один запасной парень.

— Ясно, — сказал Страйк, кивая, будто эта информация не имела никакого значения.

— Они пытались свести ее с ним, — сказала Мидж. — Робин рассказывала мне перед Рождеством… Его зовут Хью Джекс, — она выжидающе посмотрела на Страйка. — Большой топор.

— Хах, — вымучено ухмыльнулся Страйк.

— Ага, ха-ха. Почему, — прокричала Мидж ему в ухо, — родители не произносят имя вслух, прежде чем выбрать его?

Страйк кивнул, не сводя глаз с Легс, которая вытирала нос тыльной стороной ладони.

Было без четверти двенадцать. Если повезет, думал Страйк, как только в полночь наступит новый год, семья школьной подруги Легс заберут ее и благополучно доставят домой в Челси.

Пока он смотрел, к его цели подошла та самая подруга, чтобы снова позвать ее на танцпол. Без десяти полночь Легс снова исчезла в направлении дамского туалета с Мидж на хвосте. Страйку, у которого от культи болела нога и который с удовольствием бы присел, ничего не оставалось, как прислониться к гигантскому Будде, потому что большинство сидячих мест были завалены сумочками и сброшенными куртками, которые он не хотел переносить. Его пивная бутылка опустела.

— Тебе не нравится канун Нового года или что-то еще? — раздался рядом с ним голос с акцентом лондонского рабочего класса. Это была та женщина с клубнично-золотистыми волосами, слегка раскрасневшаяся и растрепанная после танцев. Страйк не заметил ее приближение из-за многочисленной толпы, которая повставала со своих мест и хлынула на маленькую танцплощадку: к полуночи нарастало оживление.

— Не очень, — крикнул он ей в ответ.

Она была очень привлекательной и определенно под кайфом, хотя говорила абсолютно связно. Несколько изящных золотых ожерелий висело на ее тонкой шее, платье без бретелек обтягивало грудь, а полупустой бокал для шампанского в руке грозил выплеснуть свое содержимое.

— И мне тоже, не в этом году, — прокричала она ему в ухо. Ему нравилось слышать ист-эндский акцент среди всех этих представителей высшего класса. — Ты Корморан Страйк, верно? Валентин мне сказал.

— Верно, — подтвердил он. — А ты..?

— Мэдлин Курсон-Майлз. Ты ведь не работаешь сегодня вечером, да?

— Нет, — солгал он, но не спешил прогнать ее так, как это было с Валентином. — Почему этот Новый год не твой любимый?

— Джиджи Казенове.

— Прости, что?

— Джиджи Казенове, — сказала она громче, наклоняясь, ее дыхание щекотало его ухо. — Ну, певица? Она была моей клиенткой.

Когда она увидела его непонимающий взгляд, то добавила:

— Сегодня утром ее нашли повешенной.

— Черт, — воскликнул Страйк.

— Да, — сказала Мэдлин. — Ей было всего двадцать три.

Она потягивала шампанское с мрачным видом, а затем прокричала ему в ухо:

— Никогда раньше не встречала частного детектива.

— Это насколько тебе известно, — ответил Страйк, и она рассмеялась. — Чем ты занимаешься?

— Я ювелир, — крикнула она в ответ, и ее легкая улыбка сказала Страйку, что большинство людей узнали бы ее.

В этот момент танцпол был переполнен разгоряченными телами. Многие люди надели блестящие праздничные шляпы. Страйк видел, как дородный русский, который говорил о «Тангейзере», обливался потом, подпрыгивая в ритм песни «Rather Be» группы Clean Bandit.

Мысли Страйка переключились на Робин, которая сейчас была где-то в Альпах, возможно, пьяная от глинтвейна, танцующая с недавно разведенным мужчиной, на встрече с которым настаивали ее друзья. Он вспомнил выражение ее лица, когда наклонился для поцелуя.

С тобой мне так легко, (в помещении звенел голос Джесс Глинн)

И эта простота священна, Когда мы вместе здесь, Имею все, что я хотела…

“Одна минута до 2015 года, дамы и господа”, — сообщил диджей, и Мэдлин Курсон-Майлз взглянула на Страйка, осушила свой бокал с шампанским и снова прокричала ему в ухо:

— Эта высокая девушка в смокинге — твоя девушка?

— Нет. Друг, — ответил Страйк. — Сегодня вечером мы оба не у дел

— Значит, она не будет возражать, если я поцелую тебя в полночь?

Он посмотрел вниз на ее милое, манящее лицо, теплые карие глаза, волосы, рассыпавшиеся по обнаженным плечам.

— Она не будет, — сказал Страйк с полуулыбкой.

— А ты будешь?

«Приготовьтесь», — проревел диджей.

— Ты замужем? — спросил Страйк.

— Разведена, — ответила Мэдлин.

— Встречаешься с кем-нибудь?

— Нет.

«Десять…»

— В таком случае, — сказал Корморан Страйк, отодвигая пустую пивную бутылку.

«Восемь…»

Мэдлин наклонилась, чтобы поставить свой бокал на ближайший столик, но промахнулась: он упал на покрытый ковром пол, однако она, выпрямившись, лишь пожала плечами.

«Шесть…пять…»

Она обвила своими руками его шею. Он обнял ее за талию. Она была тоньше Робин, Страйк чувствовал ее ребра через обтягивающее платье. Желание в ее глазах было для него как бальзам. Это был канун Нового года. К черту все.

«Три … два … один…»

Она прижалась к нему, запустив руки в его волосы, а язык — ему в рот. Воздух вокруг них был наполнен криками и аплодисментами. Они не отпускали друг друга, пока не прозвучали первые хриплые такты песни «Auld Lang Syne». Страйк огляделся. Не было видно ни Минж, ни Легс.

— Мне скоро надо будет уйти, — крикнул он, — но я хочу узнать твой номер.

— Тогда дай мне свой телефон.

Мэдлин набрала для него свой номер, затем вернула телефон и, подмигнув, пошла прочь, растворившись в толпе.

Мидж появилась через четверть часа. Легс вернулась к школьной подруге, ее тушь была размазана.

— Она продолжала искать место, откуда могла бы позвонить, но безуспешно, — прокричала Мидж ему в ухо. — Поэтому вернулась в туалет, чтобы хорошенько поплакать.

— Очень жаль, — сказал Страйк.

— У тебя на губах помада? — спросила Мидж, глядя на него снизу вверх.

Он вытер рот тыльной стороной ладони.

— Встретил старую подругу моей матери, — сказал он. — Что ж, счастливого 2015 года.

— И тебе того же, — сказала Мидж, протягивая руку, которую он пожал.

Глядя на ликующую толпу, где летали воздушные шары и взрывались блестки от хлопушек, Мидж прокричала Страйку в ухо:

— Никогда раньше не встречала Новый год в туалете. Надеюсь, это не дурное предзнаменование.

Глава 4

Ну а пока покойтесь с миром лета розы Портрет ваш инеем напишут нам

морозы.

Зима нам дарит снега чистые страницы,

Чтоб с новой силой снова жизнью насладиться.6

Хелен Джексон. Январь

В целом Робин хорошо провела время в Церматте. Она уже забыла, каково это — спать по восемь часов в сутки; она наслаждалась едой, катанием на лыжах и компанией своих друзей; и почти не дрогнула, когда Кэти, с выражением беспокойства, сменившегося облегчением после спокойной реакции Робин, сообщила, что Мэтью с Сарой действительно приезжали в Мэссем на Рождество вместе со своим новорожденным сыном.