— Мда, что-то ты погорячилась, — теперь я задумался. Картина мира была достаточно стройной, и в целом, довольно правдоподобной. Но героиню было жалко. Я сделал предположение: — Может артефакт какой не нее навесить?

— А где ты его возьмешь? С героя снять не получится, он должен своими силами обходится, своими способностями.

— Может у нее какая заначка осталась? — попробовал предложить я.

— А ты помнишь что она у тебя в биованне голяком лежала? — ехидно напомнила она.

Вот оно, решение, меня осенило: — Рубашка. На ней сейчас рубашка с вышивкой. Нам по истории рассказывали что вышивка имела обрядовое значение, выступала как оберег и позволяла точно идентифицировать представителя определенной народности. Кроме того, внешние обереги должны быть у детей, которые еще не научились сознательно управлять своими силами.

— Точно, — просияла она и кинулась обниматься, — Ой.

— Прости, я не специально, — повинился я, хотя просто не успел среагировать и остановить ее. Она стукнулась об скаф и теперь сидела и морщилась.

Рогов в очередной раз поправил сбившийся ремень дробовика. Не то чтобы он был отчаянным пацифистом, просто крайне не любил оружие, особенно, если оно направлено на него. За жизнь всякое бывало, приходилось находиться по обе стороны от оружия, и воспоминания об этом не были приятными. Условия планеты с эндемичной флорой и фауной не располагают к невооруженным прогулкам, поэтому время от времени приходилось появляться на стрельбище. Мог поддержать разговор, опробовать стреляющую новинку у хвастающихся друзей, но пользоваться оружием Михаил не любил, скорее относился к нему как к инструменту, неудобному, несуразному, но в некоторых случаях необходимому. А ведь когда-то давно все было иначе. Детские и подростковые воспоминания о походах на стрельбище, первая пораженная в десятку мишень, сборка-разборка стреляющих хищных механизмов, все это было ярким и выпуклым. Изменилось оно после той спасательной операции в астероидах.

Беспилотные модули обнаружили остов корабля в поясе астероидов когда стажер-энергетик Рогов проходил практику по корабельным энегосистемам от института. Крупный осколок подавал упорядоченные сигналы поэтому было принято решение о исследовательно-спасательной операции. Но когда кораблик приблизился по нему открыли огонь, в считанные минуты уничтожив большую часть экипажа и систем. Терпящие бедствие совершенно не хотели спасаться. Доподлинно о ходе столкновения Михаил не знал да и не особо хотел узнавать даже потом. Когда чужая ракета ударила в корпус в районе энергоустановок его спасло только чудо. А вот большей части экипажа этого чуда не хватило. В космосе редко бывают раненные, повредят ли скафандр или корпус разница только в масштабах. Встреча с любым поражающим элементом пулей, осколком или лучом, всегда несет за собой декомпрессию. Справится с ней автоматика или нет — вопрос случая. Как если кровь идет носом — жгут на шею не поможет. Искалеченный корабль несколько месяцев добирался обратно. Полуразрушенная техника все равно выполнила свое предназначение доставила людей домой. Сколько в этом было его труда и стараний не знает наверное никто. Собранные на живую нитку системы контроля энергосистем. Полуразобранный блок навигации, раскинувшийся вместо одного блоке по половину соседнего отсека, собранный из уцелевших деталей порушенного оборудования. Жизнеобеспечение, работавшее всего в трех каютах. От дополненного стажерами экипажа людей уцелело меньше трети, поэтому хватало. Только те, кто был в скафандрах. В тот момент, перед атакой таких было совсем мало. Потерявшие герметичность отсеки отрезали уцелевших от спасения. Где нет воздуха — звук не существует. Запертые люди переговаривались сквозь стены и вакуум, и один за другим затихали по исчерпанию запаса системы жизнеобеспечения отсека. Мечущиеся стажеры, а в скафах были в основном они, делали все возможное, но не успевали. Вот тогда и появилось это отвращение к оружию. Михаил так и не узнал, сработала ли автоматика, принявшая их за метеорит, или приказ к атаке отдали люди. Но неприятие коснулось только оружия. Людей можно убедить, с ними можно договорится, найти компромисс. Выстрел же несет только разрушение, вне зависимости от того, с какой стороны от него ты находишься.

Из того похода он вынес несколько шрамов, недоверие к людям, которых не знает лично и в той же степени доверие к технике. Тем системам и установкам, что вынесли их обратно, вернули домой и спасли уцелевших. Таким же побитым и покалеченным, как и те кто их чинил и обслуживал. Техника оправдывала доверие, отзывалась на ласку, стонала, но тянула лямку, они вернулись. Это потом инженеры и конструкторы будут долго ломать головы как вообще было возможно починить такие повреждения, каким образом системы продолжили работать штатно, лишившись всех резервов и запасов прочности. Михаил всегда отвечал: "я в нее верил, а она верила в меня". Закончив учебу Рогов попросился на одну из новых планет и занялся любимым делом — сборкой новых энергосистем. Неизведанный космос его больше не манил. Делом его жизни стала сборка энергосистем похожего класса, этим он как-бы говорил "большое спасибо", той, первой системе, к которой он приложил свои руки. И которая прощала и недостаток квалификации, и незначительные ошибки, и не совсем подходящие материалы. Его система. Которая сделала все что могла и отключилась когда они добрались. От которой нельзя было даже взять кусочек на память, работа в нештатном режиме столько времени вызвала протечки. Корабль после исследований отправили в звезду, иметь источник сильного жесткого излучения под боком населенной планеты не стоило.

Теперь, похоже, оружие опять вошло в его жизнь. Не мимолетной обязательной встречей на стрельбище, не сопровождением в походе по лесу, а всерьез и надолго. Пока не снимут карантин и они не вернутся домой. Что же, если этого нельзя избежать, придется подружиться заново. Может тогда дробовик перестанет постоянно сползать и займет положенное ему место за плечом.

Он прошел к дезактивационной камере возле сердца энергоцентрали — реакторных блоков. Иногда, в самых редких случаях ремонтным бригадам приходилось проводить ревизию и там. А чтобы не фонить потом и была установлена эта камера. Вроде Марк говорил что скаф девчонки остался под завалом, а после переноса трофея на его скафандре могли закрепиться биологические материалы, мало ли чем зверушка болела. Притащить их к сыну и его подружке было бы в корне неправильно. Пусть камера и не давала полной стерилизации но усиленная промывка должна была снизить опасность заражения до условно-допустимого уровня.

Закончив с помывкой и протерев и почистив по-быстрому оружие, Михаил подключился к системе мониторинга энергосетей, сейчас весь поселок был перед ним. Пусть и в крайне схематичном виде. Он готов к поискам. Отбросив неуверенность и переживания последних часов он откашлялся и произнес в микрофон: — Максим, я на месте, открой щит и отключай последовательно рубильники. Я найду тебя на схеме и пройду вдоль линий. Жду твоей реакции.

Недолгое ожидание и вот одна за другой из линии на схеме изменили цвет. Надо же, они почти дошли, удивился он, проследив на схеме приблизительный маршрут до точки встречи.

— Василич, — вызвал он Подгорельского, — я их нашел, еще немного и сами бы пришли, паршивцы. Я отправлюсь за ними, не теряй.

— Вот и славно, — тут же отозвался Яков, — я же тебе говорил, что Максимка не пропадет. Таратайку возьми, нечего им продолжать ноги бить. Натопались чай. Вроде недалеко от тебя была стоянка.

— Да я так и собирался сделать. Давай не скучай, — все-таки хорошие новости здорово меняют человека, подумал Михаил направляясь к стоянке.

Как только эхо последней фразы отзвучало, я уже вскрывал щит. Хорошо еще, что инструменты не потерял со всей этой кутерьмой. Настя в очередном приступе любопытства заглядывала из-за моего плеча. Пришлось отвлекаться.