—Я почти не спала прошлой ночью, а сегодня утром проснулась и подумала: надо что-то с этим делать, потому что я не могу так продолжать. Мне нужен профессиональный следователь, поэтому…

— Эди, — сказал Робин, наконец перебивая ее, — я полностью понимаю, почему вы хотите узнать, кто такой Аноми, и я вам сочувствую, но…

— Пожалуйста, — сказала Эди, которая, казалось, сжалась в своем громоздком пальто от тона Робин. — Помогите мне, пожалуйста. Сейчас я заплачу чем угодно.

— Мы не делаем такую работу, которая может понадобиться здесь, — честно закончила Робин. — Я думаю, вам нужен кто-то, кто специализируется на киберрасследовании, чего мы никогда не делали. И у нас нет…

—Вы не представляете, каково это, гадать, кто это, гадать, кто меня так ненавидит. То, как он говорит… ему нравится Джош, но он ненавидит меня. Я думаю, что он считает себя истинным — я не знаю — я думаю, что он считает, что должен полностью контролировать Чернильно— черное сердце, решать сюжеты и оговариваться с кинокомпанией и озвучивать всех актеров озвучки — так он и продолжает, как будто он должен быть главным, а я просто какой-то неудобный… какой-то неудобный паразит, который случайно привязался к тому, что он любит.

— Послушайте, — мягко сказал Робин, — я назову вам еще два агентства, которые могли бы вам помочь, потому что я не думаю, что мы вам подходим. — Робин записала имена для Эди и передала ей записку.

— Спасибо, — сказала Эди тихим голосом, и бумага задрожала, когда она взглянула на названия агентств, которые ей дала Робин.

— Я бы хотела… я бы хотела, чтобы это была ты, но, полагаю, если ты не можешь… — Она сунула лист бумаги в свою сумку, и Робин подавила желание сказать ей, чтобы она не потеряла его, что казалось очень вероятным. Заметив, что Робин смотрит на сумку, Эди слегка подняла ее с колен.

— Она у меня всего месяц, — сказала она и, повернув, показала Робину несколько черных пятен на темно-красной коже. – Моя ручка взорвалась. Я не умею пользоваться красивыми вещами. Я купила ее, потому что сказала себе, что заслужила, потому что мы добились успеха… Ха-ха-ха, — с горечью сказала она. — Большой жирный успех.

Она поднялась на ноги, сжимая сумку, и Робин тоже поднялась. Резкий офисный свет подчеркивал бледность Эди, и когда Робин подошла к ней, чтобы открыть дверь, она поняла, что то, что она приняла за грязь или косметику на шее Эди, на самом деле было кровоподтеком.

— Что случилось с вашей шеей?

— Что? — сказала Эди.

— Ваша шея, — указал Робин. — Она в синяках.

— Ой. — Эди подняла руку туда, где Робин заметила синяк. — Ничего. Я неуклюжая. Как вы могли заметить.

Пэт огляделась, когда Робин и Эди вошли в приемную.

— Есть туалет, которым я могла бы воспользоваться? — спросила Эди сдавленным голосом.

— На лестничной площадке, сразу за дверью, — сказал Робин.

— Хорошо. Ну пока.

Стеклянная дверь открылась и закрылась, и Эди Ледвелл исчезла.

Глава 7

Все еще она бежит, и все яростнее рвутся за ней голодные гончие,

Все еще она бежит, и все быстрее следуют за ней охотники…

Эми Леви

Бежать к смерти

— Что все это значит? — спросила Пэт своим хрипловатым голосом.

— Она хотела, чтобы мы расследовали дело того, кто преследует ее в Интернете, — ответила Робин.

Несмотря на то, что у них не было места для еще одного клиента и что агентство не специализировалось на киберрасследованиях, Робин хотела бы взять дело Эди Ледвелл. Чем успешнее становилось агентство, тем выше была доля неприятных личностей, которые обращались к ним. Конечно, те, кто стремился доказать неверность или предательство, по определению испытывали определенное напряжение, но некоторые из их недавних клиентов, в частности миллиардер с Саут Одли-стрит, проявляли определенную склонность относиться к Робин как к пустому месту, а бесхитростное “Я надеялась на тебя” Эди Ледвэлл тронуло Робин. Через стеклянную дверь донесся шумный звук смыва в туалете на лестничной площадке, и Робин увидела, как темная тень черного пальто Эди прошла мимо двери, а затем услышал ее шаги, удаляющиеся по металлической лестнице.

— Ты отказала ей? — прохрипела Пэт, затянувшись своей электронной сигаретой.

— Пришлось, — ответила Робин, направляясь в сторону кухни. Перед отъездом в Актон она успевала выпить чашку чая.

— Хорошо, — резко сказала Пэт, возвращаясь к набору текста. — Мне она не по нраву.

— Почему? — спросила Робин, повернувшись, чтобы посмотреть на офис-менеджера.

— Королева драмы, если хочешь знать мое мнение. Ее волосы также не мешало бы хорошенько расчесать.

Привыкшая к бескомпромиссным суждениям Пэт, которые основывались в основном на внешности людей и иногда на их поверхностном сходстве с людьми, которых она знала раньше, Робин не стала ей возражать.

— Хочешь чаю? — спросила она, когда чайник закипел.

— Прекрасно, спасибо, — сказала Пэт, покачивая электронной сигаретой и продолжая печатать.

Робин приготовила им обоим напитки, затем вернулась во внутренний офис, закрыла дверь и вновь заняла свое место за столом партнеров. Абстрактно посмотрев несколько секунд на файл Грумера, Робин отложила его в сторону, включила компьютер и набрала в Google “анимация Чернильно-черного сердца.

“Инди-мультфильм привлекает культовых поклонников… — прорывной успех… — От YouTube до Голливуда: найдет ли “Чернильно-черное сердце” популярность на большом экране?”

Робин открыла YouTube, нашла первый эпизод мультфильма и нажала кнопку воспроизведения.

Жуткое, звенящее пианино играло над клубящимся, анимированным туманом, который медленно рассеивался, чтобы показать надгробные камни в лунном свете. Съемка велась через каменные ангелы, заросшие плющом, пока не показалась полупрозрачная женская фигура, одиноко стоящая среди могил, жемчужно-белая.

— Грустно, очень грустно, — вздохнул призрак, и хотя ее лицо было изображено просто, было странно, насколько зловещей была ее маленькая улыбка.

Она повернулась и ушла через могилы, растворившись в темноте. На переднем плане, с неприятным хлюпаньем, из земли вырвалось что-то блестящее и черное. Оно повернулось лицом к зрителю, и Робин увидела, что это было черное человеческое сердце с улыбающимся, невинным лицом, совершенно не сочетавшимся с гротескной внешностью. Робин смутно уловила звук открывающейся снаружи стеклянной двери, когда сердце помахало перерезанной артерией и сказало бойким тембром ведущего детского телевидения:

— Привет! Я Харти. Я живу здесь, на Хайгейтском кладбище, со своими друзьями. Возможно, вам интересно, почему я не разложился…

В дверь постучали, и Мидж вошла, не дожидаясь ответа.

— Ну, это потому, что я злой!

— О, прости, — сказала Мидж, — я думала, у тебя сегодня выходной. Мне нужно…

Она прервалась, — выглядя смущенной, и двинулась за Робин, чтобы посмотреть на экран, где Харти теперь носился между могилами, представляя различных персонажей, выползающих из земли, чтобы присоединиться к нему.

— Ты, должно быть, шутишь, — сказала Мидж, выглядя потрясенной. — Ты и все остальные?

Робин выключил звук мультфильма.

— Что значит “я и все остальные”?

— Моя бывшая была одержима этим чертовым мультфильмом. Это дерьмо. Похоже на то, что ты выдумал, когда у тебя был трип.

— Я никогда не видела его до сегодняшнего дня, — сказала Робин. — Одна из создателей только что была здесь, хотела, чтобы мы сделали для нее работу.

— Кто — как ее зовут — Ледвелл?

— Да, — сказала Робин, удивленная тем, что у Мидж это имя вертелось на языке.

Правильно прочитав выражение лица Робин, Мидж сказала,

— Бет ее ненавидела.

— Правда? Почему?

— Понятия не имею, — сказала Мидж. — Этот фэндом токсичен. “Играй в игру, бва!” — добавила она писклявым голосом.

— Что? — сказала Робин, наполовину смеясь.

— Это одна из коронных фраз. В мультфильме. Бет всегда говорила это, если я не хотела что-то делать. “Играй в игру, бва!” Чертовски смешно. Она тоже играла в эту чертову игру. Онлайн.