— Буду каждые пятнадцать минут открывать вам проход. И в следующий раз нужно будет добыть все нам телефоны, — крикнул напоследок Ленгтон прежде чем стена вновь стала плотной.

— Однажды я прибью его и тогда, — воскликнул Лотфи, но не продолжил свою мысль. Перед нами предстала картина, трудно поддающаяся описанию. Храм Абу Симбел рушился на глазах. Потолок уже упал и мы замечаем как небо затягивают мрачные тучи. Каменные блоки, которые казались вечными разлетаются на мелкие осколки, создавая гул и сея пыль. Прах и дым поднимаются в воздух. Люди вокруг паникуют и бегут в ужасе пытаясь спастись от преследующих их монстров. Странные насекомообразные существа неустанно атакуют людей, кусают их и разрывают на части.

— Что тут происходит? — я пытаюсь разглядеть в бегущей толпе Марти, но хаос происходящего отвлекает внимание.

— Бежим к выходу! — Лотфи устремляется вперед расталкивая людей. Я понимаю, что в данные момент им движет лишь обеспокоенность Оливией и ничем другим. Ускорившись я пытаюсь поспеть за ним, но стоит отдать должное характеристикам профессора — он чертовски быстрый. Добравшись до выхода мы пробиваемся через орущею толпу и оказываемся снаружи.

— Твою же мать, — вырвалось у меня.

Река Нил высохла, оставив за собой огромную пустошь. Лодки и корабли застряли в грязи, а на дне осталось лишь немного влажной грязи и камней. Наш корабль разломан по пополам, будто кто-то разрезал его большим острым тесаком. Люди в ужасе толпятся возле места, где до этого стояли статуи фараонов. Теперь они исчезли — испарились. Я поднимаю взгляд на солнце, которое медленно скатывается вниз, хотя сейчас должен быть полдень. Из храма начинают доносятся жуткие истошные звуки и на свет выходят ожившие мертвецы. Видимо те, которых убили монстры теперь оживают из-за проклятия Плода Смерти и Магии.

— Дункан, — через вопль и крики я слышу голос профессора. Тот не отводит взгляда от разрубленного на двое корабля.

— Лотфи, — нам нужно вернуться обратно в храм к Ленгтону!

— Дункан…нас не было не больше двадцати минут…как… — Лотфи замолчал. Нас накрыла массивная тень фараонов.

Интерлюдия 3: Двадцать минут

Абу-Симбел, западный берег Нила, Египт. За двадцать минут до разрушения храма.

— Нам два кофе, пожалуйста, — Оливия уселась за столик на палубе.

— Сейчас быть кофе, — с ужасным акцентом проговорил официант и поспешил обслуживать другого клиента. Газель стояла у перил наблюдая за тем, как лучи полуденного солнца играют на поверхности воды.

Прежде чем сесть на корабль обе девушки заглянули в магазинчик одежды и теперь на обоих были широкие штаны, легкая рубашка из хлопка и сандалии. Учитывая, что Оливия не меняла своей одежды уже пять лет, а Газель успела испачкаться, убивая шакалов Сета — в свежей одежде обе чувствовали себя намного лучше. Единственным отличием прикида Газель от Оливии была ярко-желтая сумочка с металлическими застежками. Сумочка казалось маленькой и удобный, но при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что швы сумки слегка износились. Будто в сумочке находилось что-то тяжелое и большое. Никто и подумать не посмел, что в этой самой сумочке невинная на вид девушка прячет два пистолета выкованных в ангельской кузне.

— Газель, можно задать тебе личный вопрос? — поинтересовалась Оливия, когда официант принес две чашечки турецкого кофе. Он расположил два маленьких подноса с кофе, холодной водой и угощением в виде рахат-лукума.

— Да, конечно, — Газель оторвалась от лицезрения воды и уселась напротив Оливии.

Оливия прикоснулась к чашечке, затем резко отдёрнула руку, хотя кофе не был горячим. Взглянув на бывшего ангела, девушка еще несколько мгновений не решалась открыть рот, но затем будто собрала волю в кулак и спросила: — Ад действительно существует?

— А можно встречный вопрос? — улыбнулась Газель.

— Да.

— После всего увиденного и пережитого тобою, ты действительно задаешь мне такой вопрос?

— Ты права, — потянула агент национально безопасности: — Просто, ты ведь знаешь про мое проклятие.

— Ленгтон упоминал, — Газель опустила взгляд, как бы сочувствуя своей собеседнице.

— В таком случае ты знаешь, что всем Бекинсаль суждено попасть в ад после смерти. И что этому никак воспротивится. Я подумала…хотя не важно, — девушка отпила кофе, закусила рахат-лукумом и собиралась сменить тему, как вдруг Газель заговорила.

— Вы люди слишком суеверны и верите всему, что написано в старых потертых книжках. История не всегда такова, как ее описывают. И мир устроен далеко не так, как все думают. Тебя создал Господь и только ему решать куда ты попадешь после смерти. Даже если ты продала душу дьяволу, ты все равно предстанешь сначала перед Господом. Он взвесит все твои поступки на весах справедливости. Я живой этому пример, ведь по всем ангельским законам мое существование должно было прекратиться в тот самый момент, когда я предала кодекс. Но как видишь я тут с тобой пью этот кофе, — Газель пригубила чашечку и состроив гримасу добавила: — Не самый лучший кофе.

Оливия улыбнулась и кивнула. Впервые за все время с момента знакомства с родственниками, девушка почувствовала надежду. Возможно, те поступки, которые Оливия сделала и считала правильными в конце концов могут сменит чашу весов Господа в ее пользу.

— И все же, мне не дает покоя еще один вопрос, — теперь в голосе Оливии заиграли нотки женского любопытства. Газель в свою очередь наивно приподняла брови в ожидании вопроса.

— Ты и Ленгтон? — Оливия намеренно протянула все гласные в своем вопросе.

— О, нет, ты что? Даже не близко, — тут же отмахнулась бывший ангел.

— Прости, просто я подумала, — Оливия сделала вид, что сожалеет о своем вопросе, но глаза ее хитро улыбались: — Вы просто всегда вместе. И он о тебе заботиться.

— Это не так. Просто я проиграла ему в споре и теперь должна выполнять условия контракта. И вернулась я к нему лишь потому, что не в моих правилах нарушать контракты…и вообще он не в моем вкусе, а еще между нам разница в возрасте. Так что нет, такого просто быть не может, — говорила Газель смотря в одну точку и, казалось, у ее слов была цель убедить саму Газель нежели Оливию.

— Разница в возрасте? Он не так уж и стар, сколько ему? Тридцать пять? Сорок?

— Дело не в его возрасте, Оливия. Мне больше тысячи лет и поверь, если мне когда-нибудь захочется иметь отношения, то я найду себе подходящею пару. Того кто не так сильно самовлюблен, — слова Газель говорили одно, но щеки девушки залились слабой краской. Оливия отлично понимала, что это значит, но не стала более давить. Вместо этого она обратила свой взор на храм. Сначала внимание Оливии привлекли статуи фараона.

— Тот кого я выберу будет высоким, умным и добрым в душе, — продолжала Газель, но Оливия резко встала указав рукой на статую: — Газель, смотри!

— И он должен быть смелым! На что? Они уже возвращаются? — бывший ангел взглянула в указанною сторону.

— Нет. Смотри на голове у статуи стоит фигура. Видишь?

— Где? Не могу разглядеть, — Газель прищурилась: — А! Вижу.

— Это один из наших? Надеюсь они не собираются разрушать храм.

Вдруг обе девушки схватились за уши. Громкий пронзительный крик резал барабанные перепонки. Сначала это был сильный писк, затем белый шум и лишь спустя секунд десять звук обрел образ речи.

— Ленгтон Кроуфорд! Выходи, нужно поговорить!

Оливия взглянула на Газель и обе девушки поняли, что голос звучал в их голове.

— Это точно не один из наших, — Оливия поиграла челюстью, чтобы раскрыть сдавленные от звука барабанные перепонки.

— Ленгтон мы проследили твоей импульс магии и знаем, что ты тут. Выходи или нам придется заставить тебя это сделать!

Газель тут же схватилась за свою сумочку, засунула руку и выдохнула, нащупав рукояти пистолетов. Если это враг, нужно было действовать решительно и не раздумывая.

— Ты только посмотри, сколько же тут невинных людей!