— Очень мило. Но что за влияние и какова моя роль? — уточнила Ада.
— Влияние смешанное, но не такой силы, как было в тот раз, когда мы с тобой работали вместе, — пришлось мне снова взяться за объяснения, совсем как учитель в школе или наставник перед заданием. — Там и проклятие есть и зачатки сумасшествия… В общем, много всего. Твоя задача проста — быть приметной и вежливой, войти с ним в контакт… Потанцевать, например, всё, что угодно. И в этот момент, не выходя из тени — это обязательно — потихоньку начать выжигать. Влияние поселилось полгода назад, с того момента и стартуй, по капле, никуда не торопись. Он будет сопротивляться. Остальное я возьму на себя, Ден поможет. Главное — не рискуй. Подготовь мне почву для работы. Можешь попробовать не выжигать полность, а ранить, чтобы я уже внедрился быстрее.
— Сложно как-то… — задумалась она. — А если что-то пойдет не так? На приёме же обычные люди.
— Они всё равно ничего не поймут, если он не начнёт буянить, — буркнул Ден. Выглядел он мрачно и зло. Явно думал, что я слишком рискую его “птичкой”.
— А чтобы этого не случилось, надо действовать осторожно. Я знаю, что ты так можешь. Как только почувствуешь сильное сопротивление, сразу бросай это дело. Я уже давно начал искажение, готовил почву, но кто знает, какова будет реакция. У меня есть теория, что на раны, оставленные Фениксом, мои последующие искажения ложатся быстрее и действуют эффективнее. Так было с нами и в прошлый раз. Проверим, — я вдруг испугался, что она откажется, вспорхнет и улетит от нас, от меня, и непроизвольно схватил её за руку. — Ада, если всё получится, будет прорыв. Мы докажем, что Фениксы и экзистенциалисты могут работать иначе, не так, как всегда. Возможно, это заставит наши сообщества пересмотреть все рабочие схемы.
— Зачем это нужно? — внезапно охрипшим голосом спросил Денеб, бросив жуткий злобный взгляд на меня. Видимо, после всего спокойного разговора у нас не получится. Сто процентов он ревнует. На всякий случай я отпустил Аду.
— Чтобы такие как вы, — я обвел их взглядом, — могли нормально жить.
— Вот ты заботушка, — прищурился Ден. — Правду Аде говори. Иначе я не пущу её с нами.
— Денеб! — да что же он творит… Рискует всем делом! Нашим будущим как экзистенциалистов. Я вздохнул, чтобы немного успокоиться и просто продолжил, — ладно… Поговаривают, и у меня есть причины верить в эти слухи, что на Северо-востоке формируется гигантское влияние, такое же смешанное. Новый тип, считай. И если Фениксы с экзистенциалистами будут работать по старой схеме, то справится с ним не получится. И будет то же, что случилось с тобой, только гораздо хуже. Да и не уверен, что смогу справиться, хотя по праву считают одним из сильнейших истинных. Но меня, как отступника, слушать никто не собирается, поэтому я своими силами хочу попробовать одолеть гадинку.
— До конца говори, — буркнул Ден.
— Напугать её хочешь? — я кивнул ему на Феникса.
— Нет. Предупредить. Ада имеет право не согласиться.
— Как с тобой тяжело, сущность… — сквозь зубы проговорил я, готовый дать Денебу по лицу, выпил остывший чай и решил говорить всю правду целиком. Будь, что будет. — И силу я хочу. Силу влияния забрать себе. Во всяком случае — попробовать.
— Разве экзистенциалисты такое могут? — удивилась Ада.
— Если смотреть на это со стороны природы силы и её механизмов, то по идее могут. Но не все. По мелочи у меня выходило. Но всегда хочется большего! Ты только представь, Ада, какой это прорыв! Не уничтожать, а просто забрать силу? А? Никаких жертв среди Фениксов и экзистенциалистов, сущности тоже не будут подвергаться риску, — я говорил и сам себе верил на миллион процентов, будто бы никогда ни в чем не сомневался, будто бы уже доказал правдивость своих предположений и гипотез. — Это совершенно другой мир! Представляешь? Более сильные влияния будут продолжать появляться, это закономерный процесс развития, а если наши сообщества будут закрывать глаза, то нам всем придёт конец, рано или поздно. Не знаю, как ты и Ден, но я умирать не собираюсь так скоро. Поэтому, буду действовать. С вами или без вас.
Моя пылкая речь подействовала, даже Денеб немного успокоился, и Адочка, в свою очередь, тоже. Как же они считывают друг друга, даже не догадываясь об этом. Между ними точно произошло что-то особенное.
Пока Ада переодевалась, Ден мрачно доедал свою порцию, а я нервно пытался закурить, да так и бросил эту затею. Надо было что-то сказать, но в голову ничего не приходило, и если честно, я очень боялся всё испортить. От Денеба можно ожидать чего угодно, когда рядом с ним такая дорогая для него женщина.
— Денеб! — раздался голос Ады из комнаты. — Иди сюда!
Мы переглянулись и не сговариваясь бросились в спальню. Адочка стояла перед большой зеркальной дверью шкафа, облаченная в потрясающее чёрное платье с разрезом, подчеркивающее разом все достоинства её фигуры: длинные ноги, узкую талию, изящные плечи и соблазнительную грудь.
— Что случилось, птичка? — пропел Ден, подбираясь к ней ближе.
— Откуда это? Второе крыло? Оно же не мерещится мне? — она повернулась спиной и я увидел две татуировки на её спине в виде крыльев Феникса.
Они что-то ворковали друг другу, обменивались легкими и нежными прикосновениями, тёплыми взглядами, а я не мог наблюдать это. Мне было больно, тошно и зависть вопреки всему душила своими корявыми пальцами, царапала глаза и залезала в самую душу.
— Когда вы уже это прекратите… Милуются, как старые супруги, честное слово, — буркнул я, пытаясь устроиться на краю кровати, осторожно отворачивая край простыни. Здесь, на этом самом месте, на этих бордовых простынях эти двое любили друг друга так, как мы с Адой никогда бы не смогли… А может и смогли, если бы я умудрился придумать блоки сильнее нынешних.
— Не нравится, не смотри, — парировал Ден.
— Собирайтесь! Время же… Вре-мя!
Наблюдая, как Ада продолжает наряжаться, я всё больше нервничал, путаясь в чувствах к ней, в желаниях и мыслях, касающихся будущего, одновременно пытаясь сосредоточиться на предстоящей работе. Чтобы отвлечься, не потерять самообладание, я снова и снова повторял порядок действий, в подробностях рассказал Адочке, что и как надо делать: как подойти, с чего начать выжигание, как реагировать в случаях, если что-то пойдет не так и так далее… Иногда ловил на себе внимательные взгляды Денеба, но пропускал их мимо своего внимания — всё потом. Периодически он подходил ко мне, шептал, чтобы я не нагружал Феникса так сильно, чтобы прекратил пожирать её глазами, я отговаривался как мог и продолжал рассказ до тех пор, пока мы не вышли на тёмную вечернюю улицу.
Огненная сущность
Уже на подходе к ресторану я напрягся. Всё привычно красиво и элегантно: и арочный вход в глубину здания, как маленький подъезд, незаметный с улицы, и фонари, вывешенные за окна (моя любимая идея), красивые, богато одетые пары, с достоинством несущие себя по лестнице. Но мне сегодня было неприятно лицезреть эту наигранную аристократичность и интеллигентность. Сборище непонятных, туманных личностей. Я хотя бы откровенно признаюсь самому себе в собственной неидеальности, в отличие от них.
Но приветственно улыбаться пришлось, строя из себя благородного галериста, художника и вообще — человека. Зал постепенно заполнялся гостями, они беседовали о своём, курили, рассаживались по местам. Дамы красовались друг перед другом новыми драгоценностями, для которых появился повод быть показанными. Хвастовство, ничего более. Если бы они сами заработали на эти украшения или сделали хоть что-то хорошее…
Ден совершенно привычно здоровался с кем-то, ведя Аду с чрезвычайно гордым видом через зал к нашему столику. Она же с интересом и некоторым превосходством во взгляде оглядывала публику.
В какой-то момент я упустил из виду Аду с Денебом, увлекаемый бесконечным потоком знакомых, которые хотели поздороваться, засвидетельствовать почтение, сказать что-то лестно-приторное, чтобы в очередной раз напомнить, как им важно и приятно знакомство со мной. А мне так и хотелось ответить, что знаю я, знаю… Не важно и приятно, а — выгодно, удобно, необходимо. Тьфу.
