— Слушай, я не очень ценю…
Она прервалась, увидев мобильный телефон, прижатый к его уху.
— Кто это был? — спросила Мэдлин.
— Обслуживание номеров, — сказал Страйк.
— Нет, это был не оно, — сказала Мэдлин, в то время как Робин смотрела на него обвиняющим взглядом. У него было сильное чувство, что обе женщины точно знают, что происходит: поддавшись непродуманному порыву загнанного в угол мужчины, он попытался нагло выкрутиться.
— Так и было.
— Корм, — сказала Мэдлин, — я не дура.
Робин снова вышла из комнаты.
— Я не думаю, что ты дура, — сказал Страйк, закрыв глаза, словно ребенок на неуправляемом велосипеде, несущийся к стене.
— Так кто была эта женщина, и что она не ценит?
Черт, черт, черт. Он должен был выйти из квартиры, прежде чем ответить на звонок, но он так устал, и нога так болела, что ему не хотелось вставать. Он снова открыл глаза и уставился на картину Рауля Дюфи на стене. Чего бы он только не отдал, чтобы сейчас сидеть в одиночестве у окна с видом на Средиземное море?
— Я решил выпить с Робин, — сказал он. — Обсудить дела агентства. Как мы будем жить дальше без доступа в офис.
Наступило долгое молчание, затем Мэдлин сказала,
— Ты останешься с ней.
— Нет, не останусь, — сказал Страйк.
— Но можно встретиться с Робин сегодня вечером и рискнуть, что террористы найдут ее…
— Они уже нашли ее, — сказал Страйк. — Бомба была адресована нам обоим.
— Мило, — сказала Мэдлин холодно. — Как будто вы женаты, не так ли? Ну, я позволю вам продолжить с вашими напитками.
Линия оборвалась.
Рой сердитых, тревожных мыслей стремительно проносился в мозгу Страйка: Это должно закончиться. Ты, придурок. Мне это сегодня не нужно. Это никогда не сработает. Нет смысла перезванивать. Надо заканчивать. Извинись.
Страйк поднялся с дивана и, прихрамывая, пошел на кухню, где Робин стояла к нему спиной, помешивая соус.
— Извини, — сказал Страйк. — Я вел себя как придурок.
— Да, — холодно сказала Робин. — Так и было. Ты бы не стал так разговаривать с Барклаем, если бы ему пришлось болтать с какой-то женщиной, чтобы получить информацию.
— Я бы сказал гораздо хуже, если бы Барклаю пришлось переспать с женщиной, чтобы выудить из нее информацию, поверь мне, — сказал Страйк, и когда Робин повернулся, чтобы посмотреть на него, наполовину раздраженно, наполовину невольно забавляясь, он пожал плечами и сказал: — Шутка, не так ли? Это то, что мы делаем.
— Хм, — сказала Робин, отворачиваясь, чтобы еще раз помешать соус. — Ну, я думала, ты будешь рад, что я так много узнала о Пирсе.
— Я был доволен, — сказал Страйк. — Ты чертовски хорошо справилась. Курица пахнет великолепно.
— Ей нужно еще полчаса, — сказала Робин. Она заколебалась, потом сказала: — Кому ты сказал, что я обслуживала комнату?
— Мэдлин, — сказал Страйк. У него не осталось сил на ложь. — Она хотела, чтобы я остался с ней. Я сказал, что иду в отель. Так проще.
Робин, которую очень заинтересовала эта информация, продолжала помешивать соус, надеясь услышать больше, но не желая спрашивать об этом. Однако, поскольку Страйк не стал развивать эту тему, Робин убавила огонь в кастрюле, и оба вернулись в гостиную.
Пока Робин проверяла игру и здоровалась с разными игроками, чтобы показать, что Баффипоус не совсем бездействует, Страйк достал свой блокнот и перелистал страницы, на которых он записал замечания по поводу интервью Робин с Пезом.
— Ты действительно отлично справилась с Пирсом, — сказал он.
— Хорошо, — сказала Робин с легкой усмешкой, наполняя оба бокала, — не нужно перебарщивать.
— Полагаю, ты заметила, сколько пунктов в нашем профиле Аноми он заполнил? Знает много о Битлз, не любит кошек…
— Это было только предположение…
— подрабатывает сиделкой для своего отца — он также знает, как пройти на кладбище, не попавшись…
— Я знаю это, но…
— и, судя по всему, они с Эди работали над чем-то вместе, а она бросила его на произвол судьбы, ушла с Джошем и написала с ним хит. Это повод для серьезного недовольства.
— Она не обязательно бросила его на произвол судьбы, — сказала Робин. — Возможно, она не считала, что то, что они с Пезом делали, хорошо. Она изменила свое мнение. Они спорили и о Тиме. Возможно, после этого работать с ним стало неинтересно.
— Возможно, Пирс так не считает. Ты же не думаешь, что он Аноми? — сказал Страйк, наблюдая за ее реакцией.
— Ну… — Робин колебалась, — у него есть способность создавать игру, но мы знали это с самого начала. Я не знаю… Когда я была с ним, я просто не чувствовала этого.
Проявив героическую сдержанность, Страйк воздержался от самого очевидного из ритуальных комментариев, которые пришли ему в голову.
— Я имею в виду, — сказала Робин, которая, к счастью, не заметил никакого напряжения в выражении лица Страйка, — Аноми злобный — садист. От Пеза я этого не слышала. Он определенно может быть грубым — я рассказывала тебе о том, что он нарисовал на стене Джоша и Эди, — и он был довольно агрессивен с фанаткой Чернильно-Чёрного Сердца, которая пришла на наш первый урок рисования и сказала, что она пришла, чтобы “впитать магию” или что-то в этом роде. Она была немного раздражающей, — добавила Робин, сделав глоток вина, — но у него не было повода быть таким жестоким. Ясмин Уэзерхед, казалось, боялась его. Я представляю, как он шутит про толстых. Он такой тип.
Но если не считать болезни отца, что, должно быть, очень тяжело, у него не все так плохо в жизни, насколько я могу судить. Он пользуется популярностью у женщин. Он нашел место для жизни, которое его устраивает. И у него есть работа, пусть и не такая постоянная, как ему хотелось бы. Полагаю, это то же самое возражение, которое я имела против Гаса Апкотта. Чтобы быть такими же хорошими, как они, в своих областях, потребовались бы часы и часы из каждого дня, а если мы что-то и знаем наверняка об Аноми, так это то, что у него много свободного времени.
— Верно, — сказал Страйк. — Ну, если говорить о людях с кучей свободного времени, то я сам обнаружил кое-что новое сегодня утром. Не успел распечатать до взрыва бомбы, но суть такова: Кеа Нивен сделала несколько очень угрожающих комментариев в Твиттере в ночь перед терактами, которые она удалила, но которые затем появились на Reddit. Она говорила о том, чтобы проткнуть людям сердце.
— О — это то, что Кардью пытался заставить ее удалить?
— Именно. Похоже, что их знакомство не закончилось, что интересно, как и его комментарий “есть способы получше”. Жаль, что мы исключили Кардью, потому что с точки зрения личности он подходит Аноми лучше, чем кто-либо другой, и я заметил, что Пирс тоже так считает.
В любом случае, Кеа занимается не только угрозами в Твиттере, — продолжил Страйк, доставая телефон и открывая сайт Tribulationem et Dolorum. — Взгляни на это. Это было пару лет назад.
Робин взяла телефон и прочитала разговор между Арке и Джоном, который Страйк нашел тем утром.
— Теперь посмотри на страницу “Об основателе”, — сказал Страйк.
Робин так и сделала, а затем, с видом наступившего просветления, прочитал вслух:
— Избранные композиции Джона можно послушать на сайте www.IJU.MakesSounds…. IJU? Нет…
— Иниго Джон Апкотт, — сказал Страйк. — Точно.
Робин уставилась на Страйка.
— Но тогда…
— Помнишь, как Иниго горячо защищал Кеа, когда мы были у них дома? Слова типа “Блэй очень плохо обращался с этой молодой леди”? У меня есть сильное подозрение, что он и Кеа общались гораздо больше, чем одна онлайн дискуссия о хронической усталости.
— Ты не думаешь…?
— Она его “дорогой ребенок”? Думаю, да.
— Вау, — сказала Робин медленно, глядя назад на сайт Tribulationem et Dolorum. — Ну, это никак не может быть совпадением. Она не могла появиться на этом сайте, не зная, кто им управляет.
— Я согласен. Она искала хитрый способ следить за Джошем и Эди. Я не сомневаюсь, что наступил момент, когда она убедила Иниго, что была там ради очарования его личности, и они “обнаружили” свою взаимную связь с Джошем и Эди, и я уверен, что Кеа была в достаточной степени поражена причудливым поворотом судьбы. По короткому знакомству я бы сказал, что Иниго — человек с непомерным эго. Не думаю, что Кеа было бы трудно убедить его в том, что она поддерживает с ним контакт потому, что он такой мудрый, талантливый человек, а не потому, что она хочет выудить из него информацию. И все это возвращает Кеа в список подозреваемых в Аноми, не так ли? Мы думали, что она не могла знать о предполагаемом превращении Харти в человека, но если мы правы, то с 2013 года у нее был прямой путь в семью Апкоттов.
