Что будет с ней, когда она вспомнит? Боль. Её наверняка обессилит собственное ничтожное положение и унижение. Поэтому Ден должен быть рядом, должен помочь ей. Я быстро схватил телефон, параллельно закуривая очередную сигарету, и написал ему, что нужно делать, если Ада вспомнит прошлое, заодно попросил помочь с этим. Кто-то должен открыть ей глаза. И пусть лучше это будем мы — те, кто не желает зла.
Денеб не отвечал, даже не прочитал сообщение. Я позвонил ему пару раз — убедился, что он не собирается брать трубку и с тревогой внутри вернулся к своим делам. Но сосредоточиться не выходило, я постоянно возвращался к мыслям о влиянии и об Адочке. На почту упало письмо с неизвестного адреса — так я общался со своими осведомителями. Стоило это немалых средств, но я никогда не скупился, если дело касалось информации. Северо-восток тревожил, странные перемещения и скопление влияний стало слишком очевидным. Похоже, у нас не больше недели на всё про всё. Маловато. Нужно срочно переговорить с Деном, чтобы он как можно ловчее обставил свои отношения с Адой и не тянул.
Я было собрался поехать к Дену, чтобы обсудить всё с глазу на глаз, даже пальто накинул, но дела заставили остаться: со скрытой злобой я думал, что все мои подчиненные совершеннейшие бесполезные дураки, которые не могут ничего решить без моего веского слова. Такое ощущение, будто бы мы первый раз что-то организовываем, — от меня постоянно требовали подтвердить, объяснить, показать, подписать, уточнить, согласовать… Любимое клетчатое пальто валялось на стуле рядом с выходом из ресторана, а я сновал туда-сюда, периодически останавливаемый посетителями. которые спешили показать, как хорошо они обучены этикету — small talk, будь он неладен. В Москве! Бред.
Пожалуй всё, что я делал, было настолько автоматическим, что если бы меня попросили вспомнить и перечислить последовательность действий, я бы не смог. Каждая деталь, случайным образом попавшаяся на глаза, напоминала мне о Фениксе: вот женщина блеснула золотыми серьгами, похожими на огненные всполохи; девушка, сидящая у окна спиной ко мне, тряхнула длинными волнистыми волосами, совсем как у Ады, чей-то изящный жест, стук каблуков… Наваждение. Я нервничал всё больше, когда понимал, что время близилось к ночи, Ден не отвечал, а я никак не мог бросить дела и мчаться к нему.
Непривычно жить вот так — в полной зависимости от обстоятельств. Мне гораздо спокойнее, когда я тот, кто распоряжается своим временем и составляет планы. А жизнь обычных людей полнится случайностями, непредвиденными обстоятельствами и сотнями мелочей. Это всё как лишний шум мешает выделить цель и спокойно к ней двигаться.
Я чувствовал, как ужасно устал. Вымотался до предела, хотя ничего особенного не делал. Но бесконечное общение, погружение в человеческие заботы — угнетало больше, чем что-либо до этого. Обычно мне хватало Денеба и редких встреч с экзистенциалистами.
Наконец-то я сумел выбраться из ресторана, правда, забыв шарф. Но даже не стал возвращаться, ноги сами несли меня к дому Денеба. Почему я не взял такси или не поехал на своей машине? Кто бы знал… Московские улочки мне нравились, хотя в целом этот город я недолюбливал. Даже сейчас, почти ночью, тут полным-полно людей, и мне совершенно непонятно, чем они заняты — гуляют, идут домой, подталкивает ли их какое-то дело или они просто пытаются избавиться от праздности? Раздражение усиливал пронизывающий весенний ветер. Я устало кутался в пальто и жалел, что не вернулся за шарфом.
Остановившись у дома Денеба, чуть помедлил, закуривая. Присутствие Ады чувствовалось даже издалека. Она там. У него. С ним. Хуже того — они вместе. Затянулся пару раз так, что стало горько, попытался набрать Дену, но не смог. Зачем я вообще пришёл сюда? Знаю ответ, но признаться себе в этом, произнести даже мысленно, — слишком отвратительно. С остервенением бросил недокуренную сигарету на тротуар, затоптал её и поднялся к знакомой двери в квартиру.
Сердце колотилось, как ненормальное, впервые я себя чувствовал так растерянно и даже униженно, понимая, что врываюсь в совершенно личное пространство моей сущности, почти самого себя, существа более близкого и родного, чем родители и брат. Вспомнив о брате, я ощутил болезненный укол где-то в груди, и опустил руку, которую было занёс, чтобы постучать.
Кажется, я продолжаю совершать одни и те же ошибки. Не уследил за братом, теперь за Деном. Да и сам связался с человеческой девушкой. Что за напасть? И теперь бОльшая часть ответственности лежит на мне, как на более сильном, опытном и…
— Ладно, — шепнул я себе. — Стучи уже.
Ден открыл быстро, я даже не успел как следует подготовиться. Он стоял передо мной, такой привычный и даже родной, только полураздетый. Всеми силами я пытался выглядеть как обычно — чуть надменно и холодно.
— Чего не позвонил? — буркнул Денеб, явно недовольный моим появлением.
— Ты не отвечал, — я пожал плечами.
— А… Возможно.
— Ты опять с Адой? — кивнул я в сторону спальни, хотя и так всё прекрасно знал. Знал даже больше, чем мне полагалось.
Я начал выдавать ему информацию порциями: о появлении Ады в архивах, о том, что в тени теперь только об этом и говорят, о Сёртуне. Денеб не преминул отметить и мои искажения, от которых страдает Ада, но ведь я просто стремился помочь! Правда не Дену, а нашему общему делу и, может быть, себе. Хорошо, что он не умел читать мысли. Мы были близки к тому, чтобы начать ругаться, я бросал тяжёлые взгляды на друга, когда он пытался отшутиться и доказать мне, что его забавы с Адой — просто забавы, и в них нет ничего серьёзного.
Кое-как нам обоим удалось успокоиться, после чего Ден огорошил меня сообщением о том, что завтра они с Адой собираются прийти ко мне на ужин в ресторан.
— Ха, ну приходите… Это будет крайне интересно, даже занятно, я бы сказал, — я чуть повел бровью, старательно изображая удивление. С одной стороны мне хотелось понять, что затеял Денеб, а с другой — его поведение было оправдано. Если у них с Адой всё закрутилось, нужно как можно скорее затягивать её в наши сети и уже не отпускать. Знакомство со мной — как испытание. Знаю, что она невероятно боится меня. Как и сейчас, когда я не поставил серьёзного блока.
— Ден! — раздался тревожный голос Ады из спальни. — Мне страшно!
— Льё! — шикнул Денеб на меня, заметно напрягаясь, даже глаза помутнели. — Ты что опять делаешь?
— Да ничего… Это в ней Феникс говорит, боится она меня. И не столько меня, сколько того, что я приношу с собой. Флёр экзистенциальности… — улыбнулся я как можно легче и незаметнее, хотя сердце у меня разрывалось от осознания собственной сущности, которая никогда и низачто не сможет мирно сосуществовать рядом с Фениксом. Рядом с Адой. — Ладно. Оставляю вас…
— До встречи.
Ден закрыл дверь перед моим лицом, и я услышал его торопливые шаги, уткнувшись лбом в грубое дверное полотно. Мне стоило бы отступиться, подыскать другого Феникса для той роли, которую я отводил этим существам в достижении своей цели, но кроме Ады никого на примете не было, а время поджимало. Голова твердила, что я поступаю безрассудно, подвергаю нас всех опасности, фактически ступая на тропу войны с Сёртуном. Но сердце… Оно готово было остановиться здесь и сейчас, если бы я отобрал у него Адочку.
Домой отправился на такси, и пока ехал, память учтиво мне подкинула тот день, когда впервые довелось увидеть Аду в деле. Да в каком!
Тогда я только-только закончил зачистку и уже собирался благополучно отправиться в гостиницу, написать отчёт и улечься спать, чтобы на следующий день вылететь в Лондон. Мне позвонили и велели срочно отправиться на подмогу Фениксу, чего, к слову сказать, давненько не бывало. Оказывается, я работал в десяти минутах езды от того места, где Ада чуть не рассталась с жизнью.
Комната полыхала изнутри, слышался дикий визг, лязг, пахло палёным и из-под закрытой двери сочился едкий серый туман. Я сразу почувствовал неладное, влияние слишком странное и сильное. Скорее всего — смешанное, но таких видов никогда в жизни не встречал. После расследования оказалось, что я был совершенно прав, только вот знания эти на тот момент мне никак не помогли бы.
