Рядом с ней я становился другим. Чуть наивным, нежным, чувствующим, похожим на человека. Мне нравилось любить её. И хотелось почувствовать любовь в ответ, хотя бы каплю. Может я выдумывал, но что-то такое я видел во взгляде Адочки, направленном на меня.

Но мне никогда не стать другим. Я рожден экзистенциалистом, им и умру. И всё, на что могу рассчитывать — дружба, а если повезёт — то одна единственная ночь. Готов ли я попробовать, а потом забыть и отказаться?

Да.

Мост

Сквозь сон я слышал, как проснулась Ада, понял это по лёгким осторожным шагам. Не стоило подавать виду, что я проснулся, лучше понаблюдать со стороны, что она будет делать и как поведет себя Денеб. Он и не заставил себя долго ждать, минут пять спустя направился за Адочкой в ванную, я слышал, как тихо шумела вода и как они переговаривались. Чуть позже кто-то прошёл на кухню, я всё ещё выжидал, не предполагая даже, что мы теперь будем делать.

Проверил телефон: писал Саша и осведомители. Саша, правда, действовал не от себя лично, а как член совета сообществ. Об инциденте уже известно, и с нами хотят говорить. Этого стоило ожидать. Ну что ж…

Из кухни доносились уже голоса двоих: хриплый и приглушенный Ады, и наигранно бодрый — Дена. Значит не всё так страшно. Я собрался с мыслями, поднялся, всё ещё чувствуя себя ужасно помятым после сна на полу, и побрёл к друзьям. Странно было так думать о них, но хотя бы безопасно. Ден точно друг, а вот Ада… Посмотрим.

Денеб, как и всегда, был погружен в дела: готовил завтрак. Ада, похожая на побитую птичку, нахохлившись сидела за столом, завёрнутая в большое полотенце.

— Ага, с голода мы точно не умрём, — постарался улыбнуться я, чтобы выглядеть как можно более обыденно, и устроился за столом, подальше от Феникса. — Как спалось, голубки?

— Отлично. Я почти огурцом, — хохотнул Ден, но от меня не укрылся его зверский взгляд, пожалуй, нервы сдавали и у сущности.

— Я тоже ничего. Оклемаюсь через пару дней, — прохрипела Ада.

— Ситуация у нас вышла патовая, ребята, — начал я, потому что стоило обсудить всё по горячим следам и как можно скорее принимать решение о нашем будущем.

— Очень она мне что-то напоминает, — Ден повернулся ко мне и впился взглядом. Зачем он ворошит прошлое, я тоже прекрасно помнил, что произошло когда-то давно, но вовсе не собирался говорить об этом сейчас.

— Это было так давно, что не стоит и вспоминать! Тогда всё было иначе, — попробовал я сопротивляться.

— Ничего не иначе. Ты и сам прекрасно знаешь это. История почти один в один. Но мы обязаны привести её к другому финалу, — Ден накрыл сковороду крышкой и принялся резать овощи и хлеб.

Конечно, Ада не могла не зацепиться за эти слова, Ден поддержал её и начал понемногу выдавать наши общие с ним воспоминания. Эта история вызывала в душе и чувство острой меланхолии и дикую горечь. Пожалуй, наша первая с Денебом совместная потеря, боль и вместе с тем — общее счастье.

Мы оба тогда были мальчишками, учились в специализированном лицее для таких детей. И как-то под конец зимы в наш класс пришла новенькая. Девочка! Что само по себе было удивительно — среди экзистенциалистов не бывает женщин. Она была такая нежная и хрупкая, чем-то похожая на водяную лилию. Уже позже оказалось, что сила в ней жила такая, что в перспективе могла бы превзойти мою в несколько раз. Единственное, что мешало — слабое человеческое здоровье и пол. В классе её постоянно дразнили, задирали, но обижать боялись. Старшекурсники косились с неприязнью, смеялись над тем, что ни одна сущность не согласится с ней работать, стать экзистенциальной парой.

Но Денеб…

Он как-то сразу проникся к ней и подружился, подтянув за собой и меня. Учителя говорили, что Ден и наша маленькая подружка идеально сработаются, но причин не называли. О них мы могли только догадываться.

То время поистине вспоминается, как самое лучшее: сколько всего мы придумывали вместе, пробовали разные искажения, рисовали везде и всюду, втягивали Денеба в наши затеи, побуждая ставить множество куполов, даже пробовали выходить из тени без разрешения. Вечерами забирались на её крошечную кровать в такой же маленькой уютной комнатке, и читали всё, что смогли найти интересного в библиотеке. Частенько малышка засыпала, уткнувшись носиком в моё плечо или плечо Дена, тогда мы укладывали подругу в подушки, укрывали одеялом и ещё несколько минут просто смотрели, как она спит.

Наша общая первая любовь, по-детски наивная, но по-взрослому крепкая. Мы защищали её от хулиганов, не давали дразнить и обижать, отпаивали горячим чаем, когда она в очередной раз болела и жутко тосковали, когда родители забирали нашу девочку на каникулы.

Ден готовился стать её сущностью, а я ждал предложения от учителей — ни один из одноклассников мне не подходил, слишком слабые, они просто не смогли бы подстраховать во время битвы как положено.

В общем-то, всё могло бы закончиться вполне благополучно, если бы не злость старшекурсников, которых наша троица с блеском обошла на экзаменах, да и в целом — мы всегда были на слуху, показывая потрясающие результаты.

Очередным вечером, за день до начала каникул, мы с Деном по привычке шли к нашей девочке, чтобы попрощаться перед отъездом. И аккурат около заветной двери наткнулись на крошечное влияние, которое и решили уничтожить — с такими мы сто раз уже сталкивались на занятиях. Можно было бы оставить его там, в коридоре, но тогда пришлось бы рисковаль спокойствием малышки. Правда, после того, как мы справились, и, запыхавшиеся и довольные, ворвались в комнату даже без стука, оказалось, что наша подружка тоже была занята делом. Боролась с таким же влиянием и вполне успешно. Мы только взялись помогать, как поняли, что это — ловушка, влияние вовсе было не мелким, а замаскированным довольно сильным. Во всяком случае даже очень одаренным детям, даже втроем, справиться с ним не представлялось возможным.

Ден первым обратил внимание, что наша девочка сильно ранена и, пока я пытался исказить врага, он помогал ей. Безуспешно. Как только она потеряла сознание, влияние рассеялось, а мы, два мальчика, совершенно не знали, что делать. Денеб побежал за помощью, а я отчаянно пытался сообразить, как ещё помочь, как исказить мир вокруг, чтобы малышка снова открыла глаза.

В тот день наша маленькая подруга так и не очнулась. И на завтра тоже. Приехали родители, полиция, руководители сообщества экзистенциалистов. Нас допрашивали, заглядывали в головы, хотели наказать, меня так вообще — исключить. Но виновники нашлись быстро — идиоты-старшекурсники “пошутили”, думали, что просто припугнут нас, но не рассчитали ни наши, ни собственные силы. За призыв влияния и злой умысел их вышвырнули из школы, лишили права использовать экзистенциальные силы и заперли в тихих малых буферах. Может, потом и выпустили, кто знает.

Мы с Денебом с того самого дня будто тоже исчезли из этого мира. Перестали ходить на уроки, между собой практически не разговаривали. Мне хорошо помнилось, что в первые дни между нами возникали жуткие ссоры и драки из-за попыток обвинить друг друга в том, что случилось. Что он, что я — считали нас трусами и слабаками. Сейчас я понимаю бессмысленность тех обвинений, но тогда мы казались сами себе сильными, но при этом оказавшимися неспособными уберечь нашу девочку.

Чуть позже, примирившись с тем, что случилось, переболев, мы с удвоенной силой взялись за учебу, сдружились ещё крепче, и Денеб в итоге стал моей сущностью. При выпуске из школы поклялись друг другу в вечной дружбе и верности.

Ада, когда услышала эту историю, заметно испугалась. Да, параллель была видна и невооруженным взглядом. Но признавать этого не хотелось ни мне, ни Денебу. Слишком велик шанс на повторение. Нынешняя ситуация лишь по нелепой случайности похожа на ту, из нашего детства. Но Адочка, конечно, не поверила, что мы с Деном вовсе не пытаемся избавиться от застарелого чувства вины, помогая ей.